Целью провокации называют компрометацию ДНР/ЛНР и, косвенно, России, привлечение внимания Европы и США к украинским проблемам, создание благоприятного информационного фона для возобновления полномасштабной агрессии Украины против Донбасса. Если представить себе, что теракт может быть учинен во время прямой трансляции — а именно в таком режиме демонстрируется конкурс «Евровидение» — эффект может быть запредельный.
Эффект возможной трагедии будет столь велик, что общественности Европы и США будет по большому счету все равно, удастся ли возложить вину на Россию и самопровозглашенные республики или виновным будет признан Киев. Так или иначе, но украинский кризис обострится, а организаторам провокации не останется другого выхода, кроме начала активных военных действий в Донбассе.
Но давайте допустим, что ничего на праздники не произойдет. Что это значит? Это значит, что она произойдёт в другое время, в другом месте, будет чуть менее или чуть более кровавой, но просчитываемые последствия будут примерно аналогичными.
Когда-то маргинальный украинский политик Дмитрий Корчинский заявлял: «Провокация — мать революции». Это неправда. Провокация может стать поводом для путча, но даже для обычного дворцового переворота нужны причины посерьёзнее, чем те, которые организовывают провокаторы. Революция же и вовсе зависит от массы глубинных процессов, как политических, так и, прежде всего, экономических, чтобы её можно было организовать и провести при помощи одной или даже серии провокаций.
Зато провокация прекрасно служит для обоснования смены политики слабым режимом. Для создания (на недолгий период) соответствующего общественного мнения. Для смены фигур во власти, особенно, если власть не опирается на реальную поддержку народа (у неё отсутствует внутренняя легитимность). Либо же для перехода полномочий по принятию стратегических решений от формально уполномоченных политиков, к реальным неформальным лидерам («серым преосвященствам»).
Всё это есть на Украине. Режим давно находится в состоянии цугцванга. Любой его ход только ухудшает позицию. Слабый формальный лидер — Порошенко предпочитает пассивное выжидание. Гниение продлевает агонию. Эта позиция в целом устраивает и ЕС, и Россию, и администрацию Трампа в США, и значительную часть украинской элиты. Резкое обострение кризиса вынудит внешних игроков к принятию ресурсоёмких решений, в то время, как ресурсы нужны в других, более важных стратегических точках планеты. Украинская же элита при таком развитии событий теряет остатки власти в пользу маргинального, просто бандитского, вооружённого сброда.
Однако группа политиков (во главе с Турчиновым), на этот вооружённый сброд опирающаяся и пытающаяся использовать в своей игре всё ещё определяющее влияние американских глобалистов на украинском направлении, исходит из того, что пассивное гниение, с гарантированным концом через год-два — не лучший выход. Они предпочитают рискнуть и сделать активный ход, пусть он даже резко ухудшит общее положение Украины.
На что они рассчитывают? Во-первых, как уже было сказано, активное вмешательство в украинский кризис, требует концентрации значительных сил, а ресурсы нынче у всех в дефиците.
Во-вторых, Европа, США и Россия пока не имеют согласованной позиции по украинскому урегулированию и крайне маловероятно, что им удастся выработать такую позицию в режиме реального времени, «за доской», когда цена каждого решения предельно высока, а вероятные последствия непросчитываемы дальше первого-второго хода.
В-третьих, начало активных действий в Донбассе, даже если оно приведёт к быстрому разгрому украинской армии, ведёт к далеко неоднозначным политическим последствиям.
• У ДНР/ЛНР нет достаточных сил для занятия всей территории страны. Всё, что они могут себе позволить — контроль над территорией областей и ограниченная помощь Харькову и Запорожью, если там наметятся восстания.
• Россия также не готова к установлению контроля над всей территорией Украины. В первую очередь это потребует перенапряжения финансово-экономической системы с непредсказуемыми социальными последствиями. Но и чисто военно-политические ресурсы также недостаточны. Хотя бы потому, что для разоружения банд, восстановления правоохранительных органов и силовых структур, воссоздания административной системы, на Украину необходимо направить свыше полумиллиона квалифицированных управленцев, полицейских и военнослужащих.
• Запад связан обязательствами оказания Киеву всей возможной финансовой, экономической и военно-технической помощи. Эти обязательства практически не выполняются, но одномоментно отказаться от них и резко сменить позицию Запад тоже не может.
То есть, при любых условиях, Киев, активизировав ситуацию в Донбассе, планирует получить некоторый временной люфт, в течение которого постарается изменить в свою пользу ситуацию, как в информационно-пропагандистском, так и в дипломатическом плане.
Во-первых, если ДНР/ЛНР удастся выйти на границы областей, можно дезавуировать все «мински» и просто признать независимость республик (оснований для войны больше не будет не только у Киева, но и у республик). Эта идея сегодня в Киеве достаточно популярна. Очередной разгром сделает её ещё популярнее. Отказ от Донбасса должен, по мысли киевских стратегов, консолидировать украинское общество, которому данная ситуация будет преподнесена, как «победа в украинско-российской войне», позволившая ценой нелояльных территорий, сохранить основной массив украинских земель.
Во-вторых, в процессе заключения договоров о признании ДНР/ЛНР можно при поддержке Европы и США добиваться от России гарантий невмешательства в дела Украины в её новых границах. Уйти от таких обязательств Москве будет крайне трудно.
В-третьих, под заключение мира, можно просить у ЕС и США несколько миллиардов долларов «на восстановление разрушенного». Много не дадут, но в нынешних условиях даже 3-5 миллиардов долларов для Украины спасение.
В-четвёртых, будет повод усилить внутриполитические репрессии и ещё до остановки военных действий, окончательно добить достаточно засвеченный за последние три года пророссийский актив.
В-пятых, «украинско-российская война», которую, если догадаются, быстро назовут второй (или третьей) «войной за независимость» станет основой государственной пропаганды.
В целом, активизация войны в Донбассе не даёт Украине выход, скорее даже ускоряет её окончательный распад и гибель, но оставляет видимость надежды для самых непримиримо настроенных, самых идеологизированных, самых русофобских слоёв действующего режима.
Для организации очередного обострения (пусть оно и будет губительным для Украины, но они-то в это не верят) как воздух необходима провокация. Она поставит точку в бесславном периоде украинской «революции достоинства», но она, а также иницированный ею переход от украинской квази стабильности к открытой махновщине, создаст массу проблем соседям Украины, в первую очередь России.
Поэтому и к провокации, и к её последствиям необходимо быть готовыми постоянно (независимо от праздничных дат). В Киеве совершенно очевидно сторонники гарантированного гниения проиграли повестку дня сторонникам рискованного обострения.
