Переговорный процесс длится уже полтора года, межправительственные согласования — почти год, процесс засекречен, но косвенные данные были слишком прозрачными, чтобы понимать: у Минска тоже есть какие-то «красные линии», за которые президент Лукашенко не хочет заходить. Он за них и не зашел, но Владимир Путин встретил это бодро. Продолжение следует.
Корень проблемы
Секретность и закрытость переговоров ни для кого секретом не является и ни от кого ничего не скрывает. Прав Конфуций: нет смысла искать черную кошку в темной комнате, потому что там нефть.
До 2018 года Беларусь загружала НПЗ исключительно российским сырьем. Были планы диверсификации, но лучшее — враг хорошего, и на январь-май 2018-го все 7,57 миллиона тонн белорусской нефти были из России.
Условия ее покупки были самыми союзными: всё без пошлины. Разница со знаком плюс для бюджета Белоруссии называется словом «субсидия» — помощь, поддержка, подарок союзнику. И по оценке Всемирного банка, с начала 2000-х размер нефтяной субсидии равнялся порой 10% ВВП Белоруссии.
За словом — дело. Федеральное собрание принимает закон, по которому в период 2019-2024 вывозная пошлина на нефть в России снизится с 30% до 0% за счет повышения налога на те же 30% на ее добычу. Российским предприятиям эту разницу вернут из бюджета, а белорусским нет.
Для Минска это означало подорожание сырья на величину пошлины, которую Минск, являясь членом ЕАЭС, имел право не уплачивать в российский бюджет при импорте нефти. Плюс в 2019 году завершилось действие соглашения, согласно которому Россия перечисляла Беларуси средства от перетаможки 6 млн тонн нефти.
Москва заявила, что поддержка не может иметь неограниченный характер, Минск стал апеллировать к ЕАЭС и «единым условиям ведения бизнеса», о чем говорил Лукашенко в Сочи.
Для Белоруссии принципиально важно, чтобы условия поставок углеводородов позволяли белорусским предприятиям быть конкурентоспособными на российском рынке. Для этого, как член ЕАЭС, Минск требует энергетических бонусов.
Переговоры о том, чтобы Москва продавала по внутрироссийским ценам, ведутся уже не первый год. Но безрезультатно. С этого момента и наступило состояние нынешних переговоров, этап которых был в Сочи, в субботу, продолжение чего мы увидим 20 декабря.
День сурка
Год назад, 26 декабря, тоже ожидалась «решающая» встреча Путина и Лукашенко — расставление точек над «i». Лукашенко прилетает в Москву озабоченным. Его можно понять: это десятая встреча, включая переговоры в Могилеве, «на своём поле». Результат нулевой.
Путин, напротив, был весел и шутил.
«Если и не договоримся, то хотя бы послушаем друг друга», — сказал он перед четырехчасовыми переговорами за закрытыми дверями.
Год спустя Лукашенко с точно таким же каменным ликом прилетает в Сочи, во время «паркетной» съемки выкладывает перед собой на стол кипу бумаг, свидетельствующую о серьезности намерений, а Путин, наоборот, сидит без единой бумажки и, когда вдруг в зале моргнул свет, пошутил о том, что «караул устал».
И в 2018-м, и в 2019-м — многочасовое общение за закрытыми дверями, затем Лукашенко улетает в Минск, не проронив ни слова. Прессе сообщают, что президенты встретятся еще раз.
Год назад они и встретились накануне Нового года, 29 декабря. Лукашенко тогда подарил коллеге мешок картошки, но отказался сыграть с ним на Красной площади в хоккей, сославшись на срочные дела. Именно тогда они и договорились провести «инвентаризацию» союзных отношений. Этот процесс поручили правительствам Медведева и Румаса, что они и делали весь год. Но по ключевым вопросам им договориться так и не удалось.
Было обещано, что к 1 декабря все «дорожные карты» согласуют. Затем сроки стали отодвигаться. Премьеры стали открыто говорить, что есть восемь нерешаемых на уровне правительств «карт». Ни для кого не было секретом, что это именно то, о чем говорилось выше.
За этот год случилось много событий, самым важным из которых стал отзыв посла России в Беларуси Михаила Бабича. За короткий срок пребывания он совершил больше поездок по территории союзной страны, чем сам Лукашенко. Его задачей было способствовать инвентаризации, именно это вызвало гнев президента РБ, который однажды даже выплеснул его публично.
