В Киеве эксперты-политологи и экономисты подводят итоги уходящего года. Выводы во многом не утешительны и достаточно пессимистичны, несмотря на то, что точки зрения экспертов существенно разнятся.
Давно стало традицией обвинять во всем Россию, даже в том, что она продолжает помогать Украине. Несмотря на болезненный разрыв торгово-экономических, культурных и просто человеческих связей, окончательно разорвать отношения вряд ли получится, да и Крым не вернется, сходятся во мнении политологи. Что касается самих граждан, то более 68%, согласно соцопросам, считают, что Украина идет в неправильном направлении.
Ведущий экономист CASE Украина Владимир Дубровский в эксклюзивном интервью изданию «Украина.Ру» рассказал об экономическом пути Украины в следующем году.
— Владимир Александрович, каково в настоящее время состояние экономики Украины?
— Первый скачок в новое и неизведанное Украина сделала в начале девяностых, когда страна вышла из состава СССР. Второй, новый и в высшей степени болезненный рывок она делает сейчас.
Если говорить о странах Юго-Восточной Европы, то путь к вступлению в ЕС той же Греции, Болгарии, Венгрии, стран бывшей Югославии был гораздо короче. Большинство теперь уже европейских стран имели общий консенсус европейского пути развития, а Украину долгое время водило из стороны в сторону, и все свои шаги в сторону европейского пути страна делала очень непоследовательно и нерешительно. Еще в бытность президентом Леонид Кравчук говорил, что у нас есть такой мощный индустриальный регион как Донбасс, поэтому в Европу нам спешить преждевременно, и вот сейчас Украина имеет ту тяжелейшую ситуацию, которую мы не исправили еще в девяностые годы. Сейчас Украина делает робкие и во многом неудачные попытки преодоления власти олигархата, пока это получается очень плохо.
— На Украине долгие годы бизнес серьезно зависит от власти и личных отношений с налоговыми инспекторами, и это очень серьезная проблема. Что изменилось за два года?
— Реформаторского по-настоящему очень мало. Реформу налоговой службы можно считать полностью проваленной. Правда, с первого января 2016 года немного будет снижен пресс на предпринимателей среднего и мелкого бизнеса, но, в силу политических причин, останется очень много старых, неповоротливых законодательных норм, которые не дают стране энергично развиваться.
Самая большая проблема Украины сегодня заключается в том, что мы теряли на протяжении этих двух лет российский рынок: все то, что производили наши крупные предприятия, мы теряли, закрывали, сворачивали и избавлялись от этого вплоть до полного разрушения общих с РФ экономических производственных анклавов.
— Неужели это имело смысл, идти на такое болезненное разрушение связей и налаженных производств? И что конкурентоспособное Украина может продавать в Европу?
— Для того чтобы двигаться в Европу, как бы это не было больно, разрывать определенные связи с Россией необходимо. Однако именно здесь и возник тот самый камень преткновения: без реформ на европейский рынок попасть совершенно невозможно и не реально. Без реформы судебной системы, которая бы защищала права собственника-инвестора, тоже ничего не получится. У нас есть некоторые позиции в пищевой промышленности, которые неплохо продаются в европейские страны, к примеру, кетчупы фирмы «Чумак», но это все мелкие шажки, потому что надо очень хорошо поработать, чтобы наши товары той же пищевой отрасли соответствовали западным стандартам, а это процесс не быстрый. У нас пока есть два коридора для пути в Европу: это рынок дешевой рабочей силы и точечное вхождение на европейский рынок благодаря текстильной и пищевой промышленности.
Что касается России, то ее экономика в большей степени — ресурсная, и наша зависимость от этих ресурсов долгие годы граничила с унижением и политической несостоятельностью как государства. Зона свободной торговли, правда, не предполагала столь жесткого разрыва с Россией, но этот разрыв принуждает Украину проводить реформы, раскрывать сильный предпринимательский талант. Если привести образное сравнение, то артист без антрепренера — никто. Если развито предпринимательство в стране, то она обязательно выживет.
— На ваш взгляд, на какую страну Европы мы сейчас более всего похожи по уровню развития?
— Мне кажется, что сейчас мы проходим стадии, которые проходила в свое время Болгария, которая очень болезненно прошла свой перелом. Для того чтобы модернизовать страну, во многом приходится претерпевать очень серьезные трудности.
— Куда на этом, как вы говорите, изломе «впишется» Донбасс?
— Донбасс — это не просто энергоемкий регион, который трудно повернуть и изменить его направление движения в одночасье. Во многом проблема Донбасса — в ментальности его населения. Еще задолго да Майдана мы проводили исследование, при котором выяснилось, что почти вся Украина тяготела к южной Европе, а Донбасс и Крым — к России, причем Донбасс понемногу все-таки начал перестраиваться и тяготеть ко всей Украине в целом, становясь боле однородным. Очень сложно предсказать, будет ли в ближайшее время Донбасс интегрирован в Украину и как это произойдет.
