В понедельник, 13 апреля, депутаты Верховной Рады должны в очередной раз рассмотреть проект нового государственного бюджета.
- Юрий, как вы в целом оцениваете адекватность нового проекта бюджета в нынешней ситуации? Какие главные или примечательные моменты в нем можете выделить?
— Сейчас сложно что-то сказать по той причине, что сегодня пошел второй месяц чрезвычайной ситуации. За этот месяц наши народные избранники не удосужились внести никаких изменений в этот бюджет, направленных на борьбу с эпидемией и вывод экономики из кризиса.
По сути, в самом правительстве тоже наблюдается некий дуализм. С одной стороны, министр здравоохранения и министр внутренних дел выступают за продолжение жестких ограничений, с другой — министр экономики, премьер-министр и министр финансов выступают за то, чтобы в ближайшее время ограничительные меры были ослаблены, и 1 мая страна начала работать.
Как эти очень разные подходы будут совмещаться в принятии бюджета, сложно сказать. Потому что практика последних голосований в Раде показывает, что многие очень важные законы принимаются с поправками с голоса, и на выходе мы имеем совершенно иной текст документа, чем тот, который был представлен в парламенте.
Мало того, от момента голосования до момента подписи президента этот чудесный документ может измениться. Поэтому я бы сейчас не делал прогнозов, понимая, что любое изменение в политических раскладах в парламенте может очень существенно повлиять на изменение бюджетных цифр. Поэтому то, что мы видим сейчас, — это основа для того, чтобы дальше с бюджетом работать. Судить о готовом проекте по заготовке — не совсем разумное предприятие.
- Власти страны главной задачей называют борьбу с коронавирусом COVID-19, но фонд для борьбы с заболеванием уменьшился с 94 млрд до 66,3 млрд гривен. Как вы считаете, зачем это сделано?
— Опять-таки давайте посмотрим на то, что подали товарищи депутаты-мажоритарщики. Вы увидите массу денег, которые пытаются добавить в свои регионы или оставить. Возникает резонный вопрос: если увеличивать дефицит бюджета на определенные цифры, деньги можно пустить на борьбу с последствиями эпидемии и кризиса, вызванного ограничительными мерами, а можно — на лоббистские проекты. И пока что мы, к большому сожалению, видим, что лоббистские проекты выигрывают.
- О каких лоббистских проектах идет речь?
— Например, аэропорт в Днепре. Понимаю, что этот инфраструктурный проект достаточно важный и нужный. Но если не будет денег на борьбу с кризисом, то и аэропорт потом окажется не сильно нужным.
- Можно ли сказать, что главная цель властей — удовлетворить требования Международного валютного фонда?
— Чтобы удовлетворить требования МВФ, нужно их иметь перед глазами в последней редакции. А то одни должностные лица заявляют одно, а другие — другое.
Но до этого масса политиков и чиновников рассказывали о том, что нам нужно то землю продать, то еще что-нибудь сделать, только чтобы были средства от МВФ.
Не могу понять, а зачем им эти самые средства от МВФ нужны, если Украина их не увидит в силу того, что уже с 2015 года она живет в состоянии дефолта? То есть не может обслуживать внешние долги без новых внешних заимствований. Именно это является дефолтом. Дефолт — это невозможность обслуживать свои обязательства за счет внутренних ресурсов. И все, точка.
У нас какая-то мифология сложилась, что дефолт — это какая-то девальвация или еще какая-то хрень. Нет, дефолт — это всего-навсего невозможность возвращать долги. Больше ничего к дефолту не относится, остальное — это фантазии. Так вот в этом мире дефолта мы живем уже пять лет.
- Прошлый вариант бюджета депутаты 30 марта провалили. По вашим прогнозам, проголосуют ли они сейчас? Особенно учитывая внутренние проблемы во фракции «Слуга народа» и противостояние условной группы «Приват» и условных «соросят»?
— Я думаю, что такая вероятность выше 70%. Все-таки 30% я бы отдал на долю несогласованности и исполнения политических "хотелок" различных групп в самом парламенте.
