В списке екатерининских фаворитов Петр Васильевич Завадовский (1739-1812) был шестым, среди министров народного просвещения России — первым. Именно ему Россия обязана созданием такой системы образования, которая породила феномен интеллигенции.
Эта система прослужила державе вплоть до 1917 года и, в чем не очень хотят признаваться сегодня, стала основой советского образования.
«Казацкого рода»
Фамилия Завадовских берет свое начало от древнего польского дворянского рода Равичей. Прадед будущего министра Яков Равич-Завадовский после войн Богдана Хмельницкого перешел на службу от короля Яна Казимира к царю Алексею Михайловичу и дослужился до казацкого полковника.
Дед, Василий Яковлевич, был бунчуковым товарищем при Иване Мазепе. Он сохранил верность присяге Петру и после предательства гетмана пошел на службу к Ивану Скоропадскому.
Отец, Василий Васильевич, дружил с Кириллом Разумовским и служил в основном по счетной части. Мать будущего фаворита Мария была дочерью судьи Стародубского полка Михаила Ширая. Завадовские владели небольшими земельными угодьями в Стародубском и Мглинском уездах Черниговщины (ныне — Брянская область) и имели до 800 душ крепостных.
Петр Завадовский родился 10 января 1739 года и был вторым сыном в семье (всего у Василия Завадовского было семеро детей). Из-за многочисленности семейства дед по матери Михаил Ширай взял к себе в дом двух старших внуков, Ивана и Петра, которых затем отправил на учебу за границу — в иезуитское училище в Орше, входившей тогда в состав Речи Посполитой.
Так с раннего детства «Петюня» запомнил: в России негде получать правильное, систематическое образование. В Орше шляхетским детям бесплатно преподавали древние языки, историю, географию, физику, математику на польском языке. Важное место отводилось правилам поведения за столом, умению вести непринужденную беседу, поддерживать разговор на любую тему, завоевывать доверие собеседника, быть галантным в различных обстоятельствах.
Около 1753 года Петр Завадовский для завершения своего образования перешел в Киевскую духовную академию (бывшую Киево-Могилянскую), которая тогда давала не только духовное, но и общее образование. Так Завадовский приобрел ученость и католическую, и православную.
Окончив обучение в академии в 1760 году, Завадовский по протекции отца поступил на службу к гетману графу Кириллу Разумовскому. Четыре года спустя Екатерина II упразднила гетманство и восстановила Малороссийскую коллегию во главе с графом Петром Румянцевым. С тех пор управление украинскими землями теряло свои отличия от общероссийских порядков. Правителем румянцевской канцелярии в Глухове был будущий канцлер Безбородко, ставший на десятилетия ближайшим другом Петра Завадовского.
Однажды граф Румянцев получил указание императрицы подготовить краткую записку по какому-то секретному делу. Безбородко в этот момент отсутствовал, и нужный документ составил Завадовский. Записка была отправлена Екатерине II, и та отметила: «Я первую деловую записку читала с таким удовольствием». После этого случая граф назначил Петра Васильевича начальником своей секретной канцелярии. Так родилась традиция, достигшая своего апогея уже в советскую эпоху, — назначать «особистами» украинцев.
В июле 1770 года Завадовский отличился в битвах при Ларге и Кагуле. За штурм Силистрии (18 июня 1773 года) он был произведен в полковники и до конца войны командовал Старооскольским полком. При этом Петр Васильевич не оставлял поста «начальника особого отдела», поэтому генерал-фельдмаршал Румянцев, когда Турция запросила мира, поручил ему вместе с Семёном Воронцовым подготовку редакции мирного договора.
По этому договору, подписанному в деревне Кючук-Кайнарджи в июле 1774 года, Россия получала выход в Черное море и право прохода русских торговых кораблей через проливы Босфор и Дарданеллы. Крымское ханство отделялось от Османской империи, Молдавия и Валахия переходили под покровительство России.
«В моем состоянии надобно ослиное терпение»
После такого «красивого» мира Екатерина II попросила фельдмаршала указать молодых людей, способных занять должности кабинет-секретарей ее канцелярии. Румянцев отрекомендовал «двух хохлов» — Безбородко и Завадовского. Оба пришлись ко двору, но особое, приватное расположение императрицы снискал Петр Завадовский — своей красотой, умом и манерами.
Завадовский становится фаворитом Екатерины II в 1776 году, после охлаждения государыни к князю Потемкину. Петр Васильевич был произведен в генерал-майоры и назначен генерал-адъютантом императрицы. Как ни странно, Завадовский особо этому не радовался и при дворе скучал.
