Вовсе не обязательно быть горячим почитателем русского шансона, чтобы знать творчество Вилли Ивановича Токарева. Более того, любить его или, во всяком случае, симпатизировать. Токарев и его в принципе незамысловатые, но трогательные, забавные, хулиганские, привязчивые песенки — отдельное явление русскоязычной эстрады.
Почему так вышло? Скорее всего, воедино совпало множество обстоятельств. Например, что Вилли, а на самом деле Вилен (от Владимир Ильич Ленин), уроженец хутора Чернышёв Шовгеновского района Адыгейской автономной области, каким-то чудом оказался в Америке. Между прочим, он из кубанских казаков, а маршрут его пролегал туда, куда не всякому и по израильскому коридору удавалось добраться.
Советского слушателя манили и притягивали песни Токарева. Они были нездешними, экзотическими, как могло показаться тогда, даже дерзкими, причем абсолютно понятными и часто созвучными настроению наших людей. Эффект запретного или полузапретного плода, конечно, лишь усиливал желание впустить в ухо хриплые, как бы одесские, истории из «шумного балагана», американские восторги вперемешку с «виски с содовой» и прочие композиции Вилли Ивановича.
Редкий меломан советского пошиба избежал в своей коллекции кассеты с надписью «Эмигранты». И понятно, что творчество Токарева занимало там почетное место.
В разные годы своей журналистской жизни мне довелось трижды писать интервью с Вилли Токаревым. И всегда было интересно. Такого уютного и яркого собеседника еще попробуйте найти! Причем певец прекрасно понимал, что прессу надо снабжать броскими образами, неожиданными поворотами беседы. Скажем, Токарев любил делиться рецептом своего активного долголетия. А надо сказать, в уже почтенном возрасте, за 80, маэстро ресторанной песни выглядел отменно. Его дети от третьего брака, отметим вскользь, ровесники его же внуков от первого брака.
Так вот, залогом здоровья Вилли Иванович почитал ежедневное употребление водки. Но только 100 граммов, разбитые на три порции — на завтрак, обед, ужин. «В моей крови всегда гуляет водка, и я не болею, даже насморка никогда не было», — фирменно улыбался в свои роскошные усы Токарев. Это уж потом его настигла онкология, от которой водкой не отобьёшься.
Хозяин этого заведения Хазраил Хакиров любил зазывать в гости приезжих знаменитостей. Каждый сколько-нибудь значительный гастролер непременно ужинал в «Снукере», играл в бильярд, отдыхал — все стены клуба были увешаны портретами звезд эстрады и кино с киями в руках. Я с Хазраилом дружил, и он звал меня на такие посиделки, где можно было записать эксклюзивное интервью с весьма любопытными собеседниками. Разумеется, я такой возможностью пользовался охотно и с плохо скрываемым удовольствием.
Как-то глубоко за полночь мы встретились в «Снукере» с Вилли Токаревым. Он только что выступил перед благодарной донецкой публикой, поужинал и легко согласился поболтать о жизни и музыке. Я предварительно отводил на интервью минут 20-25. Но общение захватило, причем получилось, что не только меня, но и Вилли Токарева тоже. Мы говорили и говорили, и говорили, в какой-то момент мне показалось, что что-то не так. Насыщенная ночная жизнь клуба сменила свой ритм. Глянул — оказалось, что официанты, маркеры, клиенты, все, кто был в клубе, оставили свои дела и тихонечко расселись рядом с местом, где протекала наша беседа. В итоге проговорили часа два, если не больше. Разошлись уже ближе к рассвету.
Потом мы еще пару раз пересекались с Токаревым на каких-то веселых мероприятиях, шумных шоу, типа конкурса красоты. Разговаривали, а беседы затем конвертировались в газетные интервью. Вилли Иванович оставлял впечатление человека легкого, даже слегка легкомысленного. Собственно, избранный им жанр к этому располагал. А теперь, когда Токарева не стало, оказалось, что были в его жизни стороны совершенно иного свойства, просто он не выставлял их напоказ.
Считаю, есть в этом высший промысел, что в последние часы жизни рядом с артистом оказался протоиерей Артемий (Владимиров), старший священник и духовник Алексеевского ставропигиального женского монастыря Москвы.
Отец Артемий — известный и, если уместно в данном случае употребить такое слово, популярный батюшка. Он очень талантливый педагог, проповедник и писатель. Между прочим, член Союза писателей России, профессор, заведующий кафедрой гомилетики Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, заместитель декана факультета православной культуры Академии ракетных войск стратегического назначения. Автор десятков книг. Имеет собственный сайт.
«Так случилось, что два месяца тому назад меня пригласили посетить в больнице раба Божия Виктора, который оказался знаменитым королем русского шансона Вилли Токаревым.
Приговоренный американскими врачами, которые отказались от своего пациента, истощившего на лечение едва ли не все свои средства, артист принял решение возвратиться на Родину.
Его сопровождала верная спутница — венчанная жена. Он встретил ее на улицах Нью-Йорка, и это была судьба… Супруга до последнего часа неотходно дежурила у постели Вилли как второй ангел-хранитель.
Певец принял пастыря с радушием доброго барина и с той самой обаятельной улыбкой, которая известна всему русскому миру. Он искренне исповедался и приобщился Святых Христовых Таин, к чему прибегал и раньше в православных храмах Америки.
Причастие укрепило раба Божия Виктора, он воспрял и духом, и телом. Супруга рассказала мне о внимании к нему российских врачей, сделавших всё возможное, чтобы поддержать силы пациента. Вилли чувствовал себя счастливым на Родине даже в стенах госпиталя, на больничной койке.
При расставании артист вручил мне пять разных дисков своих песен на русском и английских языках. С обложек на меня смотрел джентльмен с неповторимыми усами, в роскошных костюмах. Знаменитые усы Вилли в сочетании с заразительной улыбкой составляли своеобразие его сценического образа…
Второй раз, совсем недавно, я посетил мэтра русского шансона уже в реанимации. Вилли открыл потускневшие глаза, улыбнулся мне и вновь приобщился. Это была моя последняя земная встреча с ним…
Даруй, Господи, Царство Небесное, рабу Твоему!»
9 августа 2019 года Вилли Иванович Токарев был отпет в Храме святителя Николая в Котельниках и похоронен на Калитниковском кладбище города Москвы.
