При этом даже не рассматривают возможности смягчения меры пресечения.
Андрей чувствует себя очень плохо. За всё время дело даже не начали рассматривать по сути, поскольку в таком состоянии, при повышенном в несколько раз сверх нормы сахаре, обвиняемый не может полноценно принимать участие в заседаниях. Это является нарушением его прав. Тем не менее, несмотря на рекомендации медиков, в том числе касательно госпитализации для контроля сахара в крови, судом и санчастью СИЗО не сделано ничего, чтобы предотвратить чрезмерные страдания заключенного.
Европейский суд приравнял это к пыткам.
«Просто у нас время ограничено»
30 апреля, Запорожская область, г. Бельмак (бывший Куйбышево). Суд в неприметном здании с вывеской «Аптека» и сладкий запах подсолнечного масла, которое изготавливают на заводе в 50 метрах от суда. Маски, антисептики, автозак, конвой.
Андрей тяжело спрыгивает на землю с высокой подножки автозака. Одна его рука прикована наручниками к руке конвоира, в другой — маленький пакет с сухпайком, который стали ему, диабетику, выдавать совсем недавно — после скандалов в суде и публикаций в СМИ. Раньше, когда его увозили на целый день из Вольнянского СИЗО в Куйбышевский суд (расстояние 150 км), Андрея не кормили вообще. А должно быть пятиразовое диетическое питание.
Впрочем, в пакете — белый хлеб с маслом, сладкое печенье, кусочек сыра и одно яйцо. А значит, по сути больному сахарным диабетом не дали ничего.
Андрей без маски
— Дали одну, но она порвалась сразу же, — пожимает он плечами, после каменного мешка вдыхая полной грудью апрельский воздух со сладким привкусом масла.
Больше масок у конвоя нет. Заключенного проводят через двери суда, на которых висит табличка: «Без масок вход категорически запрещен». Судьи обращают на это внимание.
— А то, что меня 150 км везли без маски, это ничего?— интересуется Татаринцев через стекло глухого «аквариума».
— Про 140 км я не знаю, — слегка раздраженно ответил судья Малеванный. — В суд без маски нельзя.
Подождали, пока секретарь сходит куда-то за маской для подсудимого.
— Моему подзащитному плохо, поэтому прошу вызвать скорую помощь, — заявил вновь вошедший в дело адвокат Вадим Кравцов.
Прокурор Конецул на экране (во время карантина приехать из киевской военной прокуратуры в Бельмак он не может) сделал страдальческое лицо: «Ну вот, опять».
— Угу, — послышалось от судьи Малеванного, прекрасно понимающего, что будет дальше. — Татаринцев, есть необходимость вызвать скорую?
— Да, есть.
— Можно поставить подсудимому вопрос?— поинтересовался у суда адвокат Владимир Ляпин.
— По поводу его состояния здоровья.
— Он же сказал, что ему плохо.
— То есть не могу. Хорошо, — со злой иронией улыбнулся Ляпин.
— Просто у нас очень ограничено время видеоконференции с прокурором, поэтому…
— В суде установлено, что Татаринцеву нужно диетическое питание 5 раз в день, — не стал узнавать, что «поэтому» защитник. — Можно выяснить, давали ли ему такое питание?
— От того, узнаем мы это или нет, его состояние не улучшится…
— Хорошо, — снова в голосе Ляпина послышалась ирония; он сел.
Адвокат удивился тому, что плохо Татаринцеву на каждом заседании, но когда нужно продлевать меру пресечения, ни суд, ни прокурор почему-то никуда не спешат и не обращают внимания на то, улучшилось его состояние или нет.
«Может быть кома»
Тем временем прибыла скорая. Давление 160 на 90, сахар 11,3 при норме до 6.
— Надо принять сахароснижающие таблетки и поесть, — отметила фельдшер, заполняя информационный лист пациента.
