Националистические настроения в среде украинских клириков к началу XX века имели уже долгую историю. Впрочем, эти настроения оценивались как довольно маргинальные.
К примеру, протоиерей Василий Липковский, впоследствии и ставший первым главой УАПЦ, еще в 1905 году был уволен с поста заведующего Киевской церковно-учительской школы за «украинские националистические убеждения», которые он активно распространял, в том числе и в ученической среде. Правда, в том же году он стал священником, а позже и настоятелем в Киево-Покровской Соломенской церкви, а также продолжил преподавать в школах.
Были и другие украинские националисты и приверженцы как церковной, так и светской независимости этой части Российской Империи, которые почувствовали, что у них есть все шансы реализовать свои цели в 1917 году.
Пока в Москве шел Поместный Собор, а параллельно продолжалась революция, в Киеве Василий Липковский с соратниками, в числе которых был и архиепископ Алексий (Дородницын), личность также весьма неоднозначная, организовали и возглавили общественное движение за автокефалию Украинской церкви. То есть в тех исторических условиях — за разрыв отношений с Русской Церковью и максимальное от неё дистанцирование.
Движением, впрочем, дело не ограничилось, и в начале декабря 1917-го появился такой «орган церковной власти», как Всеукраинская православная церковная рада, возглавили который Липковский и Дороницын. Дороницын, кстати, в должности председателя. Параллельно с церковной радой появился и оргкомитет по созыву Всеукраинского Собора, где, по мысли всех этих деятелей, и должна была быть провозглашена независимость Украинской церкви.
Были и административные инициативы по отделению украинских епархий от Русской Церкви.
Немалую роль в этих процессах сыграл некто Александр Карпинский, выходец из Царства Польского, в 1918 г. комиссар по вопросам вероисповедания Генерального секретариата (правительства) Украинской Народной Республики, назначенный куратором в Церковную Раду. Выступая на Соборе в январе 1918 года, он заявил: «у Собора только один путь — дать украинской церкви автокефальность».
При этом Карпинский в рамках своей «комиссарской деятельности» запретил клирикам поминать в молитвах российское воинство и власти, а также «замкнул» связь с Московской Патриархией исключительно на себя. И, в общем, быть бы провозглашенной автокефалии, но к Киеву 23 января подошли большевики, и Собор по внешним обстоятельствам прервал свою работу.
Однако одним из итогов этой зимней «сессии» Собора стало извержение из сана одного из зачинателей автокефального движения архиепископа Алексия (Дороницына) с формулировкой «за непослушание священноначалию и нарушение канонов». Отторгнутый своими былыми единомышленниками, он ушел из большой церковной политики, а вскоре и умер.
Конец жизни его трагичен и весьма показателен, по воспоминаниям отпевавшего его архиепископа Евлогия (Георгиевского), «показались дроги в одну лошадь, на них огромный гроб, на гробе сидит возница; за дрогами идут два-три монаха. Я вышел встретить жалкую процессию. Огромный гроб был так тяжёл, что его едва-едва смогли поднять. В церкви открыли крышку… — архиепископ Алексий лежал неубранный, в старом подряснике, в епитрахили. Благодаря морозу разложение ещё не наступило… После отпевания спрашиваю: „Где могила?" Оказывается — на краю кладбища в заросли кустов. Мы долго пробирались по сугробам, увязая в снегу… Погребение архиепископа Алексия… показало мне всю тщету честолюбия, властолюбия».
Возобновилась работа Собора уже летом 1918 г., но на тот момент Киевским митрополитом стал Антоний (Храповицкий), максимально лояльный Русской Церкви. А потому на Соборе с украинской автокефалией как-то не задалось, поскольку помимо владыки Антония в нем приняли участие множество клириков и епископов, выступивших за единство с Русской Церковью.
Впрочем, автокефалия украинской церкви в одностороннем порядке, невзирая на Москву, была провозглашена 1 января 1919 года.
И провозглашена она была государством в форме «Закона об автокефалии Украинской Православной Церкви и её высшего правительства». То есть невзирая на декларативное невмешательство в церковные дела, украинское государство фактически решило определить статус Церкви. В мае того же года Липковский провел первую литургию на украинском языке. Судя по всему, столько времени понадобилось украинским богословам, чтобы создать украинские богослужебные тексты.
Государственное вмешательство не ограничилось оригинальным законотворчеством, и в конце января 1919 года посол УНР в Турции Александр Лотоцкий обратился… куда бы вы думали? Правильно, во Вселенскую Патриархию! За тем, чтобы фанариоты признали автокефалию Украинской Церкви.
Тогдашний местоблюститель константинопольского патриаршего престола, митрополит Дорофей, в этой просьбе отказал, но высказался в том духе, что «украинский народ будет стоять дальше крепко в родительской Православной вере, ожидая с полной уверенностью осуществления своего желания согласно со священными канонами и правилами».