Если это произойдет и Донбасс сам затребует модернизации, все равно это будет очень тяжелый процесс «перепрошивки» менталитета, что гораздо сложнее, нежели экономическое переустройство региона. Мой коллега, Алексей Паныч, философ и экономист, дал достаточно точное определение жителям Донбасса, называя их «начальствозависимыми». Они не имеют предпринимательской жилки, не любят инновационный бизнес. Многим шахтерам, к примеру, предлагали сменить профессию, выйти наверх из шахт, предлагали беспроцентные кредиты, но те их не хотели брать категорически. Еще Леонид Кучма предлагал закрывать нерентабельные шахты, предлагал переквалификацию, но людей было невозможно склонить к переменам. Их устраивали патерналистские настроения, и они ничего не хотели менять. Конечно, чтобы вернуть Донбасс, нужно остановить войну, после чего потребуются годы для специальных программ.
— На ваш взгляд, насколько эффективен на своем месте Арсений Яценюк?
— Личность Яценюка очень непроста, и если оценивать его по отношению к тем вызовам, которые перед ним стоят, то он этим вызовам не отвечает. Импонирует его открытость общественности и медиа. Но ему во многом соответствует старый политический стиль, когда он думает, что хвост может вертеть собакой, и что можно нагибать депутатов и игнорировать мнение народа.
Существуют обвинения в коррупции, но эти обвинения важно доказать. Любые проявления авторитаризма Яценюка сегодня у людей вызывают раздражение, причем многие прекрасно видят, что, например, в изменениях по налоговому кодексу Яценюк в тандеме с Натальей Яресько действовали, как наперсточники. Конечно, это все нетерпимо и рано или поздно приведет к его отставке.
— Владимир Александрович, как вы оцениваете Антикоррупционный форум и роль Михаила Саакашвили в политической жизни Украины? Саакашвили получил карт-бланш?
— На форуме я не был, потому что мне казалось сразу, что это больше некий театр и пиар акции. Там, где присутствуют 5 тысяч человек, мне просто не захотелось быть пять тысяч первым. У Саакашвили есть, безусловно, политический интерес, и в этом нет ничего плохого, когда на фоне хороших, результативных действий, а не спецэффектов, набирается хороший политический капитал. Но если он набирает капитал только лишь громкими заявлениями, то это не серьезно.
В свое время в Грузии стали возможны некоторые невозможные, казалось бы, для этой страны вещи. Будучи одной из самых высококоррумпированных стран бывшего СССР, она начала немного очищаться от коррупции на низовом уровне. Но методы и подходы, которые сработали в Грузии, далеко не всегда подходят и подойдут в Украине.
Громко заявленная борьба с коррупционерами не есть борьба с коррупцией как таковой. С коррупционерами можно бороться до бесконечности, и коррупция от этого не станет меньше.
В свое время в Грузии был такой реформатор — Каха Бендукидзе, которому удалось реформировать полицию, а вот налоговую службу они реформировать не смогли, она до сих пор одна из самых коррумпированных организаций в Грузии. Бендукидзе удавалось искоренять источники коррупции — рубить очень серьезные клановые узлы, рубить беспощадно все гнилые ветки на дереве государственного управления. Даже если там были зеленые листочки, Бендукидзе, как хороший садовник, эту ветку рубил, чтобы она не заражала все остальное. Он закрыл санэпидемслужбу, вымогающую взятки, разобрался с Антимонопольным комитетом. Ведь что есть коррупция? Это функции, которые государство не способно выполнить. По качеству государственного управления Украина настолько же хуже Болгарии, насколько Болгария хуже Украины. И когда нам говорят, что Украине нужны европейские нормы, то, для начала Украине нужны европейские принципы, потому что когда вводят европейские нормы при отсутствии принципов — все работает наоборот.
Нужно понимать, что следует по одежке протягивать ножки. Украина имеет особенность — стремление сидеть на двух стульях одновременно, и авторитарные методы во власти приводят к большим проблемам. Не могу сказать, что Саакашвили дали карт-бланш в борьбе с коррупцией, пока этого не видно, но простые люди хотят посадок, они охотно смотрят, например, на шоу с Корбаном.
— Можете ли вы дать прогноз по Украине на следующий год?
— Весьма вероятен полный срыв экономики в штопор, поскольку в Украине очень угнетен малый и средний бизнес, идет закрытие малых предприятий, продолжаются «наезды» на упрощенную систему налогообложения, что тоже не способствует прогрессу. Возможен рост безработицы, но все-таки, похоже, что здравый смысл возьмет верх. Быстрого роста, конечно, не будет, как и не скоро бизнес, способный оживить экономику, выйдет из тени.
В таких ситуациях, как наша, очень тяжело быть зависимым от бюджета: если страна набрала неимоверное количество долгов, очевидно, что пенсионерам и бюджетникам будет непросто. Что касается замороженного конфликта на Юго-Востоке, то это однозначно плохо, но все же лучше, чем большая война. Украина притерпится к происходящему, будет выживать, несмотря ни на что.
Полина Орловская, специально для «Украина.Ру»