Государыня же писала новому фавориту: «Сударушка Петруша, решительно есть то, что я тебя люблю и любить буду и твердо в том пребываю, а ты скорбишь по пустому», «верь мне для своего спокойствия: право я тебя не обманываю, я тебя люблю всею душою», «сама же тебя люблю как душу»; «любовь наша равна; обещаю тебя охотно, пока жива, с тобою не разлучатся»; «с нетерпеливостью ждать буду вечера, чтоб тебя видеть»; «ты сердцем и душою питаешь мою страсть»; «нежность и чувствительность твоя ни с чем несравненны суть»; «любовь твоя утеха души моей».
Безбородко, старый приятель Завадовского, объяснял его скорую отставку тем, что «его меланхолический нрав и молчаливый характер не нравились пылкой государыне».
Через каких-нибудь восемь месяцев он был удален не только от «тела», но и от двора, получив отступного: 80 тысяч рублей единовременно, 5 тысяч рублей пенсии, 1800 крестьян в Малороссии и 2000 в Польше. С тяжелым сердцем Петр Завадовский уехал в свое имение Ляличи. Так состоялась первая отставка Завадовского.
Екатерина дважды просит его вернуться — не в постель, но на службу. Но он играет в карты, мается скукой и медлит, не едет в Петербург, чтобы «не растравлять там свою рану, на которую рассуждения не есть еще сильный пластырь».
Сам же Пётр Васильевич считал себя жертвой интриг Потемкина и княгини Дашковой.
О Потемкине Завадовский оставил такое мнение: «Нерадение его, при жажде властвования, в отношении дел суть его пороки. Все стоячее он валит и лежачее поднимает… Много в нем остроты, мало замыслов на истинную пользу, но сим надобно исполнять бы другим».
О Екатерине Романовне Дашковой он промолчал, ведь она была сестрой его ближайших друзей — Александра и Семёна Воронцовых. Он писал С. Р. Воронцову, который жил тогда в Италии: «Познал я двор и людей с худой стороны, но не изменюсь нравом ни для чего, ибо ничем не прельщаюсь. В моем состоянии надобно ослиное терпение».
«…провождаю последний квартал моего века с удовольствием»
А в столице Завадовского ждут государственные дела. Императрица искренне придерживалась просветительских представлений о том, что все беды и тяготы народа связаны, прежде всего, с его невежеством. Она утверждала, что только «заведением народных школ разнообразные обычаи в России приведутся в согласие, исправятся нравы».
В 1782 году была создана Комиссия об учреждении училищ, руководить которой был назначен Завадовский. В это дело он вложил всю свою душу. Как напишет потом современник: «Ревностно поспешествовал он во всех важных и для отечества столь полезных трудах сей комиссии и участвовал в составлении проекта для училищ, гимназий и университетов».
Под его руководством был разработан «План к установлению народных училищ в Российской империи», по которому в губернских городах учреждались четырехклассные народные училища, а в уездных — двухклассные малые народные училища. Эти школы должны были стать всесословными и содержаться за счет государства.
За два-три года народные училища были открыты в 25 губернских городах. За это Завадовский получил орден Св. Владимира 1-го класса (одним из первых в империи) и 6000 душ крестьян в Малороссии. Однако для полного осуществления своих идей Завадовскому пришлось ждать еше двадцать лет.
Помимо вопросов образования, Екатерина II поручает Завадовскому решение и других важных проблем.
Под его опеку был отдан граф Алексей Бобринский — побочный сын Екатерины II и Григория Орлова. Государыня на свадьбу своему бастарду в 1794 году подарила 30 тысяч рублей. По дороге с деньгами произошли «утруска и усушка». Завадовский переправил Бобринскому ровно половину. А поскольку отчета никто не спросил, то судьба остальных 15 тысяч рублей так и осталась до сих пор неизвестной.
Петр Васильевич стоял у истоков создания системы государственных банков России.
Еще в 1781 году он стал управляющим Санкт-Петербургским Дворянским Заемным банком и разработал его устав, одобренный императрицей. Было положено начало обороту бумажных денег. Многие известные люди получали ссуды в этом банке. В делах Заемного банка, например, сохранилось собственноручное письмо императрицы Екатерины II Завадовскому о выдаче графу А. В. Суворову-Рымникскому 250 тысяч рублей из банка. Главной проблемой тогда был невозврат кредитов, однако, в отличие от нынешних времен, ставка не поднималась выше 5 % годовых.
