— Артур Викторович, СМИ сообщают, что встреча Путина и Эрдогана, которая состоится в Сочи 29 сентября, связана с проблемами, возникшими у Турции в сирийском Идлибе. Возможно ли, что Турции придется оставить часть позиций в Сирии?
— Даже если Эрдоган вместе со всем политическим и военным истеблишментом Турецкой Республики захочет уйти из Сирии, то этого не получится. Слишком сильно увязли в сирийских проблемах такие страны как Турция, непосредственно влияющие на процесс образования деструктивных и опасных террористических сообществ. Рядом экспертов и политологов подчеркивается, что это в принципе невозможно.
Безусловно, сирийский контекст не в отношениях России и Турции, а в отношениях Путин-Эрдоган в определенные периоды превалировал, он был основной темой. Сейчас, скорее всего, по инициативе Эрдогана, эта тема реанимируется. Эрдоган не знает что делать с Сирией, которая устояла. С Сирией, которую возглавляет Башар Асад.
Башар Асад — это человек, который стал политиком международного уровня благодаря тому, что победил попытки террористического реванша, организации очередной арабско-террористической весны на своей территории. Поэтому он договороспособен, но только с такими сильными акторами, как Путин. Эрдоган нуждается в Путине, для того чтобы понять сирийскую проблематику в контексте конкретного политического лидера.
– Как вы прокомментируете такие действия Турции, как поддержку «Крымской платформы», непризнание выборов в российском Крыму?
— Ничего нового не произошло. Никаких новых заявлений турецкое политическое руководство не сделало и участие в «Крымской платформе» было предсказуемо. Это политика не только Эрдогана, но и Давутоглу (бывший министр иностранных дел), и Чавушоглу (действующий глава МИД). Дело в том, что говорить о каком-то серьезном влиянии Украины в региональном и международном контексте не приходится, Украина занята своими внутренними проблемами.
— У Турции на Украине только сейчас нарабатывается, причем серьезно, политико-экономический, культурный бэкграунд. Сейчас идет конструирование нового вектора отношений. Я думаю, что в ближайшие пять лет будет сформирован реальный вектор влияния Турции на Украину. Но сейчас мы однозначно видим контент и контекст тюркского влияния Турции прежде всего в странах Средней Азии и на Северном Кавказе, в Закавказье.
Украинское направление для Турции новое, и если мы будем смотреть на это сквозь пальцы, оно будет освоено. Украина в определенной степени, в определенных сегментах политики и экономики будет управляться Турцией, как она управляет частью Грузии, в частности, Аджарии. В Аджарии 72 процента инвестиций осуществляется из Турции.
Турция влияет с помощью трехуровневой системы: через экономику, формирование благоприятной религиозной среды — так называемый даваат, и потом уже влияние на политику. Эта система апробирована на постсоветском пространстве. Именно она уже осуществляется на Украине.
— Ранее эксперты называли отношения России и Турции «конкурентным сотрудничеством». Учитывая весь конфликтный контекст, сейчас в отношениях двух стран больше конкуренции, даже конфронтации, или сотрудничества?
— Я думаю, что в условиях, когда Эрдоган во многом лично обязан Путину, пока еще сотрудничество есть. Не ясна реальная позиция и деятельность Турции в стратегически важном для России регионе, в закавказском регионе. Я имею в виду контекст конфликта в Карабахе. Все для нас станет очевидным, когда мы увидим реальное отношение турецкой стороны к миротворцам, которые сейчас стабилизирует ситуацию в регионе.
Для нас отношение к миротворцам является важным индикатором. Мы видели на примере принуждения Грузии к миру, когда отношение к миротворцам спровоцировало эффективную, адекватную ответную реакцию. Я думаю, карабахский конфликт будет одной из ключевых тем для обсуждения в разговоре на высшем уровне между главами Турции и России.
– Индикатор отношения к России — это неприкосновенность миротворцев?
— Я уверен в неприкосновенности миротворцев. Я думаю, только позиция Турции по отношению к ним будет индикатором отношений. Если позиция будет агрессивная, Турция будет наращивать военное, политическое присутствие в регионе, тогда мы можем попасть в безвыходное положение, как это было в 2008 году. Наращивание Турцией военного и политического присутствия будет для нас существенным сигналом. Одно дело это то, что будут говорить Эрдоган и Давутоглу, а другое — реальная политика.
