Об этом рассказал адвокат потерпевших Игорь Шавров, предоставив общественности документ, подтверждающий начало работы ЕСПЧ. Согласно данным, основанием для иска послужило нарушение статьи 6 Конвенции о правах человека — нарушение права на судебную защиту. Несмотря на то, что сама жалоба была подана в ЕСПЧ еще 26 августа 2016 года, долгожданный ответ пришел лишь на днях. По словам Шаврова, целью этого иска является желание не только подстегнуть расследование, но и удостовериться в том, что оно будет справедливым и беспристрастным. Однако, все ли так радужно, как кажется?
Абсурдность и вопиющий непрофессионализм в расследовании трагедии
Трагедия, произошедшая 2 мая, понятна любому здравомыслящему человеку. Здесь кристально ясно — кто и в чем виноват, однако ни судьи, ни прокуроры, ни милиционеры, ведущие это дело, уже 3 год не могут посадить виновных и оправдать «подсудимых». Налицо притча о трех обезьянах: ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не скажу. Давление националистов, официальный курс Украины — все это делает невозможным беспристрастное рассмотрение трагических событий.
Дошло до того, что еще в прошлом году одесская прокуратура решила «повесить всех собак» на депутата областного совета Вячеслава Маркина, куликовца, погибшего вследствие бойни 2 мая 2014 года. Его родственникам было вручено подозрение о виновности Маркина в смерти 48 человек. Дескать, именно он всех зазывал в злосчастный Дом профсоюзов, а значит, именно он виноват в их смерти. Абсурдность ситуации состоит в том, что подозрение вручается лично и под роспись, однако прокуроров Одесской области совершенно не смутило, что он мертв уже почти 3 года. Более того, сам смысл этой фантасмагории, с точки зрения украинских властей, не такой уж и бредовый, так как согласно Уголовно-процессуальному кодексу Украины дело можно закрыть в связи со смертью подозреваемого. Таким образом, если бы не поднявшийся в прессе резонанс, процесс о гибели 48 одесситов уже был бы закрыт, а несчастный Маркин признан виновным в этой трагедии. Благо, этого не произошло.
Говорить же об идущем расследовании и постоянных судах — можно бесконечно, также, как и смотреть на текущую воду. А в том, что вода утекает — нет никаких сомнений. Чего стоит только заявление начальника одесской полиции Дмитрия Головина об утере большей части материалов расследования. По его словам, «многие улики утрачены в том же 2014 году, когда расследование вели привлеченные сотрудники МВД из других областей». Наверное, это те материалы, которые могли бы показать реальную картину произошедшего. Например, протоколы вскрытия тел погибших, видеозаписи камер наблюдения расположенного в здании банка «Аркада», которые спешно изъяла Генпрокуратура под руководством Юрия Луценко, и т.п.
Решение Головина заявить общественности об утере улик — обычное перекладывание виновности на других, умасливание возмущенных отсутствием результатов одесситов, а также страховка, на случай резкого изменения политической ситуации на Украине. Последнее, впрочем, в настоящее время маловероятно.
При такой ужасающей картине говорить о постоянных самоотводах прокурора или судьи, болезни того или иного «свидетеля», неявке «подозреваемых» — как-то мелочно.
На данный момент ясно, что 2,5 года процессов канули в Лету, а собирать доказательства заново никто не собирается. Налицо очередное затягивание дела, в надежде, что через пару лет, все махнут рукой на столь «запутанную» трагедию.
К чему приведет вмешательство ЕСПЧ
По вышеописанным причинам, родственники погибших и обратились в ЕСПЧ. Что ж, если подумать, с одной стороны, поданный иск действительно может ускорить процесс расследования трагедии 2 мая. Основанием для этого может послужить боязнь украинского правительства «потерять лицо» перед европейскими странами.
«Мы прекрасно понимаем, что это долгий процесс, что суд пальчиком погрозит. Но решение суда — прецедентны, и они раскладывают по полкам формат бездействия, почему и в чем конкретно государство бездействует. Исполнение решений ЕСПЧ контролируются советом министров. В случае невыполнения этого решения могут приостановить членство страны в Совете Европы или наложить санкции. Это достаточно глобальный вопрос в случае невыполнения решения», — заявил правозащитник Шавров.
Уверенность Шаврова кажется незыблемой, но нужно понимать, что страх Украины перед Европой практически сошел на нет. Стоит вспомнить осень 2015 года, когда Международная консультативная группа, сформированная Генеральным секретарем Совета Европы Турбьёрном Ягландом для наблюдения за расследованием трагедии в одесском Доме профсоюзов 2 мая 2014 г., заявила, что расследование не удовлетворяет требованиям Европейской конвенции по правам человека. По их мнению, «следственные органы не проявили надлежащей полноты и тщательности как на стадии открытия производства, так и во время дальнейшего его расследования, в результате чего общая эффективность расследования была поставлена под угрозу». К чему привел этот доклад?
Да, по сути, ни к чему. Самоотводы судей продолжились, переносы процессов по тем или иным причинам тоже. Сидящие в тюрьмах «куликовцы» — все также продолжают сидеть, несмотря на озабоченность Европы правами человека и полноценным беспристрастным расследованием дела, в то время как истинные виновники трагедии зачастую вовсе не находятся под следствием.
И все же, это шаг вперед, в сравнении с прошлым. Рассматриваемый иск действительно может привести к довольно неприятным для Украины последствиям. Постоянное нарушение закона со стороны официальных лиц и групп националистов, попрание Конституции и полное пренебрежение пресловутыми правами человека не только имеют место быть, но и уже, к сожалению, привычны практически для любого инакомыслящего украинца. Признание ЕСПЧ вины украинского правительства в намеренном затягивании процесса «2 мая» может привести к неожиданным результатам: вплоть до полной чистки верхушки органов юстиции. Или даже реальному наложению санкций на Украину, а это уже весьма серьезно. Правда, до таких глобальных последствий еще далеко, ведь сама процедура рассмотрения иска будет не быстрой, поэтому в ближайшем будущем вряд ли нас ждут серьезные сдвиги. Но сам факт принятия дела «в оборот» все же дает определенную надежду на улучшение ситуации в долгосрочной перспективе.
