Неформальный европейский клуб «четверосрочников» состоит из российского президента Владимира Путина, белорусского лидера Александра Лукашенко и канцлера Германии Ангелы Меркель. Теперь в этом клубе новенький — премьер-министр Венгрии Виктор Орбан. После убедительной победы его правоцентристского блока «ФИДЕС — Венгерский гражданский союз» на парламентских выборах нет сомнений, что Орбан снова сформирует кабинет министров.
«Мы выиграли, — цитирует венгерского премьера агентство Reuters. — Высокая явка отбросила всякие сомнения».
Правоцентристы получат столько же мандатов в парламенте, сколько имеют сейчас — 133. Это конституционное большинство, то есть голоса других политических сил для принятия любых законов правящей коалиции не требуются. Однако стоит отметить, что второе место заняла националистическая партия «Йоббик» — 20% голосов и 26 мандатов (в нынешнем составе парламента — 23). Что же касается левых и либеральных партий, в их случае прошедшую кампанию следует оценить как провальную. Венгрия остается национально ориентированной страной.
Европейские аналитики уже не первый год рассуждают о том, почему Восточная Европа, точнее, страны Вышеградской четверки (Польша, Венгрия, Чехия и Словакия), повернулись «направо» и выступают в первую очередь с традиционалистских, а не с «общеевропейских» позиций.
Как отмечает DW в статье с показательным названием «Что не так со странами Восточной Европы: опасный крен вправо», во многих странах региона «сформировалось движение, выступающее против открытого общества Западной Европы», за чем кроется «идея приоритета национального самосознания в эпоху открытых границ и глобализации». «Польша и Венгрия считают, что Евросоюз хорош лишь как источник финансирования», — предупреждают немецкие журналисты.
Среди причин «опасного крена», которые называли опрошенные DW эксперты, то, что «в 90-х годах общество не прошло все этапы процесса трансформации». «В них, например, не было эры социал-демократии. Неолиберализм затормозил, натолкнувшись на раздробленное идеями коммунизма общество. Социального государства как такового не существовало. Профсоюзы были слабы. Население этих стран сразу столкнулось с жесткой формой капитализма. Это оставило свои шрамы в общественном сознании, например в виде до сих пор существующего комплекса неполноценности», — утверждается в статье.
Кроме того, Венгрию в Западной Европе обвиняют в инфантилизме: «Это юная нация с необходимостью наверстывать упущенное в вопросе идентичности. Идея Орбана о возвращении к «исконным ценностям» внушает многим венграм чувство сплоченности и защищенности. Это мир «без мигрантов, биохипстеров и чиновников из Брюсселя», — пишет автор Der Spiegel.
С перечислением личных грехов венгерского премьера выступила британская Би-би-си: «Виктор Орбан — известный евроскептик, выступающий против дальнейшей интеграции в ЕС. Он отказался принять участие в программе переселения беженцев в Евросоюз и хвалил российского лидера Владимира Путина».
Даже сложно сказать, какой из этих «грехов» страшнее.
Конечно, Западной Европе проще и удобнее списывать «правый крен» своих соседей на комплекс неполноценности или инфантилизм. Действительно, несмотря на четверть века реформ, восточные европейцы зарабатывают меньше западных. Действительно, их страны на протяжении долгого времени не имели собственной государственности.
Собственно, тем же самым порядка 90 лет назад объясняли популярность фашистских идей в Италии и Германии: обе страны были созданы только в 1871 году, таким образом, Гитлер пришел к власти через 62 года после появления единой Германии, Бенито Муссолини возглавил Италию на 11 лет раньше. Однако при анализе «правого крена» в начале прошлого века нельзя забывать и политику победителей Первой мировой войны, которым было мало репараций — они хотели максимально унизить проигравших. Эти уроки были учтены после победы во Второй мировой, когда США разработали «план Маршалла», а французы перестали педалировать свои вековые обиды на немцев и итальянцев.
Похоже, что западный политический класс напрочь забыл причины, по которым передышка между мировыми войнами составила всего 21 год: проигравших нельзя унижать и навязывать им свои принципы и идеалы.
Голосуя за Орбана и «Йоббик», венгры голосуют не за возвращение Трансильвании и Закарпатья. Точно так же поляки, выбирая Качиньского, выбирают не «Польшу от моря до моря». Кто-то, наверное, руководствуется и этими утопическими идеями, но их явное меньшинство. Дело в другом.
В конце 1980-х, когда в восточноевропейских странах рушились просоветские режимы, их жителям обещали, что «свободный рынок» и евроинтеграция разом решат все их проблемы. Это обещание оказалось невыполненным, более того, изначально было невыполнимым. (И сложно сказать, какой степенью наивности, а то и глупости надо обладать, чтобы верить в то же самое для Украины или других постсоветских республик.) Членство в ЕС неожиданно обернулось необходимостью полностью открыть свои рынки для западноевропейских инвесторов (которые далеко не всегда действовали в интересах восточных европейцев), обязанностью принимать беженцев из далеких стран и требованием следовать указаниям брюссельских чиновников, не представляющих, по сути, никого, кроме самих себя. Даже когда империя не формализована, она все равно остается империей, а восточные европейцы лучше многих помнят, что это такое — не иметь своего национального государства, а подчиняться приказам из чужой столицы.
В случае с Венгрией на итоги голосования серьезно повлиял также американский финансист Джордж Сорос, который родился и первые 17 лет своей жизни прожил в Будапеште.
Противостояние с Соросом стало одной из главных тем избирательной кампании Орбана и его партии. По словам заместителя руководителя ФИДЕС в парламенте Силарда Немета, «империя Сороса, состоящая из псевдогражданских организаций, получает средства с целью расчистить путь для глобального бизнеса и мира политкорректности, перешагивая при этом через головы национальных правительств, так что их надо выдворять всеми возможными методами».
Сорос, в свою очередь, распространил видеообращение, в котором говорилось, что «Орбан создает «антидемократическую систему» и «мафиозный режим, где он использует свои лидирующие позиции для того, чтобы удерживаться у власти и обогащаться».
«По моему мнению, нынешний режим угнетает народ даже больше, чем это было в годы советской оккупации», — говорилось в обращении финансиста.
Явка в 68% и результат правящей коалиции свидетельствуют о том, что на самом деле думает по этому поводу венгерский народ. Как и в случае с нашей страной, внешнее давление привело к ровно противоположному эффекту: граждане Венгрии, как и граждане России, объединились вокруг действующего лидера.
Сделают ли сторонники евро- и прочей интеграции выводы из очередного поражения? Вряд ли. Другие методы, помимо давления, санкций и агрессивного навязывания своей точки зрения, судя по всему, ими прочно позабыты.
Антон Крылов
