Вышинский занимал пост главного редактора портала РИА Новости Украина. Пятнадцатого мая 2018 года его задержали сотрудники Службы безопасности Украины (СБУ) по подозрению в госизмене и поддержке республик Донбасса.
В заключении журналист провел 470 дней. В сентябре 2019 года Вышинский был освобожден под личное обязательство участвовать в суде над ним и среди других российских узников прилетел в Москву в рамках обмена заключенными между РФ и Украиной.
- Кирилл Валерьевич, специально проведенный мониторинг показал, что украинские телеканалы, несмотря на языковые законы, пользуются лазейками в законодательстве и продолжают показывать русскоязычные фильмы и сериалы. На ваш взгляд, чем завершится эта борьба с насильственной украинизацией?
— Сколько можно будет, столько украинские телеканалы будут пользоваться этими лазейками в законодательстве, чтобы показывать старые советские фильмы и тот же телесериал «Сваты», который продюсировался и выпускался «95 Кварталом».
Если выполнять языковое законодательство, нужно либо целиком дублировать и полностью убивать русскую дорожку, либо сверху забивать ее украинским переводом, люди просто перестанут это смотреть. Опыт показа «Сватов» подтвердил, что просто звучали механические голоса на украинском языке, из-за чего терялось процентов 30 юмора «95 квартала».
Сложно себе представить, что при традиционном для украинцев просмотре «Иронии судьбы» вместо голосов Мягкова, Талызиной и Яковлева будут звучать фразы вроде «Ось тепленька пишла» или «Яка ж гидота ця ваша залывна рыба». Люди это смотреть не будут. Это выглядит очень комично, это неестественно и это потеря денег.
Каналы живут с рекламы, рекламу дают рейтинги (количество зрителей, которые посмотрели фильмы в определенный момент времени). Выполнить украинское законодательство без определенных финансовых потерь и без доведения абсурдного процесса украинизации до абсурда в квадрате, окончательно его дискредитировав, невозможно. Поэтому люди, которые живут в реальном мире и не принимают законы только потому, что их нужно принять для формирования политической нации, будут тянуть время максимально долго.
Коллизия состоит в том, что два закона регулируют функционирование украинского языка на телевидении: закон о языке и закон о телерадиовещании. Они пользуются коллизией в пользу закона о телерадиовещании и стараются максимально долго ее использовать. Это вопрос юридического крючкотворства. И они будут тянуть время как можно дольше, потому что это деньги и здравый смысл.
- Есть пессимистический прогноз, что если окончательно убить образование на русском языке, а украинский язык так никому и не будет нужен, то это приведет к тому, что люди не смогут грамотно разговаривать ни по-русски, ни по-украински. Насколько он обоснован?
— В чем заключается основная коллизия образования на юго-востоке и в центре Украины? В том, что уроки по украинскому законодательству идут на украинском, но как только учитель и дети выходят в коридор, они разговаривают на русском. Взрослый человек, который учится в вузе, еще может как-то к этому адаптироваться. Учатся же люди за границей на неродном языке, но это их осознанный выбор. А ребенок формируется окружающей действительностью. У него нет социального опыта.
Он слушает уроки на украинском, в коридоре он говорит по-русски, и у него в голове возникает когнитивный диссонанс. На какой язык ориентироваться? Что для него главное? Тот язык, на котором он разговаривает дома с родителями, или тот язык, который ему преподают?
Кроме того, украинская терминология, особенно в точных науках, еще не до конца разработана и, как говорят на Украине, «неприродна» (неестественна) для человека, выросшего в русскоязычной среде. Это нонсенс, когда ребенок, вместо того чтобы учить и без того сложные термины из химии и физики, вынужден их зубрить на украинском языке. В итоге качество образования будет падать.
Когда в советской Украине существовало реальное двуязычие, было понятно, что русский язык — язык образования, а украинский — живой и разговорный, который преподавали на уроках языка и литературы. Он был естественный. Его прекрасно знал каждый украинец. Западные украинцы разговаривали на более «вышуканом» и «шляхетном» языке (изысканном, но в то же время замусоренном какими-то польскими словами), но эти люди друг друга понимали.