Будто вчера!
Тонкие красные линии
В этом месте следует сделать небольшое лирическое отступление. В телевизионных сюжетах, описывавших переговоры, в ход пошли бытовые детали о подарках, привезенных Лукашенко, блюдах делового обеда, форме бокалов, моргающем освещении, бумажках на столе и прочих завитушках.
Переговорные позиции белорусской делегации, судя по телевизионной картинке, были не очень твердыми — хождение кругами. Зато в Минске картинка для ТВ была. Там на улицы белорусской столицы вышли змагары. С белыми простынями флагов БНР, на которых начертаны узкие красные полосы.
Те, кто видел это в сети, могли убедиться, что кроме флагов у демонстрантов имелись в наличии плакаты с надписями, самая политкорректная из которых: «нет интеграции». А остальные надписи были очень нехорошими, мягко говоря — антироссийскими.
Грубо говоря, был весь «джентльменский набор» с Евромайдана в Киеве про «оккупантов», «москалей» и «рашистов». Были портреты президента России, которые под объективы рвали. Хотя флагов России не жгли, но картина была маслом.
Досталось и Лукашенко, но его портретов не рвали — очень строго преследуется.
Этот праздник белорусской оппозиции продолжался целых два дня. Милиции было на удивление мало, а знаменитые белорусские «терминаторы» не выходили из своих автобусов.
И никто никого не «винтил» — не задерживали. Те, кто хорошо знаком с правилами белорусского общежития и характером «коменданта», хором кричат: так не бывает! Все знают, что согласованные акции змагаров, к примеру, День воли, — это вся Белоруссия, а не только Минск. Известно также, что несогласованные акции жестко пресекаются.
Послабления, когда они случаются, всегда привязаны к чему-то внешнеполитическому. В 2015-2017, когда с Минска сняли санкции ЕС, подобное допускалось, к примеру протесты против «тунеядского» декрета. Лукашенко в Сочи упоминал российские телеграмм-каналы…
Но вот вам белорусский. Канал «Пул Первого» прокомментировал «майданчик» в Минске репликой: «Белорусы собрались, чтобы поддержать Александра Лукашенко на переговорах с Владимиром Путиным». И прилепил ухмыляющийся смайлик.
Значит ли все это, что двухдневный антироссийский шабаш был следствием прямой поддержки властей? Как порядочный автор, не имеющий официальных свидетельств и документов, отвечу: я не знаю.
Послевкусие обеда в Сочи
Итак, в Сочи Лукашенко приехал с очень слабой переговорной позицией. «Майданчик» в Минске — свидетельство тому. Полтора года пикирований, эмоциональные высказывания Лукашенко в публичной плоскости ничего не принесли: Москва стоит на своём.
Минск хочет жить, как раньше. Кремль «как раньше» не может. Налицо революционная ситуация, требующая уступок и компромиссов. В конце концов, российско-белорусские отношения — не Майдан, не украинский хаос. Во главе систем — серьезные люди с огромным опытом государственного строительства.
Президент Белоруссии озвучил чистую правду: ему не важна цена на российскую нефть. Он апеллирует к равным условиям в ЕАЭС, инициатором создания которого стала Россия. То есть равные условия хозяйствования и равные цены.
Но реплика Лукашенко значит: пусть цена будет хотя бы 200 долларов за 1000 кубометров газа, лишь бы равна внутрироссийской. Это, безусловно, лазейка и маневр, чтобы обойти в том числе прямой запрет на реэкспорт российской нефти из Белоруссии на Украину.
Да, Минск напрямую поддерживает режим, в отношении которого Москва ввела эмбарго. И настоящая ситуация — прямое следствие. Но это всего лишь предположение: политика в «меню» делового обеда в Сочи не входила. Но если вспомнить весь переговорный процесс, то даже цифра 129 долларов вызвала у главы Беларуси бурю возмущения в Петербурге в 2017 году. Он хотел по 70, как в Смоленской области. На что Путин спросил, не хочет ли белорусская сторона рыночную цену в 200 долларов?
Не случайно в Сочи Лукашенко озвучил именно эту цифру. Остаётся ждать 20 числа. Впрочем, уже ясно, что всё будет стоять на месте: Лукашенко — насмерть, Кремль — на своем, а ваза Союзного государства — в самом почётном углу в зале российско-белорусского партнерства.