Свободное время Завадовский часто проводил в доме бывшего гетмана Кирилла Разумовского, у которого проживала его родственница графиня Апраксина с дочерью Верой Николаевной. Почти пять лет он морочил голову и экс-гетману, и девице. Сватовство шло туго.
Завадовский признавался своему другу Семёну Воронцову: «Доброго и столь хорошего поведения девицу нельзя не любить; но это не есть обязательство жениться».
В 1787 году сам Кирилл Разумовский жаловался своему зятю Ивану Гудовичу: «Год всё обходился как жених с невестою, откладывая публичное оглашение сего акта с месяца на месяц, а наконец через месяц положил быть решительным. Январь пришёл; двор отъезжает; он не решился, но уверяет. Мать и дочь в крайнем беспокойстве. Публика твердит негативу…»
В конце концов, сие непотребство дошло до государыни, в дело вмешалась сама Екатерина II, преподавшая Завадовскому ряд наставлений.
Накануне свадьбы Завадовский писал императрице: «Не бывши женихом, явлюсь завтра женатым. Предаюсь неизвестной судьбе, вспомогаемый вашим к тому ободрением. Хотя беру овечку из паршивого стада, но на свой дух надеюсь твердо, что проказа ко мне никак не престанет, наподобие того, как вынутое из грязи и очищенное от оной, ничьих рук не марает».
30 апреля 1787 года пятидесятилетний Завадовский женился на двадцатилетней Вере Апраксиной. Петр Васильевич был доволен браком.
«Собственным своим домашним состоянием хвалюсь перед тобой, — пишет он Воронцову, — жену люблю, и она меня взаимно… Со стороны домашнего быта все имею, чтобы быть довольным. Скажу моему милому другу, что в домашнем моем быту я провождаю последний квартал моего века с удовольствием. Жена по сердцу, детьми утешаюсь».
В иронической оде Державина «На счастье» (1789) поэт смеялся над вычурным слогом выскочки-вельможи, заменившего свой казацкий чуб на модные французские локоны. 21-я строфа оды была направлена против П.В.Завадовского:
Жить буду в тереме богатом,
Возвышусь в чин, и знатным браком
Горацию в родню причтусь;
Пером моим славно-школярным
Рассудка выше вознесусь,
И, став тебе неблагодарным,
«Беатусь, брат мой, на волах
Собою сам поля орющий
Или стада свои пасущий» —
Я буду восклицать в пирах.
Пришла беда — открывай ворота
Однако отцовство Завадовского было трагичным: из тринадцати детей остались в живых лишь пятеро.
«В течение шести недель потерял я единородного сына и старшую дочь Татьяну, которая окончила четвертый год… Я познал, какова радость, какова печаль от детей: пятерых погреб; одна дочь шести месяцев остается, которая не ободрение, а более трепет сердцу наводит. Толико я несчастный отец!» — писал Петр Васильевич.
Жена, хоть и вышла за Петра Васильевича по любви, стала жаловаться на меланхолию и подозрительность мужа. Дети умирали. Дворцовые интриги и суета тоже подействовали на него. Сегодня бы сказали — депрессия. Завадовский потребовал отставки, однако Екатерина и слышать не хотела.
Кроме того, по всей империи ширились слухи, что супруга ему неверна. В свете стали поговаривать, что отцом появившихся позднее и оставшихся в живых Александра и Василия, а также их сестры Татьяны был князь Барятинский. Более того, в сплетни поверил даже Семён Воронцов, писавший Ростопчину при отправке в Петербург сына Михаила (будущего генерал-губернатора Новороссийского края):
«Я был бы рад, чтобы мой сын остановился у графа Завадовского, если бы, к несчастию, мой друг не был женат на совершенно распущенной женщине. Молодость имеет много прелести для такой особы: она способна была бы его обольстить».
В 1793 году Завадовский получил орден Св. Александра Невского. В том же году по желанию Екатерины ІІ император Франц II пожаловал Петру Завадовскому и его братьям Якову и Илье титул графов Священной Римской Империи.
Император Павел в первые же часы воцарения интересуется Завадовским. Он прислал к нему в деревню камер-пажа узнать о здоровье, а по выздоровлении изъявил ему свое благоволение. Но Завадовский был недоволен кадровой политикой нового государя.
