Лола Руис Сергеева (Lola Ruiz Sergueyeva) — внучка Долорес Ибаррури (Dolores Ibárruri), деятельницы испанского коммунистического движения, которая в 1939 году, после окончания гражданской войны в Испании, эмигрировала в СССР. Дедом Лолы Руис Сергеевой был Федор Сергеев (более известный как «товарищ Артем»), основатель Донецко-Криворожской советской республики. После трагической смерти Сергеева его сын был усыновлён Сталиным. Дядя Лолы, Рубен, погиб в боях за Сталинград.
Неизбежная цена каждой революции — это пролитая кровь. А по венам Лолы Руис Сергеевой будто текут сама революционная природа и семейные невзгоды. В каждом слове, произносимом внучкой Долорес Ибаррури, слышны сдержанность и уважение к предкам, но в то же время проглядывается нотка тоски.
Последние годы Лола Руис Сергеева проводит свое время в окружении коробок с архивными документами и фотографиями. А по истории своей семьи Сергеева, журналист и доктор наук МГУ, могла бы написать роман, похожий на «100 лет одиночества».
Борьба за сохранение наследия своих предков начинается в ней самой, с ее собственного имени.
— Я родилась в России, и в моем свидетельстве о рождении написано, что я Долорес Артемовна Сергеева. Так и исчезла фамилия моей матери (Амайи Руис Ибаррури — Amaya Ruiz Ibárruri). Позднее, в какой-то момент, я взяла фамилию своей матери вместо отчества.
"Пассионария", глазами ее внучки
Гражданская война в Испании (1936-1939) толкнула к иммиграции сотни тысяч граждан. Так Долорес Ибаррури, получившая прозвище Пассионария (исп. Pasionaria "страстная"), один из самых громких голосов Коммунистической партии Испании, отправилась в путешествие, которое затянулось на многие годы.
— Об иммиграции в СССР после Гражданской войны в Испании моя бабушка написала в своих мемуарах «Единственный путь» и «Мне не хватало Испании». Она рассказала, что в конце войны, 7-ого или 8-ого марта, она улетела на одном из последних самолетов, которые все еще оставались у республиканцев, руководимых Идальго де Сиснерос. Она много общалась с Хосе Диасом (генсек Коммунистической партии Испании), который в те годы лечился от рака в советской больнице. В 1942-ом году он умер. Диас уговорил Долорес Ибаррури отправиться в Россию, и бабушка решила поехать на пару дней, взяв с собой лишь шляпу, платье и пару летней обуви. Вернуться домой она тогда так и не смогла.
Несмотря на то, что у Долорес не было ни малейшего намерения остаться в СССР, обстоятельства вынудили ее поступить именно так. Упорство и «очень хорошая память» стали ее лучшими союзниками в изучении такого сложного языка, как русский.
— Так как она знала, что не сможет покинуть страну, бабушка наняла профессора русского языка, который и объяснил ей, что это очень сложный язык. Самое простое — это читать русские статьи на первой полосе газет, так как именно там всегда больше всего слов греческого или латинского происхождения — до 25%. Заручившись этим словарным запасом, уже можно как-то справляться. Бабушка запоминала наизусть целые статьи. Она очень быстро освоила русский.
— Я помню один случай, произошедший в 1971-ом году. Мы были в одной французской деревушке, расположенной очень близко от испанской границы. И моя бабушка прошла половину моста, разделявшего две страны. Она всегда скучала по своей родине.
Благодаря своей беспокойной натуре, Ибаррури поменяла множество стран, прежде чем вернуться в Испанию.
— Какое-то время она жила в Китае, потом в Болгарии и Румынии. Она также много путешествовала — по Италии, Франции, Швейцарии. Почти всегда я ее сопровождала.
— 13 мая 1977 года мои бабушка и мама вернулись в Испанию. А в июне, кажется, как раз были выборы (15 июня 1977 года прошли первые свободные выборы Второй Испанской Республики). Долорес Ибаррури была первой в списке кандидатов (от Коммунистической партии Испании), представляя Астурию. До Гражданской войны она уже представляла Астурию в качестве депутата, защищая права рабочих, которые оказались за решеткой во время «черного двухлетия» (период с ноября 1933 по февраль 1936, во время которого у власти было правительство Радикальной республиканской партии во главе в Алехандро Леррус в коалиции с центристами). И она снова вернулась в депутатское кресло.
— Впоследствии она вышла на пенсию и жила более или менее спокойной жизнью, хоть и плотно вошла в историю страны. В те годы к нам приходило много людей. Практический каждый день кто-то заходил поговорить с ней или посмотреть на нее, потому что бабушка превратилась в легенду, и многие хотели увидеть ее во плоти.
Но как бы Лола описала саму женщину, "спрятавшуюся" за этой легендой?
