Говорят, например, что он, деревенский житель, который в советское время не поднялся выше директора совхоза, умеет находить верный тон, обращаясь к формально не очень образованным слоям населения, пишет германское издание Junge Welt.
Действительно, его публичные выступления изобилуют разговорными, а то и вульгарными выражениями, он играет в любимый в народе хоккей и не прочь иногда пропустить стаканчик.
То, что агитация националистической оппозиции в пользу политической и культурной обособленности от России не находит, по крайней мере пока, должного отклика у населения восстановленной в 1945 году всем Союзом «партизанской республики», также верно.
Но прежде всего отмечается, что Александр Лукашенко вскоре после своего первого избрания в 1994 году избежал экономического краха, который наблюдался тогда в бывших советских республиках по соседству с Белоруссией.
Верно и то, что он в значительной мере сохранил государственную собственность, а землей до сих пор владеет только государство. Промышленные предприятия, от калийного комбината до производителей тракторов и холодильников, формально являются акционерными обществам, но находятся под контролем государства, точнее — Администрации президента.
Благодаря этому в Белоруссии не возник класс олигархов, как в России или на Украине. Лукашенко считает своей заслугой то, что он перекрыл доступ «русских олигархов» к национальным богатствам республики.
Однако в Белоруссии нет массовой безработицы, а эмиграция благодаря сохранению колхозов и социальной инфраструктуры держится в рамках.
Однако эта система, названная когда-то Лукашенко «рыночным социализмом», не самодостаточна. Государственные предприятия были и остаются на 70-75% зависимыми от российского рынка, сельское хозяйство также живет тем, что до 95% продуктов (например, молочных) сбывает в Россию.
Торговли с третьим странами вне Содружества независимых государств у Белоруссии практически нет, за исключением поставок оружия таким государствам, как Иран. В 1990-е годы одна из федеральных земель Германии заказала в Белоруссии пошив униформы для своей полиции, но это так и осталось исключением. В Польше иногда можно увидеть тягачи, изготовленные на Минском тракторном заводе, но дальше на Запад их уже нет.
Главную прибыль Белоруссия вот уже много лет получает от таможенных привилегий при импорте российской нефти. Минск покупал сырую нефть по внутренней российской цене, освобождался от уплаты экспортной пошлины и на двух больших заводах в Мозыре и Новополоцке перерабатывал нефть в бензин и дизельное топливо. Это топливо он затем продавал по рыночной цене в ЕС. Разница в цене шла в государственный бюджет.
Благодаря этой так называемой арбитражной прибыли долгое время финансировалась большая часть белорусского народного хозяйства. Российские сырьевые субвенции составляли временами до 16% белорусского ВВП.
Но оба этих источника прибыли грозят в скором времени иссякнуть. В нефтяной отрасли Россия постепенно заменяет экспортную пошлину налогом, взимаемым при производстве. Это уравнивает внутренних и зарубежных покупателей — к большому разочарованию Белоруссии, которая в результате этой меры будет терять, по подсчетам Минска, полмиллиарда долларов ежегодно.
В экспорте сельскохозяйственных продуктов Москва недовольна тем, что Белоруссия с 2014 года постоянно пытается продавать попавшие под контрсанкции продукты из ЕС в Россию, например, польские яблоки, переклеивая этикетки и выдавая продукты за свои.
Москва была готова говорить о повышении субвенций, но только ценой «углубления интеграции», то есть в перспективе поглощения Белоруссии Россией. Но эту цену, потерю личной власти, Лукашенко платить не готов, делает вывод немецкий журналист.
Об этом же заявил на днях сам Лукашенко во время встречи с представителями СМИ. Ранее в июле главный редактор радиостанции «Эхо Москвы» Алексей Венедиктов в интервью украинскому журналисту Дмитрию Гордону пересказал якобы имевший место разговор президента Владимира Путина с Лукашенко об объединении России и Белоруссии. Венедиктов высказал мнение, что согласие Лукашенко на объединение двух стран — «вопрос торговли».
