Сейчас молодой мужчина живёт в Горловке, но скоро планирует переезжать в Донецк, нашёл работу.
У Влада диковинная речь, он о простых вещах говорит сложно, там, где можно было бы упростить и ответить понятно и лобово, парень начинает пускаться в пространные рассуждения. Его речь напомнила мне речь некоторых моих студентов, одних из самых любимых, тяготение именно к такой речи — это один из этапов взросления человека. С одной стороны Влад говорит о полном неприятии для себя украинского языка, как языка, на котором совершатся убийства, а с другой стороны парень не может быстро с украинского на русский язык перевести казённое слово «вирок» (приговор). Да, да, тот самый «вирок», о котором говорил Зеленский по отношению к Порошенко: «Я не Ваш опонент, я Ваш вирок!» Говорил-говорил, но сам так вироком и не стал.
Неизвестность
«Самое страшное было, когда нас задержали, — вспоминает Влад события четырёхлетней давности, — нас задержали неизвестные люди и повезли в неизвестное место, долго-долго били и что-то требовали. Я тогда весил чуть больше 80-ти кило, сейчас вешу 64, четыре килограмма прибавил уже после освобождения. В тюрьме я похудел на 22 кило. С нами «работали» около 15 часов, надевали мешок на голову, обещали отвезти к «Правому сектору». Один из самых страшных моментов, когда угрожали моей семье. Кажется, именно это самое страшное…»
Три дня Влада держали в изоляторе временного содержания, а потом перевели в тюрьму. «Я думал, что был готов к тюрьме, — говорит Влад, — но, кажется, к тюрьме невозможно подготовиться, всё оказалось гораздо страшней. Это касается всего, начиная от условий содержания в камере, оканчивая едой. Наверное, я до конца жизни буду помнить тушёнку с червями и рыбный суп из рыбы, которую забыли выпотрошить».
Путь
После событий 2-го мая 2014 года большинство одесситов засунули голову в песок, начали исповедовать хатаскрайную страусиную философию, но Влад выбрал иной путь. Почему? Что заставило 19-летнего одессита ступить на дорогу, которая в итоге привела его в тюрьму. Не проще ли было принять судьбу этой новой Одессы в её новейших проявлениях: это забытое 2-е мая, это разрушенные барельефы Жукова и т.д. Не проще ли было плыть по течению, лишь бы не зацепило.
«Я пассионарий, — отвечает на мои вопросы Влад, — так себя определяю! Именно пассионарии пишут историю. Меня задержали с моим отцом, такой у нас семейный подряд оказался. Кстати, мы не единственные родственники были в тюрьме. Я в прорусском движении уже около 10 лет. Важно отметить, что мой отец никогда мне не навязывал свою политическую позицию, но мой отец казак, а в казачьем мире есть такая традиция: когда подразделение сражается, если в подразделении у командира есть свой ребёнок, то его посылают в самое пекло. Я считаю, что это правильно…»
«Если бы мне сказали, что всё в итоге развернётся именно так, как развернулось в моей жизни, я бы всё равно принимал участие в Антимайдане, — говорит Влад, — у меня отсутствует личная трагедия по поводу моего содержания в тюрьме. Хотя, конечно, я многое потерял в тюрьме, мне повредили позвоночник, раздробили коленную чашечку, упало зрение. И, тем не менее, я провёл время продуктивно! Я много читал, один раз держал строгий православный пост. 2015-2016 годы были очень сложными годами, это были годы моего ужаса. А вот после 2016 года мы уже почти не интересовали СБУ, мы сидели себе и сидели. Но ужас в том, что мой обвинительный акт даже не был рассмотрен, вот это угнетало».
Прозападная Одесса
По мнению Влада, Одесса — невероятно прозападный город. Уходя в оппозицию, Влад в принципе понимал, что любые его действия обречены на провал. «Наши люди не могли зайти в органы управления, — говорит Влад, — наших людей и нет в органах управления, есть может быть какие-то сочувствующие. Их на определённом этапе было довольно много, но проблема в том, что укры вели чёткую системную работу. Помимо укров системную работу вели и западные институты. На их стороне отличные методички и большие деньги. Наша же работа была в большей степени бессистемной. По сути, на реальную борьбу встали лишь те люди, которые были готовы потерять всё. Таких людей было очень мало».
Ненависть — это совсем не то слово, которым Влад определяет свои чувства по отношению к Украине. Влад говорит об «исторической осознанности». «На данный момент для меня Украина — это люди, которые стреляют по Донбассу, — говорит Влад, — то, что позволяет делать государство по отношению к своим гражданам, меня это огорчает. Мой враг — это правительство. И даже уже не старое, а и новое в том числе. Новое правительство Украины — такой же враг, как и старое. И будет врагом до тех пор, пока правительство не осуществит откат назад к нормальной культурной политике. До этого момента это враг, противник».
О малом проценте нацистов
Очень часто от украинских экспертов на федеральных каналах России можно услышать, что нацизма на Украине нет, что те нацисты, которые попадают в информационное поле, их не более двух процентов. Их мало, но они скачут, их видно, а нормальных людей не видно. Так ли это?
