Так случается, что сама жизнь дает человеку возможности развиваться по одной, определенной линии, словно готовя его к главному событию в жизни. Можно было бы говорить про судьбу, предназначение или про высшую волю. Но можно и про то, что, найдя себя, свой главный интерес в жизни, человек неизбежно придет к большему. К тому, что может сделать его легендарным, как это случилось с Николаем Кузнецовым, легендарным разведчиком, давшим свой последний бой в ночь с 8 на 9 марта 1944 года во Львовской области.
Известны почти все детали его подвига в ту ночь.
В хату Степана Голубовича на окраине вошли люди в немецкой форме. Один из них вышел на крыльцо, караулить, двое остальных уселись за стол. Тот, что повыше, был одет в немецкую офицерскую шинель без погон. Хозяин собрал вечерю, но доесть они не успели — в комнату ворвались восемь бойцов УПА*, заколовших караульного и заставших врасплох незваных гостей Голубовича. Из разговора бандеровцев хозяин понял, что они охотились за переодетыми партизанами, за которых немецкие власти объявили большую награду.
Когда на место явился сотник Черногора, которого ждали для опознания пленных, селянина вытолкали из комнаты взашей… и тут прогремел страшный взрыв. Бандеровцы, дежурившие вокруг хаты, бросились внутрь, раздались автоматные очереди и одиночные выстрелы.
Так окончил свой земной путь 33-летний Николай Кузнецов, на счету которого к тому моменту была ликвидация 11 генералов и высокопоставленных чиновников оккупационной администрации. Он добыл информацию о ставке Гитлера под Винницей, сведения о подготовке немецкого наступления на Курской дуге и данные о подготовке покушения на лидеров «Большой тройки» на Тегеранской конференции.
Еще в школе учителя отмечали его дисциплинированность, способности, хорошее знание немецкого языка. Учитель математики Василий Углов вспоминал:
«Кузнецов всегда был подтянутым, собранным. Зимой ходил в полушубке, подпоясанный ремнем с бляхой. На голове носил белую кубанку, надевая ее чуть набок. В классе он всегда был дисциплинирован… Мне казалось, что он из семьи кадровых военных. Об этом говорила его выправка. Постоянная собранность — типичная черта Ники Кузнецова. Вот таким он и остался в моей памяти».
Везде, где доводилось учиться Никанору (ставшему Николаем только в 1934 году), он оттачивал немецкий язык. Например, в Талицком лесном техникуме всегда находил время, чтобы поговорить по-немецки с лесничим Гунальдом из бывших пленных. И кроме учебы на вечернем отделении индустриального института в Свердловске посещал курсы немецкого языка, а на Уралмашзаводе, где Кузнецов работал, постоянно общался с приезжими немецкими специалистами.
В справке, составленной абвером в годы войны, указывалось, что Николай-Никанор в совершенстве знал минимум шесть немецких диалектов.
Таланты Кузнецова не остались без внимания сотрудников НКВД. Сначала он консультировал подразделение, боровшееся в Коми АССР с хищениями леса. Затем по рекомендации начальника местного управления его перевели в Москву, в центральный аппарат.
В столице Кузнецов работал под легендой русского немца, инженера-испытателя московского авиационного завода Рудольфа Шмидта. Заводил знакомства с иностранными специалистами и дипломатами, с их любовницами, добывал ценную информацию и копии важных документов. Так с его помощью были пересняты документы из личного сейфа военно-морского атташе Германии в Москве.
С началом войны Кузнецов стремился попасть в боевое подразделение, но это ему удалось только в январе 1942 года. В НКВД было создано 4-е управление, занимавшееся диверсиями и террором в тылу противника. Возглавил его легендарный майор госбезопасности Павел Судоплатов.
Николаю разработали легенду немецкого лейтенанта Пауля Зиберта. Для ее обкатки и подготовки Кузнецова, под видом пленного немецкого офицера, отправили в Красногорск в лагерь военнопленных. Затем он прошел курс десантно-диверсионной подготовки, по окончании которого его решили забросить во вражеский тыл и использовать по линии «Т» — террор. Летом 1942 года Кузнецова десантировался в районе ровенских лесов. Здесь действовал отряд «Победители», командовал которым опытный разведчик, капитан госбезопасности Дмитрий Медведев.
В Ровно располагалась столица рейхскомиссариата Украина, в который входила почти вся правобережная часть УССР. Перед вылетом в прощальном письме младшему брату Виктору Кузнецов написал:
«…Я хочу откровенно сказать тебе, что очень мало шансов на то, чтобы я вернулся живым… Почти сто процентов за то, что придется пойти на самопожертвование. И я совершенно спокойно и сознательно иду на это, так как глубоко сознаю, что отдаю жизнь за святое правое дело, за настоящее и цветущее будущее нашей Родины».
