Эксперты и политики заговорили о демонтаже Пятой республики, они охотно вспоминают о событиях 1968 года, некоторые даже рискуют апеллировать к опыту трех французских революций. Телеобращение Макрона к нации оказалось столь невыразительным, а меры, предложенные им, — не меняющими в целом ситуацию, что французского президента впору сравнивать с Виктором Януковичем в терминальной стадии правления последнего. Что бы они ни делал, результат в любом случае обернется против него.
Но есть и принципиальные отличия, не позволяющие считать Париж зимы-2018 аналогом Киева во время зимы-2013. Украинские события были революцией избранных. В них участвовали представители либеральной интеллигенции, мечтавшей о сближении с Западом, и правые радикалы из националистических организаций. Позиция подавляющего большинства населения Украины Майданом не рассматривалась и не учитывалась. Представленные группы были уверены, что они вправе определять судьбу страны, поскольку точно знают, как нужно реформировать Украину.
Энергию либерального протеста приватизировали или, точнее говоря, легко подмяли под себя националисты, которые в результате явились главными бенефициарами государственного переворота. По сути дела, они сегодня формируют политическую повестку и навязывают обществу программу строительства национального государства, в котором широко применяются законы и дискриминационные практики, ограничивающие в правах национальные меньшинства — главным образом русскую и русскоязычную общины Украины.
Ничего подобного во Франции не происходит. У беспорядков вообще нет единой идеологии. Они объединили все социальные группы и полярные политические силы. Недаром в послании «желтых жилетов» парламенту, где перечисляются меры, которые необходимо принять, нашлось место антинатовским настроениям, типичной левой программе увеличения социальных расходов, но и правые тоже внесли в общий котел свою лепту в виде призыва ограничить и упорядочить миграцию. По сути дела, на улицах французской столицы протестует вся Франция, а отнюдь не представители каких-то специфических интеллигентских кругов.
Кроме того, Майдан можно считать результатом антиправительственного заговора, поддержанного украинским олигархами, которые выделили значительные средства для обеспечения протестующих всем необходимым. То есть за протестом, который непосвященному глазу казался стихийным, стояли люди, которые точно знали, какими должны быть последствия. И они целенаправленно подталкивали события в нужном направлении.
Революция «желтых жилетов» — это чистой воды самоорганизация, действительно народное движение, направляют которое политтехнологи-самоучки. Из книг и высоких кабинетов рецепты «цветных переворотов» уже давно перекочевали на улицу — ими в состоянии воспользоваться все, кто ориентируется в интернете и знает, что площадкой для сбора и обсуждения дальнейшей тактики действий может служить любое кафе в центре французской столицы.
Чего во Франции точно не произойдет, даже если власть Макрона окажется поверженной, так это прихода к власти неонацистов. Прежде всего потому, что их в стране, как реальной политической силы, не существует вовсе. Есть маргинальные и малочисленные группы, которые не имеют ни малейшего шанса на общественное признание. В этом смысле Украина оказалась уникальным государством. В нем идеология, запрещенная в Европе, сумела стать официальной политической доктриной, которую слегка закамуфлировали реформистскими и демократическими лозунгами.
В целом же в Европе начинает складываться свой собственный Майдан, объединяющий новых бедных. Свои «желтые жилеты» уже появились в Бельгии, Болгарии и Сербии. На очереди другие члены Евросоюза. Движение вступает в период расцвета, и чем все это закончится — не может предугадать никто. В течение долгих лет на европейском пространстве ходом событий управляли либеральные глобалистские элиты, и это завело экономическую ситуацию в тупик. После распада СССР начался демонтаж социальных программ, рассчитанных на то, чтобы облегчить жизнь простого человека. В результате сегодня средневзвешенный европеец — это отнюдь не тот обеспеченный буржуа, который имеет собственный дом с бассейном, две машины на семью и гарантированный заработок и социальный пакет. Нет, сегодня это человек, вынужденный считать центы от получки до пособия, опасающийся потерять низкооплачиваемую работу и выплачивающий ипотечный кредит в течение сорока лет.
Новые бедные становятся в Европе серьезной политической силой, которая, если ее мнение попытаются проигнорировать, легко станет источником глобальных революционных потрясений.
