С такой страшной людоедской историей, отсылающей всякого к зверствам бандеровцев во Львове, в Бабьем Яру, на Волыни, к преступлениям германских нацистов, заживо сжигавших людей в печах Освенцима и Хатыни, государство существовать не может. Тем более, если оно не считает свершившееся катастрофой и преступлением, а полагает одесские события краеуголным камнем своего нынешнего политического курса.
Одна из самых мучительных смертей — это смерть в огне, и именно пламя, в котором сгорает человек, стало символом новых изуверства и варварства, восстановленных в параметрах, казалось бы, уже ушедшей в историю бандеровщины. Начиналось все на Майдане, где именно огонь стал выражением глубины и беспредельности той злобы, которой были напоены националисты, явившиеся взять власть в свои руки при помощи самого тошнотворного насилия. Первым звонком, объявившим о начале бандеровского террора, стали бутылки с горючей смесью, которыми забрасывали сотрудников правоохранительных органов. Но это все еще было не совсем по настоящему, поскольку пламя тут же тушили товарищи. Но забитые насмерть силовики, выдавленный глаз у раненного омоновца, расстрел своих и чужих для того, чтобы сделать ход событий необратимым — в этом уже сейчас отчетливо виден пролог трагедии в Одессе.
Одесса поставила финальную точку в бандеризации политического режима на Украине. После сожженных заживо одесситов исчез барьер, который отделяет цивилизованного, связанного различными нравственными запретами человека, от зверя. Именно в Доме профсоюзов начиналась война в Донбассе, унесшая уже тысячи жизней. Если происходившее на Майдане было еще не вполне очевидным — ясного ответа на вопрос, кто и зачем стрелял по людям, весной 2014 дать никто не мог — то в пламя, в котором сгорали люди, без всяких полутонов и недомолвок продемонстрировало, как националисты будут расправляться с русскими людьми.
Одесса — это стремительное высвобождение того, что люди в нормальном состоянии вынуждены в себе обуздывать — стадный звериный инстинкт, желание, слившись с толпой, освободиться от всякой ответственности за совершенной преступление, наслаждение, вызываемое видом чужих мучений. Самая темная природа человека вышла из глубокого мрака, чтобы утвердить свое право быть на свету. Дом профсоюзов стал завершающей стадией процесс слома христианских картины мира и системы ценностей, в которых человек сам по себе, его жизнь стоят выше любой групповой общности: государства, нации, коллективов, собранных по любым признакам — половым, политическим, географическим и так далее. На сцену вышел неприкрытый, примитивный, сельский нацизм, убивающий людей во имя мифической украинской нации.
Большинство одесситов, участвовавших в акции протеста на Куликовом поле и тех, кто не скрывал своей сопричастности Русскому миру, вынуждены были покинуть родной город. Кто-то в России, кто-то Донецке или Луганске. Но именно за ними будущее Одессы и родного края, поскольку они увезли с собой правду. С нею же они явятся обратно, чтобы судить неотвратимым судом тех, кто за минувшие годы так и не понес никакого наказания. История показывает, что нацистские режимы могут брать власть лишь на короткий срок. Их проблема в том, что опрощение всех форм общественной жизни входит в противоречие с реальным положением дел. Если в нацистской Германии большинство поддерживало фюрера и верило в его безумные идеи, то на Украине ситуация совсем иная. Здесь, судя по результатам социологических опросов, значительная часть граждан хорошо относится и к России, и к россиянам. Вынудить людей ненавидеть все русское, как записано в нацистских скрижалях, за долгие годы, ни властям, ни активистам праворадикальных групп не удалось.
И еще: Одесса — это камень в основание нового Нюрнбергского процесса, который неминуем. По масштабам и идейному содержанию — одесская трагедия не может быть квалифицирована иначе, как преступление против человечности. И нужно судить не только само действие, но и идейные мотивы, которыми руководствовались убийцы. У меня нет ни малейших сомнений в том, что это произойдет. Возмездие настигнет всякого, чьи руки перепачканы в крови жертв страшного пожара. Просто они об этом не знают и в слепоте своей продолжают радоваться жизни, до сих пор считая, что совершили героический поступок. Точно так же их предшественники были уверены в своей безнаказанности, убивая русских, поляков и евреев.
