Все действия киевской власти, по сути, не только антиукраинские, но и разрушающие ее саму. Показательный пример таких действий — Крым, Донецкая и Луганская области.
На Украине установилась политэкономия войны. Действия по дерусификации и по очищению от «омоскаленных» привели к противоположному эффекту: эти регионы начали свою интеграцию с одной стороны с Российской Федерацией, с другой не порвали связей с регионами Украины, что означает по факту приход России туда, куда она даже не хотела приходить еще полтора года назад.
Верховная Рада в первые месяцы после крымского референдума под воздействием Арсения Яценюка приняла закон, запрещающий любую коммерческую деятельность украинских фирм на территории полуострова. Итог этих действий для украинских производителей печален.
Еще 9 месяцев назад большая часть продуктов в Крыму была украинского производства, сейчас же, в результате полублокады и отмены железнодорожного сообщения, только половина. Разрыв экономических связей Украины и Крыма приводит к углубленной интеграции полуострова в Российскую Федерацию, выстраиванию новых политэкономических связей.
Новороссия времен великой императрицы Екатерины — это территория нынешней Одесской, Николаевской, Херсонской, части Запорожской и Донецкой областей. Присоединение Потемкиным этого региона к Российской империи привело к тому, что очень скоро Крымский полуостров совершенно спокойно по мирному соглашению вошел в состав России. Связь этих земель неразрывна. Сильная власть, контролирующая эти земли, в любом случае будет контролировать и Крым, но в данный момент происходит медленный процесс наоборот.
Характер событий в Мукачево показал, что все силовики (военные, милиция, налоговики, таможня) у определенной части украинского общества де-факто ассоциируются с преступниками, против которых можно применять оружие. Беда в том, что эта часть общества консолидирована вокруг т.н. «Правого сектора», который и привел по факту Порошенко и Яценюка к власти.
В итоге родившие эту власть, сами признали ее преступной, которую нужно уничтожить. Это парадокс всех цветных революций, доведенный до полного логического завершения, это же и характеристика всех анархистских и бандеровских сил. В результате этого при нынешней власти нарастающий хаос на территории Украины неизбежен в том или ином виде.
При этом на территории Крыма установлен четкий порядок, о чем может свидетельствовать каждый, кто там побывал. Крым имеет родственные связи с Украиной, причем очень крепкие. Продовольственная и водная зависимость неотменяема, так же, как и транспортная. Половина крымчан до сих ездят на украинских автомобильных номерах, потому что так проще проезжать границу и спокойно путешествовать по неспокойной Украине.
Крымчане имеют два паспорта: российский и украинский. Молодые ребята, получив паспорт России, едут в Киев и получают паспорт Украины, а потом там учатся и занимаются делами. В итоге не только Крым зависит от областей «екатерининской Новороссии», но и сама эта Новороссия зависит от Крыма.
И поэтому реинтеграция Крыма и южных украинских областей неизбежна. Отмена поездов нужна только для того, чтобы прервать эту связь, которую прервать не получится, так как уже она просачивается во все щели, как то булгаковское милосердие со слов Воланда.
Именно поэтому в ключевой город юга Украины (и бывшую столицу Новороссии) Одессу назначен человек, прямо зависящий от США. Михаил Саакашвили способен на все, он полностью управляем, и главной его задачей значится не Приднестровье, а Крым. Ему дано задание оградится от этих регионов, выстроить барьеры, препоны. Недаром первыми же словами на посту губернатора Саакашвили пообещал вернуть Крым.
16 июля в Раде под визуальным наблюдением посла-прокуратора Джеффри Пайетта и прямого посланника из «Рима» Виктории Нуланд местная власть приняла закон о т.н. децентрализации.
Децентрализация — это не автономия. Это утонченная игра словами, где режим управления Киева над регионами ужесточается, на государственном уровне внося разобщение в местные элиты. Это закон не за автономию, а против местных элит.
Петр Порошенко пытается переформатировать Украину, раскроив ее на 9 регионов, 100 районов, 700 волостей. Проект т.н. децентрализации — это польский проект административной реформы. Самые нижние уровни должны будут сами себя обеспечивать, включая и зарплаты бюджетникам.
Да, действительно, отчасти регионам предоставляется финансовая независимость в распределении налогов, собранных на местах. Но ведь большая часть украинских областей дотационна. В итоге эта реформа в пользу Киева, Днепропетровска, Львова, которая только усилит их положение, ослабив менее зажиточные города и регионы. Кроме того вводится дополнительный орган контроля за регионами, кроме финансового — т.н. префектура.
Порошенко пытается начать управление регионами, основываясь на некотором европейском опыте. Это опыт Австро-Венгрии и немецких княжеств. Австро-Венгрия была т.н. лоскутной империей, сшитой из многочисленных общин с разнообразными культурными и языковыми составляющими: венграми, славянами, немцами, итальянцами, мусульманами и другими.
Но Украина — не Австро-Венгрия и не Польша, и потому этот эксперимент приведет к усилению дезинтеграции регионов. Выход из такого состояния может быть только один: усиление интеграции, которая бывает двух видов: социальная и территориальная, и оба этих вида активно и очень успешно применялись как властью царей и императоров российских, так и Советской Россией.
Постройка же Керченского моста — это ключ к взаимовыгодной интеграции не только Крыма, но и всех южных украинских областей, это именно тот вид территориальных лифтов, против которых борются нынешние киевские власти вопреки запросам народа.
Простой факт: Керченский мост сократит на 600-700 км расстояние от Средней Азии до Будапешта. Ослабление границ между Украиной и Крымом приведет к экономическому росту Крыма и к усилению торговли между Одессой и Азербайджаном, Арменией, к примеру. Именно поэтому постройка этого моста — огромный геополитический проект, прибыль от которого превысит затраты в десятки, или даже сотни раз.
Киевская антиукраинская власть уйдет. Задача в другом: как реинтегрировать и собирать, что останется после нее.