До октября разведчик готовился к первому выходу в город, изучал план Ровно, явки-пароли, а затем приступил к работе. Пауль Зиберт начал появляться в ровенских кафе и ресторанах, заводил знакомства, сообщая собеседникам, что является интендантом и занимается закупками продовольствия и материальной части для армии. В отряд потекла собранная информация, а Николай постепенно готовился к выполнению своего главного задания — уничтожению руководителей рейхскомиссариата, главным из которых был гауляйтер Эрих Кох.
Однако Коху везло — первая попытка его устранения провалилась: он не приехал на парад, на котором его готовились подорвать противотанковой гранатой. Во второй раз Кузнецов добился личной встречи с гауляйтером, якобы для того чтобы получить разрешение на женитьбу на девушке фольксдойче (жители немецкого происхождения на территории, не входившей в гитлеровскую Германию. — Ред.). Однако выяснилось, что личная охрана нацистского бонзы налажена слишком хорошо, и шансов произвести выстрел практически нет.
Но если Коху везло, то другим немецким офицерам и функционерам — не очень.
Например, та самая информация о ставке «Вервольф» была добыта при захвате курьера Коха майора Гаана и имперского советника связи Райса 7 февраля 1943 года. Сенсацию отправили в Москву, а немцев повесили.
Осенью 1943 года Кузнецов совершил несколько покушений на руководителя управления администрации рейхскомиссариата Пауля Даргеля. В результате по ошибке были убиты заместитель Коха по финансам Ганс Гель и его секретарь Винтер, а Даргель после разрыва рядом с ним противотанковой гранаты потерял обе ноги и был эвакуирован самолетом в Берлин.
В ноябре 1943 года вместе с шофером Коха Паулем Гранау был захвачен и расстрелян командир соединения антипартизанских карательных батальонов генерал-майор Макс Ильген.
Несмотря на конспирацию, немцы смогли получить информацию о русском агенте-убийце, скрывающемся под личиной лейтенанта вермахта. Всюду, в том числе и среди бандеровцев, были распространены ориентировки с довольно точным описанием внешности разведчика. Не было только информации о его имени и фамилии.
Несмотря на это, 16 ноября 1943 года Кузнецов (немедленно ставший капитаном) застрелил главу юридического отдела рейхскомиссариата Украины оберфюрера СА Альфреда Функа. Он столько раз ошибался, что в этот раз, прежде чем изрешетить неудачливого немца, любезно поинтересовался, как его зовут.
Фронт приближался к Ровно, и Кузнецов вместе со своим водителем Иваном Беловым и помощником Яном Каминским перебрался во Львов. Но здесь все явки были провалены. Группе не удалось выполнить приказ об уничтожении губернатора Галиции: тот отсиживался дома. Пришлось ликвидировать вице-губернатора Отто Бауэра и еще одного чиновника.
Затем Кузнецов по собственной инициативе проник в штаб ВВС, где застрелил подполковника люфтваффе Ганса Петерса и какого-то случайного ефрейтора. Подполковник успел назвать фамилию убившего его немецкого капитана, что во многом предопределило последовавшие затем события.
Из города группе уже пришлось вырываться с боем.
Новых документов не было, поэтому разведчики просто подловили момент, когда фельджандармы, дежурившие на выезде из Львова, подняли шлагбаум, пропуская идущий впереди грузовик. Водитель Иван Белов рванул машину вслед за ним. Кузнецов застрелил подошедшего майора-фельджандарма, но машину немцы все-таки зацепили огнем вдогонку. Ее пришлось бросить и скрыться в лесу. Дальше к линии фронта группа выбиралась пешком, пока не добралась до Борятина.
…Когда сотник УПА* Черногора зашел в комнату и сразу опознал Кузнецова, тот попросил сигарету, потянулся якобы за зажигалкой и рванул наружу противотанковую гранату, которую простофили-бандеровцы не удосужились у него обнаружить. Каминский ждал этого момента и выпрыгнул в окно. Кузнецов погиб на месте вместе со всеми, кто был в комнате. Яна застрелили уже снаружи.
С тех пор прошло 75 лет, но образ легендарного разведчика никак не оставляет в покое взбудораженные умы современных бандеровцев.
Убив его физически, теперь они хотят уничтожить саму память о нем. Против УПА* Николай Кузнецов не воевал, но такая «связь времен» лишний раз подчеркивает, кто для бандеровцев был роднее — нацистская Германия или свободная Украина, за которую сражался разведчик.
Его памятник в Ровно перенесли из центра города на кладбище. Монумент во Львове демонтировали и перевезли на родину, в город Талицу, а на надгробии на Холме славы постоянно сбивают буквы. Город атомщиков Кузнецовск переименовали в Вараш. Улиц, носивших имя Кузнецова, на Украине тоже не осталось. Зато остались мы — а для нас он всегда будет настоящим героем.
(* Деятельность организации с таким названием запрещена в Российской Федерации)