— Долорес была человеком невероятной силы. Она была человеком очень прямолинейным, требовательным к самой себе. И в то же время очень несчастной женщиной, ведь из шестерых ее детей выжила лишь моя мать. Мои четыре тети (Эстер, Амагойя, Асусена и Эва Руис Ибаррури) умерли в Стране Басков. Мой дядя (Рубен Руис Ибаррури) погиб в битве за Сталинград. Моя мама стала единственной, кто остался с бабушкой, и это ее убивало. Она чувствовала себя виноватой. Но в чем заключалась ее вина? Ей просто не повезло. Она была великой женщиной.
— Она была гибким человеком. Она сумела хорошо адаптироваться в новой Испании. Она также подписала Конституцию, в которой Испания была провозглашена монархией. Долорес всегда говорила, что ее наивысшим стремлением было сделать страну демократической республикой. Тем не менее, она прекрасно понимала, что события развивались так, как развивались. И она поставила свою подпись. Ведь она была очень разумным человеком. Долорес всегда говорила, что необходимо продолжать двигаться вперед, думать о будущем. Что важно прилагать все усилия, который ты в состоянии приложить, но в рамках тех обстоятельств, которые предоставляет тебе жизнь.
На вопрос, есть ли в ней самой бабушкины черты, Лола Руис Сергеева улыбается.
— Бабушка занималась моим образованием. Мама отдала меня на воспитание ей. Мне кажется, я очень устойчива к любой проблеме. Я, вне зависимости от того, что происходит, всегда приземляюсь на все четыре лапы, подобно котам — я буду продолжать двигаться вперед.
— Еще одна вещь, которой научила меня бабушка, — это всегда быть готовой к любым поворотам судьбы. Я собираю чемодан за 15 минут, хватаю свои вещи и уезжаю, ведь с раннего детства бабушка мне говорила «Мы отправляемся в путешествие». Она всегда предупреждала об этом в последний момент, и я, несмотря на то, что было совсем маленькой, сама должна была собрать свой чемодан. И я это делала. Мы всегда, всегда находились в движении. А ведь я училась в школе. Я поняла множество вещей. Я знала, что необходимо сделать технический перерыв и последовать вслед за бабушкой. Думаю, что у всех иммигрантов есть что-то наподобие комплекса Одиссея. Они не могут отыскать свое место, свою Итаку.
Какой бы была Долорес Ибаррури, если бы не гражданская война?
— Она была устойчивой, гибкой и способной усваивать все новое. У нее была интересная жизнь, даже если она не выходила из дома. Она много читала, любила кино, путешествия. У нее было огромное количество увлечений. Она была прекрасной хозяйкой, шила, готовила, воспитывала внуков. Могла делать все что угодно. Словно вездеход. Если бы ей не пришлось жить в такие тяжелые времена, она бы преуспела в чем-то другом. Она была человеком, который всегда смотрел вперед.
Мечта Долорес Ибаррури превратить Испанию в демократическую республику не сбылась. А считает ли ее внучка, что однажды это все-таки случится?
— Я не знаю, вернется ли республика в Испанию. Посмотрим. Я считаю, что ни у кого из нас нет хрустального шара предсказаний. Мы ведь даже не знаем, кто будет у власти через пару месяцев. Думать сейчас о республике… У Испании есть Конституция. И это единственное, что мы имеем наверняка.
Большевик, основавший Донецкую республику
В скором времени будет издана книга «Донецко-Криворожская республика». И если история семьи Сергеевой по материнской линии захватывает дух, то и отцовская нисколько не отстает.
— Федор Сергеев, по прозвищу Артем, был большевистским революционером, который основал Донецко-Криворожскую республику в 1921 году. Эта республика — плод Октябрьской Революции 1917 года, а также результат Гражданской войны. Мой дедушка был студентом, какое-то время жил во Франции и окончил артиллерийские курсы в Париже. Он говорил по-французски, бывал в Китае, в Австралии, где работал редактором в местной газете. Он был таким человеком, читая про которого, невольно говоришь себе «Я не могу в это поверить». Как и многие сто лет назад, он перемещался между Австралией, Китаем и Парижем, но имел британский паспорт.
— Личность моего деда окутана легендами. И то, что известно о нем, погружает в глубокое недоумение. Более того, есть книги о его наследии, его статьи и речи. Артем было его боевым именем. Читая его записи, которые сохранила бабушка, удивляешься, что те проблемы, которые он поднимал в 1918 году, актуальны и сейчас, спустя сто лет.
— Не разрешилось абсолютно ничего. Он говорил, что районы угольных месторождений и Донбасс были заселены людьми, тесно связанными с рудной промышленностью. У них не было ничего общего с киевской Украиной. Во время Гражданской войны в 1918 году уже возникла Донецко-Криворожская республика, но просуществовала очень недолго. И позднее, в 1922 году, образовались советские республики, согласно национальному плану, предложенному Сталиным. По этому плану, Сталин устанавливал границы там, где считал целесообразным. Таким образом, все были вынуждены соблюдать национальную политику СССР.
— СССР сформировался на основе Российской империи в 1922 году. С тех пор страна превратилась в то, что мы видим сегодня, плюс территории, указанные в Пакте Молотова-Риббентропа 1939 года, — Прибалтика, Западная Украина, Западная Белоруссия и часть Молдовы.