Своего мнения Завадовский не скрывал и, после смерти своего друга князя Безбородко, был в постоянном ожидании, «не ведая, откуда грянет гром». Ему казалось, что отставка неминуема, и он сам попросил о ней. Однако Павел отказал.
А в ноябре 1799 года государю сообщили, что секретарь Государственного ассигнационного банка, которым руководил Петр Васильевич, обманным путем получил 7 тысяч рублей. Сумма была не очень значительная, но Павел в гневе приказал немедленно отстранить Завадовского от службы. Так состоялась его вторая отставка.
Когда вспыльчивый император одумался, Петр Васильевич уже отбыл в Ляличи. У себя в имении он изощряется в хозяйстве: квасит ананасы, как капусту, и велит поварихе класть их и в квас, и в борщ.
Дело полезное
В один из мартовских вечеров 1801 года, когда больной и опальный граф Завадовский сидел в большой гостиной дворца у мраморного камина, ему доставили собственноручный рескрипт нового императора Александра I. Раскрыв письмо, он прочитал:
«Граф Петр Васильевич, при самом начале вступления моего на престол я вспомнил и верную вашу службу, и дарования ваши, кои на пользу ея вы всегда обращали. В сем убеждении желаю, чтобы вы поспешили приехать сюда принять уверение изустное, что я пребываю вам, доброжелательный Александр».
«Жребий мой проводить старость не в покое, не в отдохновении, как и вся жизнь суетна была», — проворчал шестидесятичетырехлетний Завадовский и заторопился в столицу.
В мае 1801 года граф Завадовский был назначен председателем Комиссии по составлению законов. Он пишет Семёну Воронцову: «Тучи книг теоретического законоведства, которое не клеится с русским бытом… Непомерно хочется истребить кнут, которого я не видал ни в натуре, ни в действии, но одно наименование поднимало и поднимает во мне всю ненависть».
С ним работали разные люди, в том числе и прошедший Сибирь Александр Радищев. Когда-то, в 1790 году, сенатор Завадовский был одним из тех, кто уговорил императрицу заменить смертный приговор Радищеву на ссылку.
Через двенадцать лет Петр Завадовский фактически убил того, кого спас вместе с Безбородко. Однажды он неосторожно бросил Радищеву, потрепав по плечу: «Эх, Александр Николаевич, охота тебе пустословить по-прежнему, или мало тебе Сибири?» После этих, казалось бы, ничтожных слов автор «Путешествия из Петербурга в Москву» пришел домой и отравился.
8 сентября 1802 года после долгих обсуждений и споров император Александр подписал указ о правах и обязанностях Сената и манифест об учреждении министерств. В тот же день Завадовский занял пост министра народного просвещения.
В ведение министерства входили Академия наук, Российская академия, университеты и другие учебные заведения, типографии, цензура, издание периодических сочинений, народные библиотеки, музеи и различные общества по распространению знаний. 25 января 1803 года в доме П. В. Завадовского состоялось первое заседание Главного правления училищ, на котором были прочитаны «Предварительные правила народного просвещения».
Россия делилась на шесть учебных округов. Во главе округа стоял университет.
Каждый из губернских городов теперь имел свое «губернское училище или гимназию», находившееся под контролем университета. Директор гимназии был вместе с тем и директором уездных училищ, которых предполагалось, по меньшей мере, по одному в каждом уездном и губернском городе. Наконец, смотритель уездного училища был, в свою очередь, начальником приходских училищ своего уезда. Чтобы поднять престиж гимназического образования, Завадовский отдал своих 10-ти и 11-летних сыновей в гимназию.
12 декабря 1802 года был утвержден акт об открытии (на базе захиревшей, но существовавшей еще с 1632 года «Академии Густавиана») Дерптского, ныне Тартуского, университета. 4 апреля 1803 г. Главная Виленская школа (на базе основанной королем Стефаном Баторием Виленской академии) была преобразована в Виленский университет. На базе Казанской гимназии в 1804 году был создан Казанский университет, одновременно с ним — Харьковский.
Учебное и административное устройство университетов основывалось на положениях устава 1804 года, проект которого был предложен харьковским помещиком Василием Каразиным. В соответствии с уставом университет определялся как «высшее учебное сословие», в котором «приготовляется юношество для вступления в различные звания государственной службы».
«Надо сказать, что П. В. Завадовский был запоминающейся личностью. По свидетельствам современника, «глубокомыслие и важность ясно изображались на его лице. С первого взгляда можно было подумать, что он горд, но сия гордая и холодная наружность была только следствием углубленной в свои мысли и нерассеянной души его; надобно было только осмелиться вывести его из сего углубленного положения, и он начинал мало-помалу входить в разговор, который от часу становится живее и занимательнее.
