Против находящихся на Украине россиян Игоря Чудинова, Геннадия Хамраева, Георгия Стоцкого, Романа Стригункова и Александра Валова возбуждено дело по ч. 1 и 2 ст. 282.2 УК РФ («Руководство деятельностью экстремистской организации и участие в ней») за принадлежность к запрещенной в России организации «Правый сектор» (запрещенная в России националистическая группировка — ред.). Как сообщило ТАСС со ссылкой на СК, Чудинов и Хамраев в составе одного из боевых подразделений экстремистской организации принимали активное участие в карательных операциях против ДНР и ЛНР, а Стоцкий, Стригунков и Валов активно участвовали в ее митингах, шествиях и других мероприятиях, а также активно пропагандировали идеи радикалов в социальных сетях.
Можно напомнить, что в сентябре прошлого года СК возбудил уголовное дело в отношении верхушки «Правого сектора» — Дмитрия Яроша, Андрея Тарасенко, Андрея Стемпицкого, Валерия Воронова, Артема Скоропадского.
Батьковщина порыв не оценила
Из всей попавшей под обвинение пятерки относительно известными в России можно считать Романа Стригункова и Александра Валова. В частности, первый — житель Белгорода, недоучившийся на философском факультете МГУ, активно участвовал в «русских маршах» и «болотных» протестах, в 2011 году создал в родном городе Русское национально-социалистическое движение, провел пикет «Хватит кормить Москву!», был председателем городской ячейки партии «Новая сила» московского политолога Валерия Соловья. Активно контактировать с украинскими националистами начал в 2012 году, участвуя в проводимых ими шествиях и учебных лагерях в качестве соратника из России. Никогда не скрывал свои неонацистские взгляды, увлекался соответствующей атрибутикой.
«Он позиционировал себя в качестве адекватного националиста и не спешил афишировать подлинные взгляды, — пишет о Стригункове на своей странице в ЖЖ его бывший соратник, активист партии «Российский общенародный союз» Алексей Иванов. — Слыл веселым парнем, любимцем женщин. Лишь со временем перестал скрывать свою коллаборационистскую, предельно антихристианскую, болезненно антисоветскую сущность. Покинув (вследствие различных обстоятельств) работу и учебу, он ощутил себя профессиональным революционером, с головой окунулся в деструктивную деятельность. Сделал ставку на сотрудничество с бандеровским отребьем. И естественным образом с первых же дней вляпался в евромайдан. Провозгласив себя «руководителем российского представительства на Майдане». Бросал «коктейли Молотова» в бойцов «Беркута», штурмовал административные здания. Проживает на конспиративной квартире (о местонахождении которой, однако, знают все журналисты)… Раздает интервью российским и украинским СМИ. Голосит за «оффлайновую революцию», против «путинского режима», «москалей», «совка» и «имперских амбиций».
Однако уже через год, так и не сумев получить в благодарность за майданную активность украинское гражданство, Стригунков в сюжете телеканала «Россия 24» был вынужден признать, что русские на Украине — люди второго сорта. Даже те, кто активно выступал за нынешнюю киевскую власть.
«Я общался с ним на Майдане в декабре 2013 года, куда ездил в исследовательских целях, — рассказал газете ВЗГЛЯД об опыте общения с экстремистом эксперт Фонда развития институтов гражданского общества «Народная дипломатия» Евгений Валяев. — Я брал у него интервью, и в ходе этого разговора понял, что у Стригункова не было планов остаться на Украине навсегда. Сейчас он там не нужен никому. Ему предлагали воевать в составе добровольческого батальона, но к этой идее он отнесся скептически, сказав, что при отсутствии юридического статуса, потеряй он во время боев руку и ногу, никто содержать его не станет. Такие, как он, граждане России находятся на Украине на птичьих правах. Их используют для достижения пропагандистского эффекта, показать, что, вот, мол, россияне тоже воюют за нас. Но это краткосрочный эффект, и потом их выбрасывают за ненадобностью».
Еще один фигурант дела — Александр Помор Валов — был больше известен у себя в Мурманске как организатор «русских маршей». В конце сентября 2015 года он не явился на судебное заседание по обвинению в создании экстремистского сообщества и драках с мигрантами из Средней Азии, сбежав на Украину. В первые месяцы он занимался там агитацией неонацистского толка, где, вероятно, и начал сотрудничать с «Правым сектором», а впоследствии отправился воевать в карательный батальон «Азов». Боевик также до сих пор не имеет никакого юридического и гражданского статуса на Украине, хотя не оставлял надежды получить его вплоть до начала января текущего года.
«Ответили из Администрации президента Украины (стиль и орфография сохранены — ред.) — писал Валов на своей странице в социальной сети Facebook. — Больше не буду им писать. Согласно письму, никаких документов на принятие меня в гражданство у них нет и миграционная служба их не подавала в марте 2016. Ответили прям жирным шрифтом, типа надоел уже. Хорошо, хоть не капсом набрали… В остальном — это невыносимо и бессмысленно, пытаться получить гражданство Украины иностранному добровольцу. Уже даже и мне надоело (для этого постараться нужно). Перейти границу Польши или другой страны, а иногда и несколько границ — гораздо проще».
