События в Харькове после неудачного съезда депутатов Юго-Востока развивались стремительно и драматично. По окончании того собрания, 22 февраля 2014 года, руководитель ХОГА Михаил Добкин и городской голова Геннадий Кернес, которых новые киевские власти попытались арестовать, покинули территорию Украины. Они собирались и прозондировать позицию Москвы в новой политической ситуации, и контактировали с Киевом через Игоря Коломойского.
Власть Партии регионов в столице распадалась, словно карточный домик: из парламентской фракции правящей партии толпой побежали перепуганные депутаты, а сам парламент — под прямым давлением пропахших порохом и горелыми покрышками «активистов Майдана» — начал штамповать решения. 23 февраля одним из первых через новое большинство в Верховной Раде было пропущено постановление об отмене закона Кивалова-Колесниченко о региональных языках. Это мгновенно вызывало взрыв возмущения по всей русскоязычной Украине.
В Харькове, сразу после отъезда Добкина и Кернеса, толпа майданщиков попыталась демонтировать величественный памятник Ленину на одной из центральных площадей. Начались стихийные столкновения «активистов Майдана» со случайными защитниками памятника, требовавших от вандалов оставить городское имущество в покое. Причём сопротивление усиливалось по мере прибытия всё новых горожан. В конце концов горожане и правоохранительные органы отогнали «активистов» от памятника.
Следует заметить, что правоохранительные органы в Харькове (многие сотрудники которые сами стояли на Майдане и воочию видели «мирных протестующих») относились к Антимайдану с пониманием. Во всяком случае, не чинили ему особых препятствий. Также на стороне тех, кто не поддержал переворот, были симпатии офицеров местного гарнизона и даже некоторых спецслужбистов, которым вовсе не улыбалась перспектива попасть в рабство к «активистам», истинную цену которым в СБУ хорошо знали.
В короткие сроки вокруг памятника Ленину возник палаточный городок его защитников. По периметру поставили заграждения, городские власти доставили биотуалеты, наладили питание. Хотя доступ в периметр был ограничен, но по журналистскому удостоверению меня пропустили. Чистота и порядок, готовность к обороне — такое ощущение я вынес после экскурсии по лагерю, в котором обитало до сотни человек. Другие — и их насчитывалось куда больше — были готовы подтянуться в центр по первому звонку.
На площади постоянно шли митинги и живое общение людей, однако нужно понимать: сам по себе памятник Ленину не являлся главным поводом для сплочения. Горожане хотели защитить свой город от нашествия чужаков, от кровопролития, от бандеровшины. Рассказы о том, что «на Евромайдане бандеровцев не было», можете оставить для слабоумных — как вчера, так и сегодня. А собравшиеся под памятником харьковчане отлично всё понимали и были готовы дать отпор захватчикам.
(Видео 18+: присутствует ненормативная лексика)
Мне приходилось там общаться с разными людьми — много пенсионеров, молодежь из левых организаций, православные верующие, ветераны-афганцы, бывшие и действующие сотрудники правоохранительных органов, отставники… Но все они оказались объединены в общем негодовании законопослушных людей по отношению к государственному перевороту. Это действительно было стихийное творчество масс, выдвигавшее своих, порою конкурировавших между собою лидеров, и именно так на наших глазах творилась история.
Напротив лагеря, в обладминистрации, с числа 23-го плотно засели майданщики, в том числе и приехавшие из Киева. Они обыскивали чиновников, шлялись по кабинетам, ходили упорные слухи, что боевики принимали наркотики. Днём они выползали в своих звероподобных масках и становились цепью вокруг ХОГА. Это являлось огромным раздражителем для законопослушных горожан: между засевшими в здании и толпой на улице постоянно вспыхивали перепалки.
26 февраля я присутствовал на сессии горсовета; под зданием собралась огромная толпа, требовавшая решительных мер по наведению порядка в городе, в частности освобождения захваченной майдановцами обладминистрации. В руках у людей виднелись плакаты «Харьковчане, не дадим мародёрствовать в нашем городе!», «Бандеровец, помни — Харьков не твоя территория!», «Вандалы! Вон из Харькова!». Был сорван флаг Евросоюза с высокого флагштока возле Горсовета, а на его место водружён флаг России, но потом снят и он.
Напомню, что на следующий день, 27 февраля 2014 года, в новых должностях были утверждены Арсений Яценюк и вся команда путчистов, быстро получившая презрительную кличку «хунта». Вскоре и «отрезанное ухо» тогдашнего министра спорта Булатова обнаружилось на своём обычном месте. Одновременно начали происходить поворотные события в парламенте Крыма, один из признанных лидеров «Правого сектора»* Сашко Билый публично избил прокурора и вскоре был застрелен людьми Авакова, а поддержавший Евромайдан Слава Вакарчук по-геббельсовски призывал Восток Украины смириться перед путчистами.
Большой митинг 1 марта 2014 года, на котором выступали Добкин и Кернес, не предполагал неожиданностей. С утра моросило: помнится, давал интервью «Лайф-ньюс» и слегка промок. Потом рассеялось. Народа собралось на площади больше, чем обычно, ждали от руководителей города хоть какой-то конкретики. Добкин призвал «защитить Харьков от агрессоров», сказал, что не намерен выполнять требование «евромайдановцев» и уходить в отставку, Кернес говорил о незаконности захвата обладминистрации. Митинг уже подходил к концу, но вдруг толпа вздрогнула и двинула к зданию ХОГА. Геннадий Адольфович с трибуны требовал «не поддаваться на провокации», но толпа уже отодвинула от дверей не слишком сопротивлявшихся правоохранителей и ворвалась внутрь.
В вестибюле состоялась короткая схватка, а дальше майданщиков погнали по этажам, ловили среди недопитых бутылок в захваченных кабинетах и выволакивали на улицу. Всего около сотни человек. Среди них неугомонный поэт и «активист» Сергей Жадан, который ещё на первом оранжевом Майдане публично жёг книги Евгения Кушнарева. Как их всех не растерзали на месте — остаётся загадкой. Плевали, матюкали, но не убивали — отдали милиционерам. Нескольких вытащили на сцену митинга и заставили каяться: без своей устрашающей майданной бутафории, какие-то люди с чужой «говиркой», нехарьковского происхождения…. Они вызывали больше брезгливость, нежели страх.
Настроение у собравшихся было победное, приподнятое. Харьковчане показали, что они хозяева в своём доме. Надолго ли? Ответ знало только время.
* Деятельность организации запрещена в РФ