Доступ к нему был свободен каждому, не было у него назначено приемных дней: каждый мог во всякий день приходить к нему и тотчас видеть его, если он не был занят чем-то важным; он всегда выслушивал благосклонно, снисходительно и с вниманием. С людьми мелкими, небольшими чиновниками разговаривал с отменной благосклонностью, особенно ласково принимал своих одноземцев, всяких чинов из Малороссии», — описывала стиль министра его правнучка писательница Татьяна Кузьминская.
«Постойте ж, я сыскал секрет, — Кричит Осёл, — мы, верно, уж поладим, Коль рядом сядем»
Всю жизнь работая, борясь за свои убеждения, покидая столицу и возвращаясь к карьере, Завадовский был верен правилу своей Великой возлюбленной: «живи и жить давай другим».
Он растерял былую красоту, и только умные, живые молодые глаза напоминали того, кем соблазнились и императрица, и молодая красавица Апраксина. Завадовский умел быть мягким и снисходительным к слабостям человеческим, но свои идеи правильного и равного народного просвещения отстаивал до конца своей жизни.
Дряхлый физически, хотя еще бодрый умом, министр стал поговаривать об отставке. Он часто болел, силы покидали его. П. В. Завадовский получил алмазные знаки ордена Андрея Первозванного, графиня, его жена, пожалована кавалерственной дамой Св. Екатерины.
11 апреля 1810 года на пост министра народного просвещения был назначен тоже малоросс, сын последнего гетмана граф Алексей Кириллович Разумовский, служивший до этого попечителем Московского учебного округа.
Напутствуя нового министра, знаменитый мыслитель, один из основоположников консерватизма Жозеф де Местр пророчествовал по поводу будущего созданной Завадовским системы российского образования:
«До тех пор, пока не явится очевидное для всех внутреннее созревание, любое усилие натурализовать науку в России будет не только бесполезно, но и опасно для государства, ибо усилие сие послужит лишь к затемнению национального здравого смысла, каковой во всех странах является всеобщим охранителем.
Россия наполнится тогда бесчисленным множеством полузнаек, в сто раз худших самого невежества, ложных и горделивых умов, презирающих свою страну, вечных хулителей правительства, идолопоклонников всего модного и чужеземного, всегда готовых низвергнуть все сущее».
Смена министра была связана с началом работы Государственного совета. В этот законоустроительный орган, который вскоре стал предметом насмешек, был поставлен граф Завадовский.
Басня «Квартет» была написана Иваном Крыловым через год после того, как Государственный совет приступил к своим обязанностям.
Прототипы к этому времени определились. Государь разделил Департамент на четыре отдела. Во главе были поставлены высокородные вельможи: князь Лопухин (Козел), граф Аракчеев (Медведь), граф Завадовский (Осел), Мордвинов (Мартышка). Осёл-Завадовский был не туп и не глуп, а скорее упрям в своих убеждениях.
Однако работать в Государственном совете ему было «жалко и тошно»: он видел неопределенность и шаткость внутренней политики Александра I, которую в целом не одобрял. «На широком театре играет легкомыслие», — писал он. Всего тяжелее Петру Васильевичу было видеть, что «верхохваты» в своих проектах руководствовались личными амбициями и тщеславием. Тем не менее, в этой должности Завадовский оставался до конца своей жизни. Отставка — на этот раз последняя и окончательная — пришла лишь со смертью.
***
Петр Васильевич Завадовский, счастливый любовник и несчастный отец, великий просветитель и упрямый осел, переживший три царствования, умер в Петербурге 10 января 1812 года и похоронен на Лазаревском кладбище Александро-Невской Лавры.
С надгробным словом выступил митрополит Филарет (Дроздов). По его словам, «почивший, несмотря на свое благородство, не гнушался низшими ступенями общественных должностей, и его способности привели его потом к подножию престола».
Потомство графа по мужской линии иссякло через сорок лет после его смерти. Отпрыски дочерей здравствуют и поныне. Среди них были и встречаются по сей день весьма интересные персоналии.
Правнучка Петра Васильевича Софья Андреевна Берс вышла замуж за графа Льва Толстого. Её же праправнук, Пётр Толстой был популярным телеведущим, а ныне является заместителем председателя Госдумы и очень напоминает своей иронией пращура Завадовского.