В интервью одному из блогеров боевик рассказывал о том, что в составе батальона «Азов» воюет «примерно сотня российских граждан».
Бандит, нацист и психиатр
С оружием в руках против восставших жителей Донбасса воевал и другой подследственный — Геннадий Монах Хамраев, в свое время бывший практически земляком Стригункова, проживая в городе Старый Оскол Белгородской области. На Украину он переехал еще до событий на Майдане, после того как в России у него рухнул строительный бизнес. На новом месте Хамраев женился на жительнице Западной Украины, которая родила ему детей, но успел развестись. С началом агрессии Украины против народных республик Донбасса Монах вступил в ряды «Правого сектора» и дослужился до командира 2-го взвода 7-го отдельного батальона этой экстремистской организации.
Благодаря своему русскому происхождению и участию в вооруженных формированиях украинских неонацистов, Хамраев быстро стал медиаперсоной. Интервью с ним брали местные телеканалы, украинское подразделение радио «Свобода». В одном из них боевик оговорился, что оставшиеся в Белгородской области родители и сестра осуждают его за участие в вооруженном конфликте.
«Медовый месяц» Хамраева с украинскими СМИ длился недолго. Вместе с двумя подельниками с оружием в руках он вломился в дом проживавшего в Львовской области бизнесмена Олега Гентоша, где, застав престарелого родственника предпринимателя, на протяжении восемнадцати часов пытал мужчину (через несколько месяцев тот скончался), пытаясь узнать, где находятся деньги и драгоценности. Полиции удалось задержать налетчиков по горячим следам, но те смогли сбежать из СИЗО — двое впоследствии были пойманы, однако Хамраева до сих пор не нашли.
Про двух остальных подследственных известно немного. Потому как один из них — Игорь Чудинов — не стремится к публичности, но при этом занимает не последнее место в иерархии «Правого сектора», являясь заместителем командира одного из боевых подразделений этой организации.
Напротив, работавший в Грозном и Москве психотерапевт Георгий Стоцкий, в 2014 году вместе с женой перебравшийся на Украину по идейно-этническим соображениям, первое время после переезда активно участвовал в акциях украинских праворадикалов. Однако последние два года в силу возраста Стоцкий ограничивается деятельностью в соцсетях, где регулярно цитирует русофобские тексты украинских СМИ.
Поздно, но вовремя
В разговоре с газетой ВЗГЛЯД председатель общественного движения «Русское гражданское общество» Алексей Живов выразил сомнение в том, что все пятеро фигурантов дела могли каким-либо образом быть связаны между собой:
«Мне сложно объяснить, почему оперативники два года не замечали экстремизма в действиях упомянутых людей, хотя все было публично и на поверхности, — считает эксперт. — Объединение дел по 282-й статье, как показывает мой опыт, нужно для того, чтобы угрозу, с которой борются силовики, сделать большой и требующей немедленного разрешения. Кому интересен Стригунков, который еще недавно влачил на Украине нищенское существование, всеми забытый и покинутый? Никому! Воевать он не поехал, а как политик оказался неинтересен. Все меняется, если дело объединить с другими, найти группу и по возможности хотя бы условно привязать к какому-то убийству. Если люди уехали на Украину заниматься там политикой, это их дело, даже если эта политика имеет антироссийскую направленность. Другое дело, если они участвуют в боевых действиях против Донбасса, здесь их можно и нужно судить за участие в незаконных вооруженных формированиях, за наемничество».
В свою очередь, руководитель фонда «Гражданский патруль» Ростислав Антонов, напротив, в разговоре с газетой ВЗГЛЯД сказал, что видит вполне логичным тот момент, что дела по всем перебежчикам были объединены в одно:
«Эти люди ехали на Украину, чувствуя духовную близость с головорезами, намеревавшимися зачистить Донбасс. Значит, они разделяют их идеи расовой чистоты непонятно чего и борьбы за принудительную обязанность всех жителей Украины, вне зависимости от национальности, использовать в обиходе исключительно украинский язык. То, что уехавшие нарушили законы России, — это очевидно. Ну а то, что наши органы занялись ими только сейчас, так это как в старой русской поговорке: «Улита едет, когда-то будет». У нас по многим вопросам так».
В свою очередь, президент Центра стратегических коммуникаций Дмитрий Абзалов увязал усилившуюся активность российских органов в отношении «перебежчиков» с политической активностью накануне выборов президента России:
«Правый сектор» тоже изначально не был монолитным движением, это были группы радикальных футбольных фанатов и националистов, которые только к 2014 году начали оформляться в единую структуру, — рассказал о своем видении вопроса эксперт газете ВЗГЛЯД. — Они заявляли, что имеют интересы в России, активно работали с российской молодежью, даже хотели, как это ни парадоксально звучит, приехать на «русские марши». Они же в итоге и раскололи российское правое движение, что мы видим на примере некоторых из этой пятерки. И угроза воздействия на российскую молодежь, и протестный электорат никуда не ушли. Поэтому правоохранительные органы правильно усилили нажим на эти персоны, чтобы отработать и их связи в России, и чтобы в своей стране они получили тот статус, на который усиленно напрашивались».
Алексей Топоров
Оригинал публикации
