11 ноября в Варшаве прошло массовое шествие польских националистов, приуроченное к 99-й годовщине Дня независимости Польши. Несмотря на не круглую дату, на него собралось рекордное число участников — около 60 тысяч человек. Они заполнили центральные улицы Варшавы, а вечером, когда эта огромная толпа зажгла специально заготовленные организаторами факелы, польская столица превратилась в настоящее море огня, напоминая картинки мордорского вулкана Ородруин.
На следующий день эти жутковатые огненные фото появились практически во всех ведущих изданиях Европы. Тон публикаций западной прессы говорит о том, что варшавское шествие по-настоящему шокировало либеральную общественность. Марш польских националистов назвали самой крупной ультраправой акцией послевоенного времени — причем, не только в самой Польше, но и во всех европейских странах. При этом, журналисты отметили, что в Варшаву приехали неонацисты из других европейских стран — в частности, представители Германии, Чехии, Польши, Скандинавии и Прибалтики. По мнению комментаторов, это говорит о возрождении европейских ультраправых, которые переживают самый большой подъем со времен окончания Второй мировой войны. И ставит большие вопросы относительно политического будущего Европы.
Варшавский правый марш показал, что радикальные ультраправые находят поддержку у государственной власти. Масштаб акции польских националистов объясняется тем, что ее организации содействовали представители правящей партии «Право и Справедливость». Однако под крылом легальных проправительственных структур консервативного клерикального толка на шествие вышли представители радикальных нацистских групп, которые маршировали по Варшаве с криками: «Белая сила, Ку Клукс Клан», «Зиг Хайль», «Европа будет белой или безлюдной», «Мусульмане — вон!». При этом, польская полиция не могла, да и не слишком хотела реагировать на действия ультраправых. А несколько десятков задержанных из числа футбольных фанатов были вскоре отпущены, или отделались небольшим, чисто символическим штрафом.
Все это имеет самое прямое отношение к Украине — не только потому, что пример Евромайдана, который впервые позволил ультраправым массово войти во власть в послевоенной европейской стране, вдохновил на решительные действия многих европейских нацистов, которые успели потренироваться или даже повоевать в «Азове». Одним из центральных лозунгов шествия стал огромный плакат с недвусмысленной надписью: «Помним Львов и Вильнюс!». Симтоматично, что этот баннер находился в голове шествия — так что серьезность его ревизионистского содержания, явно намекающего на возможные территориальные претензии к Украине, засвидетельствовали десятки тысяч людей, которые шагали за ним по варшавским улицам. Но в этой толпе были замечены и другие плакаты — «Украина, покайся!», «Требуем закон о запрете бандеризма!» — что ясно показывает, насколько болезненным и важным является сегодня для польских националистов внезапно обострившийся украинский вопрос.
Конечно, реваншистские мечты о восточных «кресах» всегда жили в известной части польского общества. Однако, их оживил к жизни именно украинский Евромайдан, последствия которого привели к многосторонним сдвигам в развитии польско-украинских отношений, и в перспективе вполне могут иметь для них фатальный характер. Дестабилизация внутренней ситуации в Украине, глубокий общественный раскол, события в Крыму и последовавшая за этим война на Донбассе оживили мечты о реституции и возвращении «исконно польских земель», которые прежде являлись в Польше уделом политических маргиналов. В свою очередь, новое украинское правительство сходу приступило к насаждению националистических мифов, глорифицируя виновников массового уничтожения польского населения Волыни. Это стало постоянным источником раздражения для польской патриотической общественности — и правое правительство партии «Право и Справедливость», которая опирается на националистический польский электорат, не могло не ответить своим сторонникам, которые требуют проводить более жесткую линию по отношению к Украине.
Летом прошлого года польский Сейм постановил отмечать 11 июля «Национальный день памяти жертв совершенного украинскими националистами геноцида граждан II Речи Посполитой Польской». За резолюцию, которую подготовила правящая партия «Право и справедливость», проголосовали 442 польских депутата, включая большинство представителей оппозиции — при всего десяти воздержавшихся. А это ясно показало, что польские элиты имеют консолидированную позицию относительно проблемы украинского национализма.
Самый влиятельный из польских политиков — лидер правящей партии «Право и справедливость» Ярослав Качиньский предупредил, что Украина никогда не войдет в Европу в том случае, если ее руководство продолжит поддерживать культ личности Степана Бандеры. А впоследствии его позицию официально подтвердили польские дипломаты. «Наше послание очень чёткое: с Бандерой в Европу вы не войдете. Мы говорим об этом и громко, и тихо», — заявил 4 июля министр иностранных дел Польши Витольд Ващиковский. Принципиальность этой позиции, которая основывается на настроениях польского общества, хорошо понимает посол Украины в Польше Андрей Дещица, который призвал украинские власти осудить националистические преступления на Волыни, чтобы избежать нарастающего кризиса между Киевом и Варшавой. Однако, официальный Киев не сделал из этого никаких выводов — что привело к дальнейшей деградации польско-украинских отношений: вплоть до намерений запретить въезд в Польшу для украинских националистов, от которых, по сообщениям польских СМИ, уже пострадал глава Украинского института национальной памяти Владимир Вятрович.
Но главным тригером украинско-польского кризиса являются последствия трудовой миграции украинцев, которые массово выезжают в Польшу, спасаясь от безработицы и мобилизации на войну. Польское правительство высказывает открытую заинтересованность в этом разрушительном для Украины процессе — поскольку дешевая рабочая сила из разоренной страны позволила компенсировать процесс массовой трудовой миграции поляков в Западную Европу. Варшава вполне открыто стимулировала миграционные устремления украинцев, стараясь переманить к себе побольше молодых и трудоспособных соседей. «Эмиссары польских университетов выхватывают лучших наших выпускников. Это просто воровство украинских мозгов! Получив «карту» поляка, абитуриент может спокойно поступить во все польские вузы, он получит государственную стипендию, скидки в музеях и культурных учреждениях, и даже более чем тридцатипроцентную скидку в поездах. Можно сказать, что это агрессивная польская политика охоты на украинские мозги», — жаловался на сайте Захід.нет националистический публицист Павел Зубьюк.
В конце октября Глава МВД Польши Мариуш Блащак официально признал, что на польской территории проживают и работают более миллиона украинцев. Это положительно сказалось на ситуации в польской экономике, но привело к стремительному росту межнационального напряжения. Украинские работники жаловались на плохие условия труда и нарушение их прав со стороны польских работодателей, а многие поляки начали видеть в наших заробитчанах опасных чужаков-конкурентов, которые забирают у них и без того сократившиеся в результате кризиса рабочие места.
Это привело к череде антиукраинских акций — так, в сентябре этого года владелец магазина в городке Барлинек вывесил табличку с объявлением о том, что украинские покупатели должны проходить специальный досмотр — а польские правоохранители зафиксировали несколько нападений на украинских рабочих.
Можно не сомневаться, что в рядах грандиозного марша польских правых находилось немало антиукраински настроенных националистов, число которых постоянно растет. И баннер с намеком на «возвращение Львова» служит в этом смысле тревожным намеком незадачливой украинской власти, которая привыкла искать врагов на востоке и может проморгать совсем другой Мордор, который внезапно возник в отблесках факельного огня к западу от ее границ.
