Сухой отчет об этом и ритуальные фразы о том, что Америка высказывается за территориальную целостность Украины, в общем-то, не проливают свет на то, о чем именно говорили американский и украинский президенты.
Зная, как чувствительна украинская сторона к мнению Вашингтона, издание Ukraina.ru попросила украинского и российского экспертов ответить на вопрос: можно ли по событиям последних дней в Донбассе предположить, как Трамп воспринял обострение ситуации в регионе.
Ситуация тут действительно непонятна. С одной стороны глава военно-гражданской администрации Донецкой области Павел Жебривский заявляет, что военные действия постепенно затихают, а с другой — спикер министерства обороны самопровозглашенной ДНР Эдуард Басурин говорит, что Украина стягивает к линии соприкосновения новые силы и вот-вот разразится новое украинское наступление.
Андрей Ермолаев, директор Института стратегических исследований «Новая Украина» говорит:
«Угадывать, о чем говорили Трамп и Порошенко, я не могу, но я знаю только одно: Трамп будет реализовывать политику американского прагматизма. Это означает, что со всеми он будет договариваться по такой схеме: ты — мне, я — тебе.
Он поговорил с Путиным, поговорил с Порошенко. Я думаю, что применяется та же формула, которую он применил, рассказывая о будущих отношениях с Китаем. Она звучит так: можно пойти на какие-то шаги навстречу, но что взамен?
Вот и тут то же самое: что взамен? От Москвы и Трамп будет требовать одного: стабилизации. Конфликт несет в себе риски, которые тяготят Трампа. Он будет принуждать стороны к достижению компромисса: Россию ценою на нефть, а Украину — сворачиванием поддержки. И принуждать их будут к новым переговорам. Это неприятно, это не радует, но иного выхода у Трампа нет. Он будет делать то, чего не удалось Обаме.
«Нормандцы» пытались принудить и Украину, и Россию к компромиссу мягко, по-европейски. Не получилось. Сейчас Трамп будет применять другой способ.
Трамп будет разговаривать и принуждать Порошенко жестко. Методы давления могут быть разными: от психологических до материальных.
Однако Порошенко будет искать способ вывернуться. И единственным аргументом, как для Порошенко, так и для ЛДНР, в пользу того, что договориться им невозможно, является обострение войны. Они войной доказывают, что переговоры невозможны. Поэтому есть определенная связь между началом переговорного процесса и обострением войны.
Обычно это связывают с давлением на минскую группу. Нынешние боевые действия — это не давление на Минск. Это постоянная демонстрация невозможности договорного пути.
А вот формула «разделиться и признать» (имеется ввиду отделение ЛДНР от Украины — прим.ред.) неприемлема для Запада. Никто не будет признавать новые республики. Просто они вообще никому не нужны. Это, если говорить прагматично.
Мир жесток. Не будет новых границ. Не будет в Европе новых границ.
Никто не будет превращать эту территорию в новый Карабах. Даже если кто-то на это и пойдет, то только с условиями: Карабах не выходит за границы существующего миропорядка. И это будет так, пока не будет нового Хельсинки, новой Ялты.
Так называемая война в Донбассе будет продолжаться. Война эта просто специфична: она происходит в отдельно взятом регионе. На Украине говорят о войне между Россией и Украиной, но она проявляется в «отдельно взятом» регионе и больше нигде. Даже по газовой трубе никакой войны не происходит. Это «странная война». Вторая «странная война» в Европе (так называли войну между Германией и англо-французской коалицией в 1940 году, когда на западном фронте в течение 9 месяцев не велось никаких боевых действий — прим.ред).
Учитывая специфику режима Порошенко, он будет готов к самозащите даже ценой постепенной международной изоляции Украины и постепенного роста международного напряжения. Вы заметьте, как легко допускается напряжение с Польшей, которая еще совсем недавно была самым главным украинским адвокатом в Европе; с Венгрией, с Францией. В последнем случае посмотрите, какая реакция украинского политического бомонда и дипломатов в отношении кандидатов в президенты, которые могут прийти к власти.
Нынешняя украинская власть способна на достаточно жесткие внешние реакции, которые приводят к ее изоляции и к росту недоверия.
Но они готовы к такому противостоянию, потому что, во-первых, серьезной внутриполитической альтернативы им нет. Во-вторых, риски социального напряжения а-ля Майдан пока не высоки, потому что радикальные силы достаточно лояльны к власти. Они поддерживают деоккупацию Донбасса, поддерживают политику военного решения этого вопроса, поэтому они не выступают против власти. Они критикуют, но не выступают. Поэтому ситуация для власти сейчас достаточно управляема. Для ее поддержания необходимо просто демонстрировать миру, что решение проблемы Донбасса мирным, дипломатическим путем невозможно, сколько об этом не говори.
Это патовая ситуация, которая может длиться достаточно долго. Думаю, год-полтора ресурс у такой ситуации есть.
Чем такой подход украинской власти к решению вопроса Донбасса может быть сорван? Более жесткими действиями западной коалиции в вопросах коррупции в украинских верхах, но для этого необходима координация действий США и Западной Европы, которой пока нет.
Сейчас украинская коррупция стала символом коррупции, делаемой на войне. Об этом говорят украинские либералы и бывшие губернаторы. Именно они формируют антикоррупционный лексикон типа «мародерская власть».
На Украине может быть майданный всплеск, если он будет подхвачен радикально-националистическими силами. Последние пока сохраняют лояльность власти. Вероятность того, что недовольство граждан и националистов совпадут, есть. И это может произойти уже в 2017 году, который будет очень тяжелым для украинской власти. Тут толчком может быть совпадение экономических факторов и перемирия на Донбассе.
Так что власти выгодно с одной стороны декларировать приверженность к миру, а с другой стороны провоцировать военное напряжение, так как напряжение позволяет держать внутриукраинскую ситуацию под контролем.
Вот такая политика Киева раздражает Францию, Германию, США, а там идет перезагрузка власти.
По всей видимости, серьезный разговор о будущем Донбасса начнется в 2018 году, когда уже сложится новая европейская политическая архитектура. А вот этот год будет самым тяжелым годом для Украины.
Владислав Шурыгин, российский военный эксперт
Совершенно очевидно, что разговор Порошенко с Трампом не принес каких-то серьезных подвижек и не внес серьезной ясности. Очевидно, что это даже не полузнакомство, а некие заявления обеих сторон. Трамп просто присматривается к переданному ему по наследству клиенту.
Порошенко же не нуждается в большой войне, он нуждается в постоянной подпитке. Просто большая война на Донбассе принесет ему поражение.
Очевидно, что план Порошенко — это план пришедшего воровать коня цыгана. Его задача успеть до того, как Трамп выстроит линию коммуникации, не допустить ее. В этом случае он выполняет задачу группы американских политиков — Обамы, Клинтон, Байдена, которая его обслуживала раньше.
Вот все эти обстрелы имели целью не допустить сближения России и Америки любой ценой.
То, что Порошенко не намерен выполнять минские договоренности, понятно было на протяжении последних полутора лет. Выйти из Минска-2 можно только одним способом: спровоцировав войну на Донбассе.
Развязав новые военные действия, через две недели боев Порошенко просто, призвав на помощь Запад, будет требовать подписания Минска-3.
Правда, тут для него есть риск: в случае его очередного разгрома не факт, что Россия согласится на Минск-3.
Вот поэтому ему и нужно спровоцировать Донбасс на военную активность.
