Окончание карантина, который был введён в большинстве развитых стран мира, сопровождается массовыми протестами, но не по поводу ограничения прав и свобод людей, что было бы естественно, а из-за гибели афроамериканца Джорджа Флойда. При этом протесты охватили не только США, но и Европу, Канаду, Австралию.
— Сергей, как вы считаете, случайно ли совпадение окончание карантина и начало массовых протестов?
— В данном случае объединять США и другие страны, в которых прошли массовые выступления против расизма, нельзя. Американская ситуация отличается от европейской и, тем более, австралийской. В США проблема расизма имеет глубокие корни, белая и чёрная общины уже несколько столетий существуют в условиях скрытого, а порой и явного противостояния, и события, аналогичные тому, что случились в Миннеаполисе, возникали там регулярно.
И, кстати, в последние десятилетия они получали большой общественный резонанс, преодолевавший границы конкретного города или штата, хотя, конечно, сегодняшние масштабы происходящего беспрецедентны и войдут в историю. Фактор пандемии определённую роль в происходящем сыграл, поскольку ощущение тревожности, неопределённости делает массовое сознание более подвижным, повышает склонность к аффектам. Но в первую очередь протесты в Штатах связаны не с COVID-19, а с предстоящими президентскими выборами.
Предположение, что сценарий протестов был прописан изначально, относится к разряду конспирологических допущений и, по крайней мере на данный момент, его существование не может быть доказано. Но в то же время очевидно, что неолиберальные круги, связанные с Демократической партией США, оперативно прореагировали на случившееся в Огайо и воспользовались ситуацией. Событиям была обеспечена соответствующая информационная поддержка, а дальше началось целенаправленное «раскачивание лодки»: распространение протестов на другие штаты и дальнейшая радикализация их.
При этом необходимо учитывать, что в таком развитии событий были заинтересованы не только неолибералы, но и организации иного типа, например, афроамериканские экстремисты, всякого рода преступные сообщества. Не стоит забывать в связи с этим, что Флойд — это человек с ярко выраженным уголовным прошлым. В отдельных городах и белые ультрас также смогли получить свою «минуту славы». Неолибералы получили протестное движение уже в относительно сложившейся конфигурации. За них многое сделали американские экстремисты всех мастей.
В других западных странах роль неолиберальных структур (организаций, фондов, партий) в организации протестных движений была более значительной в том смысле, что они были их непосредственными организаторами. Но и здесь фактор пандемии мог сыграть лишь опосредованную роль, и далеко не везде.
В той же Австралии никакой пандемии, по сути, не было. В Новой Зеландии — 1504 заболевших, из которых 1482 человека выздоровело, 22 умерло.
Это данные Яндекса на 10 июня. В Великобритании, безусловно, ситуация иная. Там пандемия свою роль сыграла. Но сами протесты не стали реакцией именно на неё. Мировые неолиберальные круги, давшие сигнал Европе, использовали европейский протест прежде всего как способ надавить на Штаты, точнее, на Трампа.
А конкретные локальные структуры, непосредственно организовывавшие мероприятия, решали собственные, локальные задачи. Часто они сводились к демонстрации собственной жизнеспособности, после чего можно было надеяться на рост финансирования.
— Насколько адекватна причина протестов (убийство, являющееся, конечно, преступлением) и массовость этих протестов, в которых участвуют люди с других стран и континентов?
— Безусловно, убийство Флойда стало лишь поводом, той искрой, из которой, как известно, возгорается пламя. Но именно так массовые движения и начинаются. Конкретное событие становится символом глобальных проблем, пусть и абсурдным. Причины, выталкивающие людей на улицы, в разных регионах и социальных сегментах тоже разные. В любом случае такие причины есть. Если бы их не было, то никаких демонстраций бы не состоялось. Но не всегда эти причины можно точно определить.
