На самом деле предатель — человек, изменяющий ранее данной клятве или присяге, нарушивший слово. Коллаборационизм же означает не более чем сотрудничество с врагом. Это сотрудничество может осуществляться без нарушения какой-либо присяги. Более того, законы ведения войны прямо предписывают гражданским властям оккупированных территорий исполнять предписания оккупанта, то есть сотрудничать с ним.
Как правило, победители игнорируют эту норму международных законов. В СССР наказывали не только тех, кто служил при немцах в полиции и был непосредственно причастен к военным преступлениям, но и людей, работавших переводчиками и обычными конторскими служащими в гражданских органах управления при оккупантах.
Аналогичным образом во Франции наказывали чиновников режима Виши, полицейских, продолжавших в условиях оккупации исполнять свои обязанности и ловивших отнюдь не членов сопротивления, а обычных бандитов. Наказывали, несмотря на то что установление режима Виши произошло в полном соответствии с конституцией Третьей республики (из 649 депутатов и сенаторов, участвовавших в голосовании о наделении маршала Петена особыми конституционными полномочиями, против проголосовали только 80).
В то же время есть и другие примеры. Не только в Голландии или Дании гражданские власти и полиция исправно сотрудничали с оккупационным режимом, и после войны к ним не было никаких претензий. Но и на Нормандских островах — единственной территории Великобритании, оккупированной Третьим рейхом, — гражданская власть и полиция не за страх, а за совесть выполняли указания оккупантов. Наказан не был никто.
Заметим, что англичане, голландцы, датчане, сотрудничавшие с немцами, были такими же коллаборационистами, как французы Петена. Но отношение собственного государства к коллаборационизму было различными и во многом диктовалось остротой внутриполитического противостояния. Таким образом, коллаборационизм может сопутствовать предательству, но предательством сам по себе не является.
Например, на Украине часть соратников Януковича предали своего лидера и перешли на сторону Майдана. Они — предатели. Часть же регионалов, а также других представителей антимайданных сил стали работать в политических структурах режима, установленного путчистами (например, в парламенте). Они, безусловно, являются коллаборационистами, поскольку сотрудничают с враждебным идеологическим режимом, но не являются предателями в классическом смысле, поскольку работают в структурах международно признанного государства.
Грубо говоря, Бойко или Медведчук не могут быть святее Путина или Лаврова. Если Россия на официальном уровне работает с киевским режимом, то и украинские политики, притворяющиеся пророссийскими или действительно таковыми являющиеся, не могут осуждаться за то, что работают с режимом Порошенко.
Таким образом, все антимайданные политики Украины, участвующие в текущей политической жизни страны, — коллаборационисты, но не все они предатели. Например, коллаборационизм Виктора Медведчука объективно очень даже полезен. Он поддерживает Тимошенко против Порошенко, углубляя тем самым раскол в лагере Майдана. Этот раскол произошёл бы и без Медведчука, но с его помощью он становится глубже, антипорошенковские силы работают технологичнее, а пути к примирению на основе компромисса отрезаются надёжнее. Поэтому мне в принципе не важно, какие цели (личные и государственные) преследует Медведчук. У нас с ним разные взгляды на будущее того, что недавно называлось Украиной. В частности, он считает, что там ещё можно восстановить независимую государственность, а с моей точки зрения, только зависимую и только от России (с перспективой полной интеграции), иначе — Дикое поле.
Но на данном этапе, разрушая майданный режим изнутри с помощью самих же майданных политиков, Медведчук объективно является моим союзником. Я не планирую ему помогать — сам справится (а не справится он, другие найдутся), но и мешать не собираюсь. Если эту работу не в состоянии выполнить убитые, маргинализированные, изгнанные из страны и рассаженные по тюрьмам антимайданные активисты, пусть её выполняют активисты майданные.
Как видим, Медведчук — коллаборационист, он сотрудничает с режимом (с его частью, противостоящей Порошенко), но не предатель. Он никого не предавал и не менял своих политических взглядов. Как справедливо заметил пару лет назад Путин, Медведчук никогда не скрывал того, что является украинским националистом (патриотом самостоятельного государства). Просто он прагматик и желает реальной самостоятельности, которая возможна лишь с опорой на Россию, а не превращения страны в американский бантустан, а её правительства — в ликвидационную администрацию.
