Грустный новогодний сон начальника Польши. Фельетон

Вечером 31 декабря «начальник Польши» Ярослав Качиньский в одиночестве сидел за столом, накрытым для него в Сеймовом зале королевского дворца в Варшаве. Он с удовлетворением смотрел на абсолютно пустую, если не считать нарядов полиции, Замковую площадь столицы. Хотя патронатная служба рекомендовала презесу (то есть председателю правящей партии «Право и Справедливость»), как его продолжали называть, несмотря на занятие поста «силового» вице-премьера, отужинать в Сенатском зале, но тот проявил настойчивость.

Во-первых, из Сеймового зала лучше видно главную ёлку страны, установленную на Замковой площади, а во-вторых, он не сенатор, а в первую очередь «рядовой депутат Сейма» (эти слова в отношении Качиньского в Польше давно стали мемом). Конечно, презес втайне мечтал о титуле «начальника Польши», который носил когда-то маршал Юзеф Пилсудский. Однако реальные полномочия Ярослава Качиньского в Третьей Речи Посполитой, как называют нынешнюю Польшу, уже давно превысили возможности Пилсудского в Польше межвоенной.

Презес не тяготился своим одиночеством. Даже когда были живы брат-близнец Лех и его жена Мария, Ярослав редко появлялся за их столом. Проблема была в племяннице Марте, вернее в её втором муже Марчине Дубенецком, сыне бывшего коммунистического функционера, до сих пор возглавляющего социал-демократов в Поморье. И хотя Марчин по отцовским стопам не пошёл и даже планировал баллотироваться от «Права и Справедливости» в воеводский совет, чувствовалась в нём какая-то левизна. Дубенецкого, который развёлся с Мартой ещё в 2016-м (да и она сама через два года в третий раз вышла замуж), публика до сих пор связывала с Ярославом Качиньским. К примеру, когда Марчин Дубенецкий написал в Twitter пост с резкой критикой решения Конституционного суда Польши о полном запрете абортов, самым популярным комментарием под ним стали слова «Дядюшке это расскажи!».

Собственно, начавшиеся после решения КС массовые протесты и были главной причиной того, что Ярослав Качиньский решил встретить Новый, 2021-й, год в королевском дворце, а не у себя дома, на вилле в варшавском районе Жолибож. Хотя этот двухэтажный дом в ноябре 2020-го стал самым охраняемым объектом в Польше, перед ним стояли сотни полицейских со щитами и дубинками и десятки полицейских машин, но от криков «У*бывай!» из уст тысяч разъярённых женщин это не спасало. Привычный дом стал каким-то чужим, и хотелось опять, как в детстве, порадоваться мерцанию гирлянд ёлки на Замковой площади, куда их с Лехом водили родители.

Тем более что в этом году ёлка в новогоднюю ночь фактически светила только для Ярослава Качиньского. Ещё 17 декабря правительство Польши, в котором он отвечал за «силовой» блок, приняло решение ввести в стране новый локдаун, который начался 28 декабря — сразу же после Рождественских праздников. Но если с понедельника закрылись только торговые центры, гостиницы и горнолыжные курорты, а выход за пределы жилища нужно было обосновывать, то с 19:00 31 декабря до 6:00 1 января было запрещено находиться на улице вообще. Польские оппозиционные СМИ заговорили о комендантском часе, что для нации, хорошо помнящей военное положение 1981-1983 годов, было весьма травматично. Премьер-министру Матеушу Моравецкому пришлось провести специальную пресс-конференцию, доказывая, что никакого комендантского часа не будет.

«Мы не вводим комендантский час, поскольку для этого, с согласия президента, нам пришлось бы ввести чрезвычайное положение», — заявил Моравецкий, однако сразу же подчеркнул, что правительство, согласно принятому в 2020 году закону, имеет право вводить ограничения на перемещение граждан. А этот закон, кроме всего прочего, предполагает штрафы на месте до 500 злотых (120 евро) за нарушение карантинных ограничений. Если же задержанный откажется платить, то полиция через суд может взыскать с него уже до 30 тысяч злотых (более 7 тысяч евро). Но самое главное: любое выражение неудовольствия со стороны оштрафованного может быть расценено как неповиновение властям, и человек может быть задержан. Таким образом, никаких фактических отличий от режима комендантского часа в новогоднюю ночь в Польше не будет.

Презес взглянул на несколько автозаков, запаркованных неподалёку от переливающейся разноцветными огнями ёлки, на пустынную Замковую площадь и прилегающие к ней улицы. «Не рискуют, — удовлетворённо подумал он, — особенно после того, как той 18-летней лесбиянке руку в трёх местах сломали и час её по городу возили без медицинской помощи. Что ж, теперь семь раз подумают, перед тем как на протесты выходить и вообще из дому. И никакая оппозиционная пресса им не поможет!»

Правда, были проблемы и с прессой провластной, даже с правительственной. На столе перед Качиньским лежала распечатка с сайта польского государственного телевидения TVP, где красовалась фотография лидера правящей партии под заголовком «Пусть 2021-й будет годом, когда эта зараза закончится». Формально всё было в порядке — это была цитата из рождественского поздравления Ярослава Качиньского, видео которого было размещено в материале. Руководитель TVP искренне не понимал, почему скриншот этой публикации разошёлся в различных сатирических пабликах, причём в качестве «заразы» там воспринимали Качиньского, а не коронавирус. «Mierny, bierny, ale wierny» (посредственный, пассивный, но верный), — вспомнил презес присказку, которая описывала кадровую политику Польши ещё с коммунистических времён.

До Нового года оставалось чуть более двух часов. Ярослав Качиньский потянулся к бокалу, чтобы проводить 2020-й, как вдруг с улицы донёсся явственный звон… московских курантов. «В Москве 2021-й уже наступил!» — автоматически подумал презес, вскочил на ноги, собираясь звонить начальнику полиции, и… проснулся. Он в одиночестве сидел за столом, накрытым для него в гостиной опостылевшей виллы на Жолибоже. Рядом были только кошка Фиона и кот Чарусь. В углу моргали лампочки на ёлке, на которой выделялись две игрушки в виде котов — собственно, эти животные давно нравились презесу больше, чем люди. Часы на стене показывали без минуты десять вечера, при этом звук курантов за окном был настоящим.

Качиньский кликнул охранника, однако тот сообщил, что ничего сделать не может. Куранты московского Кремля звучали из-за забора соседнего дома, но до 22:00 полиция не имела права даже выписать штраф за нарушение ночной тишины. «На улицу они не выходят, да и в доме, по нашим данным, не больше пяти людей, то есть и это ограничение вашего правительства соблюдено», — сказал офицер охраны. Действительно, ровно в полночь по Москве куранты стихли, и соседи стали смотреть «Голубой огонёк», однако громкость телевизора явно не тянула на нарушение. Презес махнул рукой и включил на полную громкость запись польских колядок. Но в ушах у него всё равно звенели московские куранты…