По городу снуют армады развозчиков еды, многие тысячи кафе и ресторанов жадно ловят избалованных клиентов, миллионы москвичей и гостей столицы вцепляются миллиардами зубов в разнообразнейшие явства, предлагаемые кулинарией практически всего цивилизованного мира. Причём повсеместные медицинские маски придают этому действу еще и характер огромного карнавала.
Но даже в этом немыслимом Вавилоне всё ещё встречаются упрямцы, которые хранят верность старым привычкам, любимым закусочным и проверенным рецептам.
Московские рестораны пафосны, дороги, любят людей богатых, и таковых здесь всегда хватало. Проигравшие изнурительную гонку точки общепита превращаются в музеи былой кулинарной славы, туманное отражения себя молодых. Например, ресторан «Армения» на углу улицы Тверской и Тверского будьвара, и его кафе на первом этаже — скромное, немодное… Зато какие долма и табуле (закуска на основе булгура, помидоров, чеснока, зелени)! В такие минуты хочется навсегда позабыть о Николе Пашиняне, пить абрикосовый «Арцах» и душою слушать дудук.
В противоположность «Армении» — космополитичный фуд-корт «Центральный рынок» на Трубной площади: место модное, молодёжное, с десятками кафешек всяческих кухонь мира, от ставших уже традиционными для нас фо-бо, том-ян, куксу (или кукси) до какой-нибудь гавайской хрени с ее вечно-кокосовым привкусом. Но в последнее время здесь стало как-то хуже, и — что уж совсем удивительно — исчезли вьетнамские немы. То есть вьетнамцы остались, а немов нет.
Немотствуют уста, и голод влечёт страждущего на Даниловский рынок, где в своё время и был организован первый в Москве фуд-корт. Здесь и настоящие азиаты остались, и правильный Восток — фо-бо настолько остёр, что дыхание перехватывает, а стоящий за рыночным прилавком знакомый грузин нальёт рюмочку домашней чачи. У московских грузинов всюду домашняя чача. Мы-то понимаем, что такого объема домашнего алкоголя маленькая Грузия не производит, но улыбаемся и с удовольствием выпиваем посреди яркого, почти восточного базара.
По-солдатски сурово и аскетично в буфете Центрального Дома литераторов на Большой Никитской. В писательский ресторан обычных писателей уже не пускают (там какой-то «элитный клуб»), потому они величественно ниспадают в буфет — и там уже пьют водку с простецкими бутербродами, читают друг другу стихи и ревниво косятся на прочих классиков. Русские писатели пьют много, неулыбчиво, порою даже плачут от жизни российской глубинки (которую, впрочем, предпочитают наблюдать из окон московских редакций). От чего реальная жизнь в их произведениях трансформируется в набор нравоучительных православных истин или киносценариев с коварными НКВДистами.
Публика попроще и помоложе топчется в «Настоишной» (пишется именно так). Сливовая на орехах, вишневая с чили, горькая на бородинском хлебе, полезная на сельдерее, и прочее — призывно запотевшее. К нему пельмени с медвежатиной, бутерброды с языком, малосольно-многоострые огурцы и тому подобное. Пытался объяснить молодой официантке про Ипполита Матвеевича в ресторане — бесполезно. И музыка: не Алла Борисовна и Моргенштерн, а деликатный «Лед Зеппелин», что намекает на истинный возраст хранителей ликеро-водочных традиций.
Из прохладного подвала взмываешь в легендарную столовку на третий этаж ГУМа, или обрушиваешься на летние бульвары, где хочется вечно любоваться архитектурой и оттеняющими ее девушками. Но что может быть лучше задушевной беседы за неявно накрытой скамейкой: в России всегда любили выпить на воздухе, однако самое большое количество пьяных рож я видел вовсе не в Москве, а в Лондоне.
Москва — город друзей, с которыми можно говорить бесконечно:
— Что у вас здесь нового?— спрашиваем мы.
— Как дела там у вас?— парируют они.
Слава Богу, ещё здравствуют поколения, для которых Первопрестольная не чужая барыня, а хлебосольная подруга. И встречают их поколения доныне привычные к гостям со всего Советского Союза — терпеливо выслушивающие наши восторги московскими циклопическими развязками, размножающимися станциями метро, новыми — но такими старыми маршрутами нашей юности. И вместе с нами шагающие по весёлой, обжорной столице.
