На Украине очень нервно относятся к определению вооружённого конфликта на Востоке как гражданской войны. Ведь оно разрушает всю идеологическую конструкцию послемайданной Украины, которая якобы воюет с террористами и оккупантами. Вспомним недавний скандал с девушкой, которая несла на киевском гей-параде скромную табличку «make love, not civil war» — какая, мол, ужасная провокация.
Киевское правительство и его пропагандисты упорно отрицают тот факт, что на стороне ЛДНР сражаются не только тысячи жителей Донбасса, но сотни харьковчан, одесситов, запорожцев и жителей других регионов Украины. А гражданами какого государства до войны были Губарев, Болотов, Гиви (М.Толстых), Захарченко, Плотницкий?
В прошлом веке гражданские войны в России и в Испании тоже характеризовалась участием иностранных добровольцев (вплоть до отдельных интернациональных бригад), активным вмешательством иностранных держав, но никто по поводу определения «гражданская война» не спорит.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Песков: Гражданскую войну в Донбассе может прекратить только Киев
Является ли эта война на Донбассе полномасштабной? Сегодня — нет. Существует линия разграничения, через которую официально осуществляется проход гражданских лиц, до недавно узаконенной блокады шла активная торговля, функционируют некоторые общие жизнеобеспечивающие коммуникации. А боевые действия хоть и ведутся, но не носят большого размаха. Такую войну называют «конфликтом низкой интенсивности» — явление хорошо изученное и имеющее целый ряд характерных признаков. Другое дело, что подобный конфликт легко трансформируется в полномасштабную войну с решающей победой одной из сторон. Как, например, произошло в августе 1995 года в бывшей Югославии, когда хорватские вооружённые силы в результате стремительной операции за 84 часа разгромили сербов и ликвидировали их недавно созданное государственное образование Республику Сербская Краина. И раз отдельные персонажи в киевском политикуме мечтают применить на Украине опыт Хорватии, полезно будет и нам присмотрится к опыту войны в Югославии.
В Югославии тоже все начиналось с невинного национального возрождения в национальных республиках, но скоро быстро накапливавшиеся проблемы в экономике заставили местное руководство маскировать их усилением националистической и сепаратистской риторики. Сохраняя за собой власть, бывшие партийные чиновники легко шли на союз с мафиозными структурами, брали на вооружение националистическую риторику и захватывали «именем нации» промышленные предприятия.
Лидер хорватских националистов Франьо Туджман активно участвовал в различных махинациях в эпоху приватизации хорватской части общеюгославского наследия и активно пропагандировал самый примитивный расизм. Посол США в Югославии Уоррен Циммерман отмечал, что в Хорватии «жестоко нарушались права сербов. Сербов выгоняли с работы, от них требовали подписать бумаги лояльности, нападали на их дома и имущество. Я несколько раз обедал с Ф. Туджманом и слышал как его министры обзывают сербов самыми страшными словами». Сам Туджман заявлял: «Хорваты принадлежат иной культуре, иной цивилизации, нежели сербы. Хорваты — часть Западной Европы… Сербы принадлежат востоку. Они жители востока, как турки и албанцы… Несмотря на языковые сходства, мы не можем жить вместе». Разумеется, в ответ и сербы обособлялись, в том числе, и создавая собственные анклавы, к которым относилась Сербская Краина.
В какой-то момент разделение различных регионов приняло необратимый характер, особенно, когда со своим дипломатическим признанием на подмогу погружающейся в национализм Хорватии поспешила Германия — Хорватия и хорваты были союзниками немцев в Первой и Второй Мировых войнах. И, кстати, хорватские вооружённые формирования отличались особой жестокостью, особенно, по отношению к говорящими с ними на одном языке сербам. Национальная память об истреблении хорватскими усташами сотен тысяч сербов дала искру, и начались боевые действия.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: «Взгляд»: Украина желает перенять хорватский опыт этнических чисток
Дольше всех сопротивлялись общему безумию те регионы и люди, где во множестве были многонациональные семьи, жили дети от этих браков и в целом сохранялась мирная обстановка. Босния и Герцеговина, исконный перекрёсток культур (43,7% мусульмане, 31,4% сербы, 17,3% хорваты плюс евреи, цыгане и другие), тоже стала ареной битв разномастных националистов. Ещё накануне войны в регионе происходили массовые многонациональные манифестации в защиту мира и против гражданской войны. Так, в июле 1991 года, десятки тысяч человек образовали живую цепь через Мостар, а в августе того же года в Сараево на митинге за мир собралось более ста тысяч человек. 5 апреля 1992 в Сараево по митинговавшим людям из окон близлежащей гостиницы неизвестными снайперами был огонь на поражение. Были убиты две женщины — Суада Дилберович и Ольга Сучич. После чего события было уже не удержать. Вспыхнувшая война в Боснии и Герцеговине активно поддерживалась Хорватией, длилась более трёх лет и унесла, по разным оценкам, от 100 до 260 тысяч жизней, две трети жителей региона стали беженцами. Под прикрытием этих событий хорватскими вооружёнными силами и была ликвидирована Сербская Краина.
Безусловно, вспоминая о Хорватии, граждане Порошенко, Гройсман и прочие имеют виду и то, что (наряду со Словенией) она уютно обустроилась в Евросоюзе и НАТО, и вряд ли хорватских лидеров мучают видения десятков тысяч уничтоженных по их злой воле людей. «А не стоит ли — ради достижения подобных целей — и Украине пройти путь этноцида, а для этого промаркировать вчерашних сограждан как этнически чужих, — рассуждают киевские ястребы. Некоторые украинские политики и журналисты, разглагольствующие об этнических чистках и казнях, упорно превращая конфликт гражданский в этнический, ничем не отличаются от гитлеровских расистов. Возможно, они думают, что они ближе к хорватским усташам. Но и те были гитлеровцами — так же, как и шуцманшафтбатальоны их героя Шухевича.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Киевский суд запретил переименовывать проспект Ватутина в честь Шухевича
Клаузевиц говорил: «Война есть акт насилия, имеющий целью заставить противника выполнить нашу волю». Гражданская война — есть насильственное принуждение части граждан подчиниться вооружённой силе другой части граждан. Хватит бегать от названий. Не зная названия болезни, нельзя её вылечить.
Вспоминая о событиях в Югославии, один из югославских политиков сказал: «Войне пришлось быть кровавой, поскольку узы между нами были крепкими». Чем меньше жертв — тем больше шансов на примирение в будущем. Очевидное стремление России удерживать гражданскую войну в Украине на минимально возможном уровне демонстрирует глубинное понимание этой истины.