«Мне кажется украинские политические эксперты, которые участвуют в московских программах, не отражают реальное положение украинских дел, — отвечает на мои вопросы Влад, — маленький процент нациков, которые скачут или не скачут, это всё системные нацики. Несистемные нацики не участвуют в политической борьбе, у них другие задачи, цели и идеологические принципы. Нацики, которых мы видим, это всё наймиты. Они просто отрабатывают свои цели. Тут вопрос даже не в нациках, а в том, что политическая система Украины их поддерживает. Без поддержки государства все эти нацики не способны на политическую деятельность. Это точно! Тем более — политическую деятельность широкого масштаба».
Влад искренне считает, что сама Украина (страна) не изменилась с 2014 года по 2020 год. По его мнению, за эти шесть лет никаких существенных изменений не произошло. «Изменилась политика государства по отношению к своему населению, — говорит Влад, — это да. Будем немного фантастами, предположим, что завтра к власти придёт кандидат, который захочет это всё убрать. И это всё убудет, легко и просто. Конечно, с визгами и воплями, с зачистками политически активных сумасшедших, которые будут отстаивать свои наработанные на крови идеи».
Ждал ли Влад чего-то существенного от Зеленского, был ли очарован новым президентом, надеялся ли на потепление отношений между Донбассом и материком, между Украиной и Россией? «Я знал, что Зеленский имеет все шансы на победу, это было понятно, я знал чётко, что Порошенко проиграет, — говорит Влад, — но был момент, когда я задумался, а вдруг Порошенко сможет задействовать доступный ему административный ресурс. Но Порошенко бездарь в этом смысле, Порошенко — это обычная советская номенклатура, которая не способна вести политическую борьбу, вообще ни к чему не способна. Порошенко — вообще не политик, это барыга, который очень хорошо нажился на внутренних противоречиях в стране».
О Зеленском и единой Украине
По мнению Влада у нынешнего президента Украины Владимира Зеленского намерения совершенно не благие, как бы он ни старался это продемонстрировать, а ровно те, которые ему диктует Коломойский. «Какая свежая мысль, — прыснула я в ответ на реплику собеседника, — а какие могут намерения у бизнесмена Коломойского? Очевидно же, что лишь те, которые ведут олигарха к ещё большему обогащению».
«Если Зеленский действительно преследует цель объединить Украину, — делится со мною своими наблюдениями Влад, — я, конечно, сейчас немного фантазирую, то ему нужно сделать несколько вещей. Первое — провести зачистку в органах СБУ. Второе — амнистия. Дать амнистию тем военным, которые участвовали в боевых действиях, с одной и с другой сторон. Но тут важно помнить, что амнистию не должны получить те люди, которые совершали преступления в рамках криминального кодекса: изнасилования, грабежи, убийства гражданских, выполнение преступных приказов, геноцид. Военных преступников можно и нужно эффективно судить!»
Что касается выборов, то Влад говорит о важности такого явления как «заход депутатов в Верховную Раду от ЛДНР». «Но это не всё, ещё нужно отменить дискриминационные законы на культурной почве, — утверждает Влад, — к примеру, должен быть осуществлён возврат закона Кивалова-Колесниченко о региональных языках. Также важна дальнейшая зачистка таких людей, как Сергей Стерненко или Алексей Гончаренко. К Гончаренко очень плохо относятся в Одессе, я до сих пор не могу понять, как он ещё жив».
По мнению Влада Зеленскому не надо ничего придумывать, никаких криминальных дел, никаких политических заказов. Ему надо, прежде всего, сменить руководство правоохранительных органов, сменить на более или менее нейтральных людей, которые будут просто расследовать те дела, что уже есть. Например, дело о 2-м мая 2014 года в Одессе и так далее. «Как только начнутся расследования и последуют «вироки», на этом моменте слетят все активисты майдана», — считает мой собеседник.
Новая родина
«Я был в Донецке, но давно, не могу сказать, что он сильно изменился за время войны, — утверждает Влад, — Донецк — невероятный город. По сравнению с Киевом, с Харьковом или с той же Одессой — это чистый ухоженный город. В Донецке всегда всё работало и продолжает работать. Здесь всё было всегда хорошо. Удивляет то, что если человека привезти в этот город и не сказать ему, что достаточно близко от центра проходит линия фронта, человек даже и не поймёт, что этот город находится в состоянии войны. Хорошо это или плохо, я рассуждать не берусь…»
Владу предстоит большой и длинный путь, обживать Донецк, учиться его понимать, привыкать к жизни в городе, в котором нет моря, а если и есть море, то это название кладбища. Моего собеседника, одессита, всегда будет тянуть в Одессу. Он мне в этом признался. «Я испытываю большую тоску по родине, очень хочу вернуться в Одессу, — говорит Влад, — но я понимаю, что в Одессу я вернусь только в том случае, если случится череда нескорых и в определённой степени фантастических событий. Пока в Одессе так, я туда не вернусь. Или только на танке…»
— Влад, а какие планы на дальнейшую жизнь, — спросила я под конец нашего разговора.
— Очень большие планы, — ответил бывший одессит и новый дончанин, — просто жить.