— А как?— возмущается Андрей. — Мне дали с собой в суд хлеб с маслом, сладкое печенье, кусочек сыра и яйцо. Из этого всего мне можно только яйцо, ну, может быть, немного сыра.
— Не знаю, мы не кормим. Где вы работаете?
— Не работаете?— протокольным тоном уточнила фельдшер, то ли не понимая, то ли делая вид, что не понимает, с кем разговаривает.
— Пока нет.
Адвокаты смеются. Возвращается суд и приводит фельдшера к присяге для дачи показаний.
— Состояние пациента средней тяжести, — заявляет медик, — повышенное давление и сахар, нужно соблюдать диету, регулярно принимать таблетки.
— Нет.
— Является ли состояние Татаринцева опасным, если не предоставить медпомощь?— уточняет адвокат Кравцов.
— Может быть кома, — с уверенностью отвечает фельдшер.
По сути все понятно. Впрочем, как было понятно и на всех предыдущих заседаниях: состояние обвиняемого, которому почти три года не оказывают медицинскую помощь, не позволяет ему принимать участие в судебном процессе. Но прокурору нельзя признавать этот факт.
— Если он примет еду и таблетки, его состояние улучшится? Тогда можно будет проводить заседание?
— Да, конечно, — подтверждает фельдшер. — От давления лекарство мы дали, но от сахара у нас ничего нет и еды, конечно, тоже нет.
Чего хотел прокурор добиться таким вопросом, непонятно. На каждом заседании сотрудники скорой помощи говорят, что в «полевых» условиях скорректировать сахар они не могут, надо везти больного в стационар, госпитализировать. И на каждом заседании эти слова медиков игнорируются как прокурором, так и судьями.
Вот узнал прокурор снова, что для продолжения судебного процесса Татаринцева надо как минимум пролечить в больнице — и каковы дальнейшие действия? Никаких.
«В СИЗО хорошо, есть справка»
Этого момента ждал адвокат Кравцов.
— Ваша честь, я хочу заявить ходатайство. Согласно ст. 335 УПК Украины, в случае, если обвиняемый заболел психической или иной тяжелой продолжительной болезнью, которая исключает его участие в судебном производстве, суд приостанавливает судебное разбирательство по этому обвиняемому до его выздоровления. Учитывая, что уже 20 месяцев дело не рассматривается из-за продолжительной болезни подсудимого, прошу приостановить данное уголовное производство.
В зале тишина.
— Вот такое у меня ходатайство, — посмотрел на судей адвокат.
— Что скажет другой защитник?— поинтересовался судья Малеванный.
— Прошу приложить к делу сегодняшний информационный лист пациента и один из информационных листов 2019 года, которые подтверждает длительность болезни, — заявил Ляпин. — СИЗО, несмотря на постановления суда, не обеспечивает диету и лекарства. Каждый раз в суде фиксируется этот факт.
— Протестую! — попытался выкрутиться прокурор. — Утверждение защиты о ненадлежащем содержании в СИЗО опровергается справками из СИЗО, в которых сказано, что Татаринцеву предоставляется все, что нужно. Дело можно продолжать слушать, просто надо обеспечить еду и лекарства. Так СИЗО все предоставляет или нужно обеспечить?
— Я не понимаю, в какой параллельной вселенной живет прокурор, — отреагировал на такой удивительный пассаж адвокат Ляпин. — Только что медик подтвердил, что еда из СИЗО не соответствует диете диабетика. И это не первый раз.
— Ну, это позиция прокурора, — прокомментировал судья, — мы же не можем запретить ему говорить. А фельдшера мы прекрасно слышали.
Но не услышали, поскольку по возвращении из совещательной комнаты коллегия отказала в удовлетворении ходатайства защиты. Аргументов присутствующие не услышали — была оглашена лишь резолютивная часть решения. А Андрей Татаринцев с сахаром вдвое выше нормы, несмотря на «заботу» судьи, который не хотел давать слово адвокату, чтобы скорая могла скорее приехать, снова отправился в СИЗО. Так и не получив необходимой медпомощи.