Здесь, впрочем, не стоит обольщаться по поводу доброй воли фанариотов, потому что они вполне себе поддерживали российских «обновленцев», а в 1924 году выписали томос об автокефалии полякам, ссылаясь при этом на «неканоничность» отрыва Киевской митрополии от Константинополя:
«Первый отрыв от нашего Престола Киевской митрополии… и приобщение её к Московской Церкви произошло не по предписаниям канонических правил, а также не были соблюдены всего того, что было установлено относительно полной церковной автономии Киевского митрополита, носившего титул экзарха Вселенского Престола».
В общем, для Фанара бомбардировать томосами Восточную Европу и канонические территории РПЦ — дело далеко не новое.
Так или иначе, но к 1920 году у автокефалистов не было ни одного епископа, только священники и миряне, а это означало невозможность рукоположения других священников и епископов. А потому в течение всего 1920-го сторонники автокефалии искали себе епископов, а также обсуждали, что делать дальше в сложившейся ситуации.
Показательно, что им почти удалось уговорить на участие в одной из своих конференций епископа Антонина (Грановского), человека весьма экстравагантного в поведении, а по некоторым версиям, в принципе не совсем психически здорового. В будущем Грановский станет одним из лидеров обновленчества в России, хотя разорвет отношения и с этим расколом. Но, видимо, даже для Грановского инициативы украинских автокефалистов показались слишком уж «новаторскими», и в итоге он отказался от общения с «церковными украинизаторами». Так или иначе, но фактически разрыв сторонников автокефалии и канонической Православной Церкви уже окончательно состоялся, и терять церковным сепаратистам было уже нечего. А потому в 1921 году состоялось такое мероприятие, как «Всеукраинский собор духовенства и мирян», который 11 октября подтвердил «автокефалию Украинской Церкви». То есть окончательно и официально оформил раскол части украинского клира и мирян с Русской Церковью. В числе делегатов было 64 священника, 17 дьяконов и ни одного епископа.
Тем не менее, епископов нужно было рукополагать, и участники собора в итоге решили устроить групповую хиротонию «всем Собором».
Тогда 23 октября все делегаты Собора, встав на колени в несколько рядов, положили руки на впереди стоящих участников сего действа, священники, будучи в центре этого круга, возложили руки на Евангелие, которое лежало на голове Василия Липковского. Он в итоге и стал первым главой новой «Церкви».
По некоторым данным, в процессе «хиротонии» фигурировала часть мощей (рука) священномученика Макария, митрополита Киевского. Думается, говорить, что это был фарс и откровенное кощунство, попросту излишне. Однако так или иначе, но у УАПЦ появились первые «епископы». Правда, даже в украинской среде их сразу же начали называть «самосвятами» или еще жестче — «безблагодатными».
Помимо прочего Собор провозгласил и основные принципы УАПЦ: «автокефалию, соборноправность и украинизацию». Под соборноправностью тут имелось в виду равенство всех членов Церкви, епископов, мирян и клириков в решении общецерковных вопросов.
Новая религиозная структура развернула крайне кипучую деятельность. В первые годы существования количество приходов УАПЦ выросло до 1100.
Отчасти такому расширению способствовала и советская власть, которая стимулировала рост и развитие различных раскольничьих группировок с целью подорвать влияние и авторитет канонической Русской Церкви. Но также нужно понимать, что большевики совершенно не были заинтересованы в росте и укреплении какой бы то ни было религиозности в обществе. А потому уже в 1925 году Советы запустили репрессивные механизмы и по отношению к УПАЦ.
Привело это к тому, что в 1937 году у УАПЦ осталась только одна епархия с одним епископом в Канаде.
Украина пережила еще два пришествия УАПЦ. Сперва в 1940-х, уже под немецкой оккупацией, закончившееся с отступлением войск Вермахта под натиском Советской армии, а затем уже во время обретения Украиной незалежности, просуществовав на этот раз до ликвидации в рамках создания Константинополем ПЦУ в 2019 году.
И то, и другое заслуживает отдельного, весьма поучительного рассмотрения. Отмечу лишь, что история нынешней ПЦУ в некоторых моментах практически дословно повторяет историю УАПЦ. И в отношениях с украинским государством, и в плане национализма, а то и нацизма, и в отношении томоса фанариотов, и стремления к «евроинтеграции», да и в целом в плане общей «каноничности» данных структур у них крайне много общего.
Что УАПЦ, что ПЦУ, каждая в свое время стала фактором раскола и дестабилизации не только Русской Церкви, но и украинского общества. Но все эти исторические параллели, к сожалению, практически ничему и никого на Украине не учат.
