Путин — не игрок
На днях в американском журнале The Atlantic вышел большой текст под названием «Доктрина Обамы». На основании своих разговоров с президентом а также высокопоставленными представителями исполнительной и законодательной властей известный американский журналист Джеффри Голдберг попытался сформировать общую картину внешней политики США при 44-м президенте. В ней нашлось немного места и для России с Украиной.
Ни для кого не секрет, что одним из провалов внешней политики президента Обамы считают неподконтрольное США усиление России на международной арене, символом которого стало недавнее перемирие в Сирии, выработанное при помощи и на условиях Москвы. Сам американский президент с этим мнением не согласен — Барак Обама считает, что Владимир Путин работает вместе с США, в основном, ради того, чтобы позиционировать Москву как равного американцам партнера, хотя таковым на деле не является.
«Он же не глуп, он понимает, что российские позиции в мире серьезно ослабли. Его вторжение в Крым или поддержка Башара Асада не превращают его в игрока международной арене, — говорит хозяин Белого дома. — Говорить о том, что Россия усилила свои позиции после того, как вторглась на Украину или ввела войска в Сирию — это значит не понимать значение мощи с точки зрения международных отношений и мира в целом. Мощь — это возможность получать то, что хочешь без применения насилия».
В последнем предложении он прав — мощь подразумевает не только и даже не столько военную силу, сколько возможности информационного, экономического, политического и даже идеологического давления. В совокупности они и должны приводить к реализации интересов государства — еще великий китайский мыслитель Сунь-Цзы говорил о том, что лучшей победой является срыв замыслов противника, затем срыв его союзов, затем военная победа и лишь потом осаждение крепостей (затяжной конфликт, чреватый истощением обеих сторон). Вот только в отличие от США, Россия не могла наполнить свою «мощь» значительным объемом экономического, идеологического и даже политического давления — у нее просто не было таких ресурсов. И проецирование этой мощи на Украину и Сирию возымело свои плоды.
Воевать было бесполезно
Во-первых, благодаря украинской и сирийской кампаниям Кремлю удалось добавить в свою «мощь» новые элементы несилового давления. Это решимость идти на применение силы ради реализации своих интересов и обеспечения мировой стабильности, а также готовность делать это цивилизованно, через компромиссы с США и ЕС.
Во-вторых, действия России в той же Сирии и Украине как раз и представляли из себя срыв замыслов, правда с небольшим применением насилия. Вмешавшись в сирийский конфликт, Россия не просто спасла Асада, но и не позволила реализоваться планам Саудовской Аравии и Турции по захвату Дамаска радикальными исламистами. Тем самым Кремль спас не только себя от большой войны (на Кавказе и в Средней Азии, куда террористы потянулись бы продолжать джихад), но еще и Израиль, Иран, Иорданию и сами Соединенные Штаты.
На Украине же Путин не «пытался перехватить клиентское государство, которое выскальзывало из его рук», как говорил Обама, а старался не допустить превращения украинского пространства в огромный антироссийский форпост Запада. И ему это отчасти удалось. Возвращение Крыма лишило этот форпост части стратегического значения, ситуация на Донбассе сделала невозможным включение Украины в НАТО, жесткая но при этом конструктивная позиция Москвы в украинском вопросе продемонстрировала, что Россия больше не намерена допускать игнорирование ее интересов на постсоветском пространстве.
В результате даже сам Обама признал бесперспективность перетягивания Украины в западный лагерь. По его словам, Украина является одним из ключевых интересов России и у Москвы всегда будет достаточно инструментов для воздействия на эту страну, и, прежде всего, военных. Как минимум до того, пока Украина вступит в НАТО (а она туда в обозримой перспективе не вступит, о чем ясно и четко заявил председатель Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер).
Да, американский президент заявил — и тут он прав — что если бы США очень-очень хотели, они могли бы переломить ситуацию и выиграть у Путина на Украине. Например, через ввод войск на Украину (как, в принципе, и в Сирию). Однако Обама от такого варианта отказался (более того, как отметил Джеффри Голдберг, президента так достали постоянные просьбы того же Джона Керри ввести войска в Сирию, что он запретил любому, кроме министра обороны, предлагать ему такой вариант). По мнению Обамы, угроза военных действий в отношении России попросту бесперспективна.
«Если кто-то в Вашингтоне считает, что мы должны были рассматривать вариант военных действий против России из-за ее действий в Крыму и в восточной Украине, они должны об этом прямо и четко сказать и понимать, что именно они предлагают. Сама мысль о том, что жесткая риторика или проведение военных операций в том районе каким-то образом повлияют на принимаемые Россией (или тем же Китаем) решения, противоречат реальности, которая существовала последние 50 лет».
И теперь, когда Обама признал бесперспективность изменения российской политики на Украине через силу или угрозу силы, США должны начать неизбежный процесс выработки компромиссного с Москвой решения о будущем Украины. Вот только делать это, скорее всего, будет уже следующий президент.
Геворг Мирзаян
