— В то время я работал корреспондентом ТАСС, это главное информационное агентство Советского Союза. У нас было подразделение в Ташкенте, называлось Узбекское телеграфное агентство — УзТАГ. Я был главным редактором выпуска на союзную и зарубежную прессу и являлся представителем ТАСС в Узбекистане.
Когда началась активная фаза вывода (это был весь февраль, с 1 февраля выводились части), я постоянно находился в Термезе, писал репортажи для республиканской и союзной прессы.
Поскольку я работал по Узбекистану, у меня было много знакомств, в частности, в штабе 40-й армии. Воспользовавшись этим, я пробился в гостиницу «Интурист», где собирались офицеры после вывода из Афганистана, встречались со своими друзьями, и там было постоянное такое тяжёлое веселье…
15 февраля планировалось завершение вывода войск — в этот день по мосту через Аму-Дарью (который, кстати, назывался «Мост дружбы») должен был проехать последним генерал-лейтенант Борис Громов. И все ждали этого события как окончания войны. Была даже конкуренция за то, кто об этом первым объявит.
По этикету информационных агентств, а там были все ведущие мировые информагентства, если кто-то на одну минуту раньше всех выпустит информацию, то все обязаны ссылаться на него. Естественно, передо мной как представителем ТАСС была поставлена задача победить в этом соревновании.
А парад и прохождение войск планировались неподалёку от этой переправы, которая находилась в нескольких километрах от города. Как победить? У моих коллег-конкурентов были уже лэптопы и спутниковые телефоны, с помощью которых они могли очень быстро передать информацию в свои редакции. А у нас этого не было. У нас из техники была в Термезе в корпункте УзТАГ телетайпная машинка — кто помнит, там вместо букв были дырочки на телетайпной ленте, потом информация расшифровывалась, и это всё занимало время. Машинка работала медленно: пока простучит, пока примут информацию и расшифруют, идут драгоценные минуты.
И как нам победить в такой ситуации? Выручила смекалка. Генералы 40-й армии были моими друзьями и даже собутыльниками. И они мне за столом в ресторане гостиницы рассказали, как всё будет: во сколько генерал Громов проедет через мост, какой будет парад, построение… И я практически весь репортаж создал заранее — оставалось только вставить время и снять эмбарго.
Всё было готово, редакционная «Волга» с заведенным двигателем стояла у площадки, где всё это происходило. Нам надо было только проехать несколько километров до города и нажать кнопку — проставить время. Можно было бы и по телефону сообщить время, но мобильных телефонов тогда не было, а были установлены будки городской телефонной связи, и к ним, конечно, стояла очередь корреспондентов, у которых не было лэптопов и спутниковых телефонов, — в основном это были советские корреспонденты или журналисты из соцстран. А у «серьёзных» были спутниковые. Но всё равно им надо было, прежде чем передавать, текст какой-то создать. А у меня уже всё описано, я прыгнул в машину — доехали в корпункт, добил я четыре знака — время — и снял эмбарго. И тут же, через несколько десятков секунд, выходит наша информация. И все другие агентства ссылались уже на нас.
Так я закончил эту войну.
Там и родственники солдат собрались со всей республики, в 40-й армии было много ребят из Средней Азии. Ждали прямо на границе — трогательные были сцены. Трогательные и страшные. Вот останавливается БТР, с него кубарем скатывается солдатик-узбек, катается в пыли — он на родной земле. А погода была странная — очень холодно и сухо. Холод и пыль. И эти солдатики в этой холодной пыли катались счастливые, что вернулись живыми…
Вечером этого дня колонна журналистов на автобусах поехала на военный аэродром, он располагался километрах в тридцати-сорока. Мы ехали — смотрели по сторонам. Такой же Афганистан, такая же убитая равнина, какие-то нищие дома по сторонам дороги. Я смотрел и думал — мы же великая держава, а тут такая нищета. Я смотрел глазами иностранных журналистов, которые видели эту несчастную окраину страны. Нищета сквозила во всём. Эта страна воевала — и вот теперь закончила войну.