Наиболее очевидными являются мотивы, выталкивающие на улицу чёрное население Америки. Социальная реальность Штатов такова, что чёрная община всегда была в ней сообществом аутсайдеров. Неравенство возможностей для чёрных и белых в США всегда присутствовало. Идеология потребления привнесла в эту ситуацию свои особенности: неравенство возможностей было осознано, прежде всего, как неравенство в потреблении. И те же погромы магазинов, торговых центров, вандализм на улицах — это реакция именно на такую форму неравенства. Безусловно, отдельные представители чёрной общины формулируют цели движения более масштабно и универсально, но их меньшинство.
С мотивами белой общины США, а так же европейцев, всё — менее очевидно. Наверное, ответы на этот вопрос всегда будут нести в себе элементы гипотетичности. В любом случае, белое протестное движение не является единым. Кто-то выступает с политическими лозунгами, пусть, порой, и откровенно наивными, а кто-то вместе с темнокожими грабит магазины. Это, мягко говоря, разные формы протеста. Но рискну предположить, что эти формы являются разными реакциями на всё то же общество потребления и его ценности.
Аутсайдеры присутствуют и среди белых. Аутсайдерство — это не только социальный, но и психологический феномен. Психология потребления живёт в соответствии с принципом «всегда мало». И достаточно часто такая психологическая установка присутствует у людей, чьё социальное положение кажется весьма благополучным. Потребитель — это человек, который не способен насытиться в полной мере, и когда жизнь открывает перед ним новые возможности в этой сфере, он часто не может устоять перед такими искушениями.
Нечто похожее происходило в Лондоне несколько лет назад. Волнения, возникшие в цветных пригородах Лондона, достаточно быстро перекинулись на респектабельные районы города. И магазины с дорогой косметикой громили отнюдь не пакистанцы, а представители английского среднего класса, «девочки из хороших семей».
Экономические проблемы, возникшие в условиях карантина, добавляют элемент своеобразной экзальтации в процесс потребления и, соответственно, в жажду её. Но не они в данном случае главные.
У тех, кто участвует в дневных протестах, мотивация сложнее. Их реакция — это скорее выражение критического отношения к современному западному обществу и его ценностям. Сведение жизни к процессу потребления — роль, которая устраивает далеко не всех. Значительная часть общества нуждается в идеалах служения, в подчинении жизни целям, которые наделяли бы её высшими смыслами. А общество потребления такой возможности не даёт.
И нынешние протесты показывают нам, в том числе, ситуацию американских яппи, которые устали играть эту роль. Но сама тема протеста указывает, в то же время, на инфантилизм и рафинированность американского среднего класса. Жажда служения высшим идеалам есть, но содержание этих идеалов — смутно и неопределённо.
Ещё более инфантильными и рафинированными выступают на этом фоне европейцы. Демонстрации против расизма прошли, например, в Финляндии. Но где Финляндия и где расизм? Воображение рисует картину, когда бравые финские пираты бороздят моря и океаны, приторговывая неграми везде, где получится… Абсурд.
Но в европейском случае необходимо учитывать и то, что во время демонстраций порой звучали откровенно антиамериканские лозунги. Скрытое недовольство американским вторжением в европейскую жизнь также могло стать для многих европейцев тем дополнительным стимулом, что заставляет выходить на улицу.
— Могут ли протесты быть частью чьей-то политтехнологии, своеобразным продолжением карантина?
— Сам по себе карантин здесь не самоценен. Эпицентр протестов — в Штатах. Используемые там политтехнологии пытаются решить задачу дискредитации Трампа, что, в свою очередь, должно ослабить его позиции на предстоящих президентских выборах. Европа в этом контексте оказывается, с точки зрения таких технологий, периферией западного мира. Всё самое важное происходит именно в американских городах, а происходящие демонстрации за пределами США — это дополнительный «бонус» к происходящему.
— Как вы считаете, почему в начале карантина граждане разных стран и представители разных народов спокойно и покорно в своей массе приняли ограничения прав и свобод?
— Сказалось информационное давление и непонимание того, что происходит. Если человек предполагает, что вокруг него — чума, тема политических свобод стремительно отойдёт на второй план. Оправданное и вполне рациональное решение в условиях того информационного шума, которым сопровождалась пандемия.
