Предложение партии «Голос» выйти из Минских соглашений и заморозить конфликт нельзя назвать совсем неожиданным. Я уже писал о слухах про «план Б» Зеленского — построить «стену» между подконтрольными и неподконтрольными территориями и прервать всякие коммуникации с «ДНР/ЛНР».
О «стене» и «заморозке» все чаще говорят в Киеве — политики, журналисты и прочие. Но если допустить, что этот вариант каким-то образом все-таки будет реализован и Украина официально откажется от планов реинтеграции территорий на основе Минских соглашений. Что тогда?
Любопытно, что такой вариант у нас часто трактуется как «чудо-оружие» украинской дипломатии, которое поставит в тупик Москву и похоронит ее планы «втюхать» Донбасс Украине на особом статусе. Чего так многие в Киеве боятся.
Правда, есть и возражения. Мол, в таком случае санкции с Москвы будут сняты. Ведь позиция Европы — санкции до выполнения Минских соглашений. А если соглашения денонсированы по инициативе украинской стороны — то и санкциям конец.
Впрочем, это вопрос спорный. Но даже если санкции не снимут, то вариант стена+заморозка в Москве считается далеко не самым худшим. К такому выводу я пришел после общения в последние дни с некоторыми представителями российских экспертных кругов.
Самое плохое для России — это пролонгация нынешнего положения. Когда войны как бы нет, но она как бы есть. Когда Минские соглашения как бы действуют, но реализовывать на практике их никто не собирается. В такой ситуации Москва вынуждена тратить немалые силы и средства на поддержание «ДНР/ЛНР» в их нынешнем совершенно непонятном статусе (то ли будут интегрироваться в Украину, то ли нет). Да и плюс еще продолжается вялотекущая война, линия фронта которой проходит прямо у границ крупнейших городов «республик», что не позволяет нормализовать в них жизнь.
К тому же Запад постоянно обвиняет Кремль в невыполнении Минских соглашений, что служит постоянным очагом напряженности в отношениях Москвы с ЕС и США. Поэтому для России любая определенность выгоднее, чем то, что есть сейчас.
Безусловно, идеальный вариант для Москвы — реинтеграция Донбасса в Украину на особом статусе, с сохранением неформального контроля над этой территорией. Но если будет другой вариант — а именно заморозка конфликта с прекращением действия Минских соглашений (если не де-юре, то де-факто), то это тоже для России имеет свои плюсы в сравнение с тем, что есть сейчас.
Главное — прекратятся боевые действия, которые дезорганизуют жизнь «республик» многократно сильнее, чем жизнь Украины. Во-вторых, появится определенность. Станет понятно, что эти территории к Киеву уже не вернутся в обозримом будущем, а значит и относится к ним стоит примерно как к Крыму, а не как к временно подконтрольным районам, которые в любой момент нужно быть готовыми вернуть обратно. И появится мотив сделать так, чтоб эти территории жили явно лучше, чем соседние украинские, являя собой пример «правильного выбора».
Что же тогда будет с «ДНР/ЛНР»?
Многие, кто сейчас живет в Донецке и в Луганске, мечтают, что с ними, в таком случае, поступят как с Крымом — то есть Россия их присоединит к себе как регион РФ (по опросу, который сегодня опубликовала газете «Зеркало недели» этого хотят более 60% жителей неподконтрольных территорий). Но пока ничто не указывает, что Москва готова пойти на этот шаг.
Также часто при слове «заморозка конфликта» вспоминают Приднестровье. Но тут совершенно иной вариант. Приднестровье — это в экономическом, да и во многих других смыслах, молдавский регион. Предприятия, которые там работают, экспортируют свою продукцию по молдавским сертификатам соответствия. Более того, на Приднестровье распространяется действие зоны свободной торговли с ЕС, в которую вступила Молдова.
Собственно, именно так, вероятно, видели перспективу и те, кто разрабатывал Минские соглашения. Однако эти планы разрушились из-за нежелания украинской власти иметь свое «приднестровье», а окончательно были похоронены после отжима предприятий у украинских собственников на Донбассе в 2017 году.
Поэтому, если вдруг конфликт будет заморожен и война прекратится, то это будет не приднестровский вариант. Куда ближе — вариант Абхазии и Южной Осетии, которые де-факто интегрированы в Россию (она обе республики признала) и с Грузией не имеют никаких отношений.
Но еще ближе вариант Нагорного Карабаха и его отношений с Арменией, о котором у нас говорят гораздо меньше. Армения Нагорный Карабах (или Арцах, как его называют сами армяне) как независимое государство не признала. В Степанакерте находится свое правительство, предприятия платят в его казну налоги (хотя сам бюджет держится на финансовой помощи Армении). Но у всех жителей армянские паспорта и экономика полностью интегрирована с армянской, предприятия поставляют свою продукцию как предприятия армянские. Границы как таковой нет (штампы ставят только иностранцам). На линии разграничения с Азербайджаном стоят армянские войска, но каждый солдат перед отправкой в Карабах пишет заявление с просьбой о добровольной службе в этом регионе.
Ну и, естественно, отношение у армян к Арцаху, который они считают «исконно армянской землей», отнюдь не такое как у россиян к Осетии или Абхазии. То есть не как к чему-то непонятному и чужеродному. Карабах не выглядит убитой территорией, Армения вкладывает туда приличные (по своим меркам) деньги на развитие.
Подобная модель, не исключено, будет реализована и на неподконтрольной части Донбасса, в случае фактической денонсации Минска. И для России, повторюсь, этот вариант выглядит как минимум понятнее, чем то, что есть сейчас. Тем более, что в таком случае действительно открывается перспектива постепенной отмены санкций. Пусть не сразу, но с течением времени.
Поэтому если кто-то в Киеве думает, что Москва сильно испугается «плана Б», то это вряд ли. Многие в Кремле только вздохнут с облегчением, так как, получается, сама Украина откажется от исполнения Минских соглашений и в отношении дальнейшей судьбы Донбасса появится хоть какая-то определенность. Что само по себе очень важно для российской бюрократической машины.
Но для реализации «плана Б» нужно еще придумать, как, собственно, технически «заморозить» конфликт. То есть как сделать так, чтоб перестали стрелять. «Стена» или «вал» — это скорее миф и повод для распила бюджета. Миротворцы, которые решали этот вопрос в других локальных войнах, также очень непонятная перспектива. Потому что их введение зависит от воли России и ее вето (или не вето) в ООН. И согласиться на них она может разве что в обмен на заключение новых Минских соглашений с одновременным снятием санкций.
Поэтому «план Б», как бы он не выглядел привлекательным для многих в Киеве, в Москве и в Донецке, на самом деле не так уж и просто перенести с бумаги в реальность.
А значит, стороны обречены вновь и вновь возвращаться к «плану А». А именно — к исполнению Минских соглашений, включая их политическую часть. Но об этой теме я расскажу отдельно.
P.S. Мне кажется, что те, кто рассказывает про «стену» и «заморозку» на самом деле понимают, что это невозможно. Они таким образом просто пытаются сорвать любые подвижки по миру и сохранить нынешнее статус-кво — не заморозку конфликта, а состояние вялотекущей войны.
