Со вторым по времени донбассовским деятелем, возглавившим страну, вышло и вовсе кисло. Виктор Янукович, выпавший ему шанс использовал так, что на родине его теперь вспоминают исключительно жёсткими, не самыми цензурными в мире словами. Причем, желательно, не к столу и не к ночи.
Первый же, кто сумел из-под терриконов вскарабкаться на вершину власти — это Никита Хрущев. Не просто страну возглавил, а СССР — громадную «красную империю». Казалось бы, это ли не повод возгордиться достижением земляка? А вот, представьте себе, такого для дончан недостаточно. Политическая биография Хрущева изобиловала противоречивыми решениями, оставившими после него ломаную, дерганую, своеобразную память. Хотя, понятно, однозначным негативом, как в случае с Януковичем, Никиту Сергеевича не накрыло, нет.
Интересный момент: Хрущев ведь родился в Курской губернии, а в Донбасс, в окрестности Юзовки (нынешний Донецк) его занесло только в 14 лет. Обычно курский период биографии будущего советского лидера, если кто надумает о нем рассказать, проскакивает в ритме скороговорки.
О юзовских годах принято толковать основательней. И это правильно. Ну, спрашивается, чем юный Никита занимался в своем босоногом детстве в глухой деревне? А в Юзовке он проходил этапы профессионального становления, политической закалки, шлифовал характер, если угодно. Здесь складывалась личность Хрущева, которую потом узнал мир, со всеми ее плюсами и минусами.
Окажись потенциальный глава Советского Союза в другом месте, а не в Юзовке, он оказался бы совсем другим человеком. Стал бы у руля крупнейшего на планете государства — тот еще вопрос.
В Юзовку Хрущев вместе со старшими членами своей семьи в 1908 году прибыл вовсе не от хорошей жизни, наоборот даже. Но и тут повидлом намазано точно не было. Выжить в Юзовке, предстояло еще исхитриться. Очень уж суровое это было местечко в начале ХХ века. Зато тому, кто сдюжил, потом многие трудности казались легкой прогулкой.
Постепенно Хрущев научился зарабатывать, вплоть до того, что купил себе фотоаппарат. Согласитесь, явно не первой необходимости приспособление для рабочего парня.
Как рассказывают старожилы, когда-то в Донецке имелся мемориальный станок Хрущева. Типа, за ним он трудился, что-то такое важное мастерил, пока не выбился в партийные руководители. Понятно, было это во времена наивысшего взлета Никиты Сергеевича — на уровень главного в СССР кабинета.
К станку водили делегации, которые с завидной регулярностью таскали на память всевозможные ключи и гайки, которые были изобильно разложены рядом со знаменитым станком. Понятно дело, каждому хотелось иметь на память какую-нибудь железяку самого Хрущева. Как только очередная делегация удалялась, смотрители докладывали новые инструменты. Добра такого в Донбассе было много. И нечего людей расстраивать, что стащили они обычный болт или отвертку, а не артефакт, к руководителю страны отношение имеющий. Точно так же поступают у Колизея, кстати сказать. Целый день толпы туристов со всего света прячут по кармана камушки, рассыпанные у стен древнего циклопического сооружения, уверенные, что те помнят сандалики цезарей и гладиаторов, а ночью подъезжают грузовики и насыпают новые сувениры. Что очень гуманно и рационально.
С позиций времени и пригорка нагроможденных стереотипов можно ошибочно подумать, что пролетарская Юзовка, как только задули революционные сквозняки, моментально обросла гроздьями большевиков. Ничего подобного! В поселке было предостаточно разнообразного «мелкобуржуазного элемента», всякого меньшивизма, анархизма и прочих проявлений популярных в ту пору форматов политической мысли. Большевиков тут не сильно жаловали, порой и побивали, причем, свои же братья-пролетарии, а не только жандармы или казаки с донской стороны, что лежала сразу за речкой Кальмиус.
Позже, скверная в плане политической ориентации репутация Юзовки едва не отправила, к тому моменту уже город, а не поселок, на обочину истории. Даром, что населенный пункт уже назывался Сталино.
Случилось это в 1932 году. Краеведы уверяют, что это чистая правда, скептики считают историческим анекдотом. Создавалась Донецкая область и надо было определиться, где быть ее административному центру.
По всему выходило, что лучше на эту роль подходит Горловка. Как не говори, а такая славная революционная история, одно только знаменитое восстание 1905 года чего стоит! В принципе, в Горловке стали даже возводить здания, откуда руководящая и направляющая роль партии могла осуществляться в полной мере. Якобы вынашивалась даже перспективная идея на месте сугубо пролетарской, но абсолютно провинциальной Горловки возвести социалистический город нового типа.
Лужа, калоши и настроения Кагановича сделали Сталино областным центром. Так гласят придания, во всяком случае.
Но вернемся к Хрущеву. В Юзовке он, кроме университетов жизни, поучился и в обычном, академическом понимании этого слова. Правда не очень долго и не очень глубоко. В местном техникуме на рабфаке, о чем говорит мемориальная доска на стене одного из корпусов технического университета в современном Донецке. Из Юзовки стартовала и его большая карьера партийного руководителя, завершившаяся в Кремле… Или на подмосковной даче, на лавочке пенсионера союзного значения, это уж кто как считать намерен.
Юзовка многое дала Хрущеву. Например, характер. При всей его не самой героической, иногда даже шаржевой внешности у этого человека был несгибаемый волевой стержень. Во всяком случае, повести себя так, как Хрущев, во время Карибского кризиса, смог бы далеко не каждый руководитель. Еще Юзовка выстроила его представления о добре и зле, в своем понятно, рабочем поселковом толковании. И эти простые, иногда и наивные даже вариации на тему высшей справедливости, искренность, пусть и в заблуждениях тоже, Никита Сергеевич до конца жизни в себе сохранил.
А не дала Юзовка того, чего и не могла дать в начале ХХ века в любом случае — сколько-нибудь глубоких энциклопедических знаний, тонкого вкуса, культуры. Трудно было с этим, чай не столица, и не уездный центр даже. Еще не дала качеств, крайне необходимых для политиков высокого полета — умение вести многоходовую игру, плести, если надо, интриги, гибко маневрировать. Никита Хрущев был прямолинеен. В какие-то моменты в этом была его сила, но часто — исключительная слабость. Он смог заставить США и весь прочий мир уважать и даже побаиваться СССР, а избежать отставки дома не смог. Был элементарно обыгран более ловкими и изощренными товарищами, чьи характеры лепились в иных местах.
Эпоха Хрущева получилась незаурядной: с выходом в космос, большими достижениями, в число которых и «хрущевки» следует отнести, которые сегодня чудовищны, а в те времена, после землянок и бараков, общаг и коммуналок были чудом каким-то, вершиной мечтаний. Но противоречивая, контрастная натура метала Никиту Сергеевича из крайности в крайность. Возможно, вот за это его земляки и недолюбливают. В Донбассе уважают последовательность.
А еще, как мне кажется, в памяти поколений о Хрущеве остался такой штрих — не по силам принял на себя груз. В смысле, какой бы это был прекрасный директор завода, да хотя бы и руководитель города, максимум, области. Какой сосед отличный, с которым можно хоть мопед собрать, хоть водки выпить, хоть матерные частушки спеть… Но в цари-то куда полез?
Оттого все так неоднозначно и получилось, странновато, не всякому понятно. Примерно, как монумент на могиле Никиты Сергеевича Хрущева на Новодевичьем кладбище.