— Федор погиб при странных обстоятельствах. Помимо всего прочего, он также являлся президентом Международного союза горняков. Однажды он поехал на конгресс в Тулу. Моему дедушке удалось убедить некого инженера Абаковского установить самолетный двигатель в локомотив. Из Москвы в Тулу они ехали со скоростью 140 км в час, что по тем временам считалось невероятной скоростью. На обратном пути кто-то положил камни на пути, и состав сошел с рельсов. Инженер Абаковский и мой дед погибли в той аварии. Они похоронены на Красной Площади, за мавзолеем.
Иосиф Сталин усыновил Артема Сергеева, отца Лолы Руис Сергеевой, после смерти отца мальчика.
Сталин, отец сироты
— Моему отцу было три месяца, когда погиб мой дед. Сталин его усыновил. Тогда не существовали свидетельства об усыновлении. В те времена это было обычной практикой. Например, когда умер министр обороны Фрунзе, его дети оказались в доме Ворошиловых.
— В те времена правительство проживало в своего рода общежитии, которое располагалось на территории Кремля. Сейчас его не существует, на его месте стоит Государственный Кремлевский дворец. В комнатах общежития жили семьи кремлевских чиновников. Там не было кухни. Все были соседями и помогали друг другу. У каждого был свой уголок, чьи размеры зависели от занимаемой должности. После они жили в отеле "Националь" и уже затем получили квартиру, в которой мой отец и провел всю свою жизнь.
— Артем Сергеев написал две книги. Одна из них, изданная в 2007 году, называется "Разговоры о Сталине". Мой отец также много фигурирует в книге Симона Себага Монтефиоре "Двор Красного монарха". Монтефиоре брал у него несколько интервью. В этой книге отец представлен как один из членов семьи Сталина.
— На данный момент я работаю с архивами моей русской семьи, которая не такая и русская, ведь моя бабушка по отцовской линии была наполовину полькой и наполовину немкой. И лишь мой дед был самым настоящим русским. Я узнала, что наша семья была очень большой и многие ее члены погибли на войне, в поле и в прочих местах. Мы никогда не говорили об этом дома, но я нашла письма разных времен, о польской ветке, о немецкой, о русской ветке в Сибири. Очевидно, что моя бабушка и мой отец всю жизнь не говорили об этом. Предполагаю, что для него эта тема была гораздо более болезненной, чем для меня. Я хочу создать генеалогическое древо, но это трудная работа. Я спрашивала о родственниках отца, но он отвечал, что выжил лишь один его братьев и больше никто. Его жизнь была чрезвычайно насыщена событиями. Весь двадцатый век был драматичным. Много войн. Все это в прямом смысле слова разрушило семью, ведь так многие погибли.
Рамон Меркадер, испанец, убивший Троцкого
— Я была знакома с Рамоном Меркадером. Ему было 66 или 67 лет. Это очень далекие воспоминания. Единственное, что я о нем тогда знала, так это то, что он усыновил нескольких испанских детей, которые остались без родителей. Я помню, что на Лауре (приемной дочери Рамона Меркадера) было замечательный костюмчик цвета фуксии с рюшами. И тогда я, девочка, всегда носившая одежду старших братьев, джинсы, клетчатые рубашки, поняла, что существует другой мир. А еще помню мексиканскую жену Рамона, которая была очень живой и внимательной. Он, в свою очередь, был весьма сдержанным, ему легко было оказаться незамеченным. Я гораздо лучше помню его дочь и супругу, нежели его самого.
Испания сегодня и осколки идеологической войны
Лола Руис Сергеева любит Испанию, но, томимая тоской по стране, избегает поднять взгляд. Она также тактично уходит от просьбы прокомментировать такие политические феномены современной Испании, как партия "Podemos".
— Мне очень жаль. Я очень давно в России и не близко знакома с тем, что происходит в Испании. Все, что я знаю о современных политических движениях, — это то, о чем пишут газеты.
Мы завершаем беседу, обращаясь к идеологии, за которую боролись Федор Сергеев, Артем Сергеев, Долорес Ибаррури и Рубен Руис Ибаррури.
— Из всех идей прошлых лет мечта превратить землю в рай не сбылась. Она сродни "Утопии" Томаса Мора и "Городу Солнца" Томмазо Кампанеллы. Но эти идеи пустили корни в общество 20-ого века, который был крайне радикальным временем. Идеи лучшей жизни для рабочего класса проникли глубоко внутрь. И ведь в самом деле, у нас 8-часовой рабочий день, оплачиваемые отпуска, медицинская страховка и так далее. Сейчас мы имеем много из того, что пришло к нам из СССР. Западная Европа и США всегда имели контрапункт — жизнь в Советском Союзе. Этот факт также сделал западное общество гораздо более гибким и восприимчивым к требованиям рабочего класса. Я не знаю, долго ли это будет продолжаться. Некоторые идеи были действительно прогрессивными и хорошо адаптируются в современных реалиях. Утопия же, очевидно, недостижима. Но мы всегда может заявить о своих потребностях, чтобы лучше жить.
Мануэль Регаладо, «Спутник»