А сейчас, когда понимание отошло на второй план, и на первый план вышли политические задачи по украинизации, то бьют в первую очередь по пониманию и убьют одинаково хорошее владение и украинским, и русским языками, когда один еще не выучил, а другой уже забыл. До этого, думаю, не дойдет, но к этому стремятся.
- В связи с выводом войск США из Афганистана, с одной стороны, все заговорили о том, что Америка точно так же предаст Украину, но с другой — было заявление Кондолизы Райз о том, что сейчас необходимо дать сигнал Киеву. Как вы полагаете, предадут их или не предадут?
— Чтобы кого-то предать, нужно иметь какие-то моральные обязательства. У американцев никаких моральных обязательств перед украинцами просто нет. Это иллюзия. У американцев есть жесткий расчет, и под этот расчет выделяются средства. Есть проект — есть под него бюджет. Перестал быть нужным проект — проект закрыли, как в случае с Афганистаном.
США нужно тратить триллионы на свою собственную инфраструктуру в Америке — значит, надо сворачивать другие проекты. Поэтому как только США потеряют интерес к проекту «Украина», его закроют. В отношении Украины уже раздаются тревожные звонки.
Когда Трамп только пришел к власти, на Украине заговорили о некоей большой сделке, которую США могут заключить с Россией или с кем-то еще, и частью этой сделки будут некие обязательства по Украине. Они страшно этого боялись. Поэтому, как говорят в подворотне, они топили за Байдена и всячески мешали Трампу, когда он присылал своих эмиссаров, чтобы провести расследование по сыну Байдена. В общем, они сделали ставку на демократов, которые, по их мнению, уж точно никогда не пойдут на большую сделку.
- Какое у вас мнение сложилось о Зеленском? Это марионетка и клоун или это все же хитрый политик, который последовательно гнет свою линию?
— Человек не может за два года стать политиком. Он пришел из ниоткуда и вошёл в украинскую политику, но этого явно недостаточно. Понимаете, можно человека и после сварочного техникума сделать главврачом больницы, но от этого он медиком не станет. Клоун он или не клоун, а политиком он точно не стал и вряд ли в ближайшее время станет.
- Приближается 30-летие украинской независимости, которое отмечено в том числе серьезными деградационными процессами. На ваш взгляд, когда Украина пошла по этому пути? После Евромайдана, после Оранжевой революции или еще в 1991 году?
— Нет, в 1991 году была эйфория. Во всяком случае до окончания первого срока Кучмы была видимость некоего осмысленного движения. Но, возможно, как раз после первого Майдана возобладали идеологические принципы, а не трезвый взгляд на то, что представляют собой национальные украинские интересы.
Начали строить «садок вишневый коло хаты», иллюзорную и придуманную Украину, которая должна быть таковой. Но когда ты строишь нечто иллюзорное, вещи из реальной жизни уходят на второй план и начинают деградировать. А сегодня это, мягко говоря, приобретает кризисные очертания.
В украинской истории был хороший термин «Руина», которая наступила в 17 веке после смерти Богдана Хмельницкого. Сегодня Украина переживает нечто похожее. Она деградирует.
Происходит деиндустриализация. Если в Царской России и в советское время Украину из аграрной страны сделали индустриальной, а сейчас идет обратный процесс деиндустриализации, Украина снова становится аграрной страной, 40% бюджета которой формируется за счет сельского хозяйства. Это все, конечно, здорово, только промышленность умирает и заводы останавливаются.
Сельское хозяйство — это сезонный фактор. Хороший урожай — хорошие поступления. Плохой урожай — плохие поступления. Это завод может работать круглые сутки и давать стабильную продукцию. А в случае с землей должно повезти. Вот они и рассчитывают на везение.
- Чисто с юридической точки зрения какова ситуация с уголовным делом, которое против вас возбудили на Украине?
— С момента моего отъезда из Украины не было проведено ни одного результативного заседания. Хотя предлагались разные формы моего участия в этом заседании. Не хочет суд меня судить вместе с прокуратурой. Они прекрасно понимают, что, если начнут разбираться, все поймут, что дело шито белыми нитками. Поэтому пока так.