«Нет той цены, которую они могут мне заплатить, чтобы я пошел на их условия. В гробу карманов нет. Сколько бы у тебя миллиардов не было, на том свете тебе никакие миллиарды не нужны», — заявил он, вспомнив слова Венедиктова. По словам белорусского лидера, суверенитет и независимость не продаются. Лукашенко добавил, что деньги приходят и уходят.
Во время встречи с представителями СМИ Лукашенко пообещал «навести порядок» со свободой слова в Белоруссии. Он заметил, что свобода слова не подразумевает вседозволенности, и напомнил, что она ограничена законом в любом государстве.
Лукашенко у власти с 1994 года, поэтому неопытностью его нынешние проблемы объяснить нельзя. На фоне других европейских лидеров его подход к коронавирусу, отрицание последствий и совет пить водку и работать на тракторе, оказался неуместным и сильно подорвал его популярность, отмечает американское издание Foreign Policy.
Но корни дилеммы Лукашенко уходят еще глубже. На 27-й год правления его экономические обещания кажутся пустыми, значимость советских образов слабеет.
Нетрудно понять, почему обещания Лукашенко повысить уровень жизни перестали работать. У советской ностальгии тоже есть свои пределы, ведь советская эра уходит все дальше в историю.
В свое время Лукашенко получил несравненный карт-бланш, оплакивая распад Советского Союза и сокрушаясь о последовавшем социально-экономическом кризисе. Но это было почти 30 лет назад. Более четверти населения страны родилось после распада Советского Союза, указывает автор.
Обвал рейтингов Лукашенко изменит белорусскую политику. Для остального мира происходящее в Белоруссии куда важнее как возможность заглянуть в будущее России. Нет страны более похожей на Россию, чем Белоруссия. А в России Лукашенко, пожалуй, самый известный иностранный политик. Четверть россиян даже считают, что Белоруссия и Россия должны стать единой страной, подчеркивает американское издание.
Традиционно пристальный и не всегда дружелюбный интерес к происходящему в Белоруссии проявляют СМИ соседней Польши. Так, издание Tygodnik Powszechny отмечает, что независимой социологии в Белоруссии нет: последний негосударственный центр исследований общественного мнения закрыли несколько лет назад. Не располагая ни научными работами, ни результатами опросов, сказать, что думают белорусы, сложно.
Непосредственной причиной было то, что власти недооценивали угрозы, связанные с продолжающейся до сих пор эпидемией, и не вводили предупредительные меры. По одним только официальным данным, COVID-19 заразились уже более 65 тысяч человек, то есть, в пересчете на душу населения, уровень заболеваемости в Белоруссии выше, чем в Италии или Германии. На это накладывается сложная экономическая ситуация.
Симптомы кризиса были заметны уже раньше, но эпидемия его подстегнула. Возник он в том числе из-за вспыхнувшего в начале года спора о цене нефти с Россией, которая на несколько недель перекрывала нефтяной вентиль. Хотя уровень общественного недовольства растет, власти не могут, как раньше, перед выборами повысить расходы на социальную сферу. На этот раз сделать этого не позволяет бюджетная ситуация, пишет журналист.
Основной причиной раздражения белорусов, считает автор, стала усталость от Лукашенко, который вот уже 26 лет авторитарными методами управляет страной.
Более того, за это время основательно изменился медийный пейзаж, а власть лишилась монополии на распространение информации. Развиваются социальные сети, интернет перестал быть предметом роскоши. Для части общества основным источником информации стало не телевидение, а Facebook, его российский аналог ВКонтакте или Telegram.
…До выборов остался месяц, но уже предельно ясно, кого Центральная избирательная комиссия объявит победителем. Более важным представляется вопрос, что будет дальше. Неизвестно, как отреагирует на происходящее общество. Впрочем, кажется, даже самих белорусов удивило то, какое большое количество из них тем или иным образом выражает недовольство режимом.
При подготовке материала использованы переводы сайта inosmi.ru