Предлагаемая Медведчуком политика опоздала лет на 25, и до сих пор среди топ-политиков на Украине нет никого, кто был бы готов последовательно претворять в жизнь концепцию финляндизации. А так теоретически он прав (с поправкой на время и реальность).
Точно так же в качестве коллаборациониста, играющего на поле пророссийского юго-восточного электората, начинал Евгений Мураев. В статье «Евгений Мураев и чудесный рейтинг» я уже писал о некоторых особенностях политической биографии «молодого дарования», позволяющих предположить в нём куда меньше последовательности и целеустремлённости, чем в Медведчуке, зато куда больше карьеризма и эгоизма.
Тем не менее до начала текущей недели Мураев был стандартным украинским политиком-коллаборационистом, делающим карьеру на имитации псевдооппозиции власти.
На первый звонок, прозвеневший, когда Мураев, едва услышав о перспективе объединения Рабиновича и Медведчука, вышел из проекта, попытавшись расколоть партию «За жизнь!», мало кто обратил внимание. Прямые доказательства работы Мураева на Порошенко отсутствовали, а то, что его действия были объективно выгодны Порошенко, можно было объяснить молодостью-глупостью-неопытностью, а сторонники Мураева и вовсе объяснили тем, что он единственный и неповторимый истинный борец, а все остальные — враги народа и друзья режима.
Ну и вот, Мураев в прямом интервью собственному телеканалу озвучил донос на Медведчука в СБУ, обвинив последнего во всех смертных грехах, включая сепаратизм, знакомство с Путиным, а также назвал «Оппозиционную платформу — За жизнь» единственным кремлёвским проектом на Украине. Это всё равно что в Германии в августе 1944 года написать в Гестапо, что имярек был дружен с фельдмаршалом фон Вицлебеном, генералом Ольбрихтом и полковником фон Штауффенбергом и полностью разделял их взгляды на судьбу рейха и фюрера. Заметьте, указанные офицеры не были коммунистами и до последнего момента верно служили нацистскому режиму, но всё же выступили против него, когда осознали, что он ведёт Германию к гибели.
Таким образом, Мураев из обычного коллаборациониста, вполне характерного для западной цивилизации, моментально превратился в коллаборациониста-предателя, подобного тем, которых сотнями и тысячами вешали советские войска (равно, как и французские сторонники де Голля) на освобождённых территориях.
Речь идёт не о том, что он предал избирателей. Во-первых, их у него ещё не было (по крайней мере, во всеукраинском масштабе, а округ окучивается условной «гречкой»), во-вторых, политик обязан действовать в интересах государства, которые не всегда совпадают с текущими интересами избирателей.
Мураев предал идеи, которые декларировал, партии, в которых состоял, и людей, с которыми работал. В конечном итоге он предал интересы Украины, для которой, безусловно, избавление от Порошенко — благо, независимо от того, что будет потом. Идущие на смену не лучше, но перед ними, по крайней мере, пространство для манёвра открывается. В то время как нынешняя загнанная в угол крыса может только на людей бросаться.
Ну и наконец он предал себя. Только человек крайне ограниченных умственных способностей и очень большой жадности мог в момент, когда на политических часах порошенковского режима наступил апрель 1945 года и судьба его решена, польститься на временные бонусы, которые уже к весне, если не раньше, могут превратиться в черепки, и настолько откровенно совершить разворот от заигрывающего с Юго-Востоком кандидата в олигархи к откровенному и открытому бандеровцу.
Даже если Мураев точно знает, что Порошенко в наступающие выходные собирается произвести государственный переворот, это не оправдывает его выбор.
Во-первых, переворот может провалиться. Во-вторых, даже если он удастся, это лишь продлит агонию режима, и то ненадолго (ещё неизвестно, что лучше, досидеть до выборов и попытаться тихо удрать или начать атаку на оппонентов, катализировав, таким образом, все противоречия и ускорив ход событий).
В-третьих, Мураева не тронули бы при любых обстоятельствах, и он ещё долго мог бы играть в «единственного и жутко радикального оппозиционера».
А так, как всегда и бывает с коллаборационистами и предателями в одном флаконе: позади позор, впереди петля — блестящая перспектива.
