Помните «голубого воришку» из «12 стульев»? «Завхоз 2-го дома Старсобеса был застенчивый ворюга. Все существо его протестовало против краж, но не красть он не мог. Он крал, и ему было стыдно. Крал он постоянно, постоянно стыдился, и поэтому его хорошо бритые щечки всегда горели румянцем смущения, стыдливости, застенчивости и конфуза».
Всегда вспоминаю эту фразу, когда читаю украинских «проевропейских либералов», вынужденных оправдывать своих нацистских ультра-радикалов. Эдакие «голубые нацисты» — все их существо как бы протестует против неонацистских зигов и свастик, им стыдно боготворить коричневых, щечки их горят румянцем, но не зиговать вместе с «патриотами Украины» и не кричать нацистский клич «Слава Украине!» вместе с ними они не могут.
Еще во время майдана 2004 года эти люди резко обрывали вас, когда вы им говорили, что Ющенко и его команда будут героизировать Бандеру и Шухевича. Конечно, это была «российская пропаганда». Но прошло 2-3 года — и они удивленно вопрошали: «А что плохого в том, что Бандера боролся против большевиков?» Еще в 2007 г. они гневно отрицали даже теоретическую возможность сотрудничества с Тягныбоком, а в 2012-м уже стыдливо призывали голосовать за того. Еще недавно они посмеялись бы и снова-таки назвали бы «российской пропагандой» ваши заявления о том, что над их митингами будут реять нацистские символы, а теперь удивленно вопрошают: «Ну, а что плохого в волчьем крюке батальона «Азов»?»
Воспитанные на европейских грантах и до сих пор содержащиеся на вспомоществованиях с Запада, эти как бы «либералы» не могут прямо назвать своих кумиров нацистами. Но сущность этих кумиров понимают. Потому им так стыдно, но что ж поделать-то? «Голубые нацисты» — они такие и есть.
Недавно в антироссийском журнале «New Eastern Europe», издающимся в Польше на деньги Евросоюза, вышла статья одной из популярных у западных грантоедов авторов с Украины — Татьяны Журженко, которая нынче проедает европейские гранты в Вене, заявляя при этом, что специализируется на… России. Бывшая харьковчанка Журженко в статье «Пятый Харьков» описала свой визит в некогда родной город в феврале этого года.
Автор радостно описала, как она поучаствовала в проукраинском митинге: «Я внезапно почувствовала, что я нахожусь в правильном месте в правильное время. Люди поют украинский гимн и, присоединившись к ним, я осознаю, что впервые в жизни я делаю это на харьковской улице. Украинские и даже европейские флаги реют над площадью, но баннеры расположенного в Харькове батальона «Азов» тоже тут, с их спорным праворадикальным символом, отрезвляющим напоминанием того, что мир никогда не бывает черно-белым. Тем не менее, никто не выглядит озабоченным этими тихими парнями в черных балаклавах, даже наоборот — после прошлогоднего опыта кровавых столкновений между проукраинскими и пророссийскими протестующими они выглядят защитниками».
Интересно, Журженко понимает, что точно так же либерально настроенный немецкий бюргер воспринимал коричневорубашечников Гитлера как «защитников» от коммунистов и евреев? И знает ли она, чем в итоге закончилось для этого бюргера его восприятие? Могла бы, живя в Вене, и поинтересоваться этим не таким уж далеким опытом.
Венская экс-харьковчанка продолжает свою исповедь: «Люди, с которыми я говорила, включая местных чиновников, признают взнос батальона «Азов» в военную борьбу против пророссийских сил в Донбассе и отбрасывают критику его за ультраправые идеологию и символы, считая эту политкорректность непозволительной роскошью». Но, понимаете ли, природа «голубого нациста», взращенного в Европе, дает себя знать: «Мне неудобно от такой позиции, но будем честными: где бы Харьков был без них?»
Представляете, какая растяжка! В какой неудобной позиции вынуждены пребывать «проевропейские либералы», которые, в конце концов, отбрасывают всю свою видимую либеральную сущность, радостно приветствуя и нацистские баннеры, и свастики, и самих нацистов!
Собственно, вся статья Журженко — об этом, о том, как можно нацистскую сущность происходящего на Украине за уши подтянуть к неким «демократическим» ценностям. Неслучайно дальше она разбирает идеологическую борьбу за Харьков в контексте недавней борьбы за установление и свержение мемориальной доски «украинскому мыслителю» Юрию Шевелеву. Представив Шевелева неискушенному англоязычному читателю журнала исключительно как «украинского лингвиста, литературного критика и профессора Гарварда», Журженко с презрением пишет о его критиках, называвших Шевелева «фашистской прихвостнем», и называет это «советской мифологией».
«Этот конфликт, наложенный на политическую поляризацию города, глубоко уходит корнями в коллективную память Харькова 20-го века и в советскую мифологию Второй мировой войны, которая клеймила любую форму украинского национализма как «фашизм» и преподносила любую форму антисоветской деятельности как «нацистский коллаборационизм»… Атака на память Шевелева в Харькове помогает понять идеологические корни так называемой «Русской весны» — пророссийского бунта против правительства в Киеве, преподносимого как «фашистская хунта».
Ну что ж, параллель понятна, не правда ли? Даже тот редкий англоязычный читатель грантоедского антироссийского журнала (а вы понимаете, насколько специфична публика, потребляющая подобные статьи), само собой, ничего не слышал о некоем «украинском супермыслителе» по имени Шевелев. И читателю этому остается принимать на веру логическую цепочку, построенную автором статьи: Шевелев был убежденным украинским националистом — советская пропаганда несправедливо причислила националиста к коллаборационистам — сейчас российская пропаганда точно так же несправедливо навесила ярлыки нацистов на борцов за демократическую проевропейскую Украину — на этой лжи и базируется «Русская весна». Все стройно ведь, верно?
А вот представьте, как бы европейский читатель воспринял эту цепочку, допусти журнал и противоположное мнение или снабди автор свою статью правдивым описанием деятельности Шевелева во время нацистской оккупации в Харькове.
Дословно цитирую мемуары этого, с позволения сказать, «мыслителя»: «В те первые месяцы оккупации мало было известно о природе немецкого режима. Советская пропаганда говорила о нем много правды, но из-за того, что говорилось из этого источника, веры не было. Казалось невероятным, что на Западе мог родиться близнец советской системы. Наивность многих разделял и новый поэт… Он чувствовал себя благодарным немецкому солдату за то, что окончились зловещие предыдущие десятилетия. Его первым произведением было то ли гимн, то ли марш немецким воякам».
Шевелев сам признается, что даже пропагандистская газета «Нова Україна», издававшаяся геббельсовским отделом пропаганды в Харькове, постеснялась публиковать эту оду, дав такой комментарий: «Нова Україна» не интересуется политически заангажированной литературой, и пусть немецкие победы воспевают немецкие поэты». Вдумайтесь, даже геббельсовская газета посчитала панегирик Шевелева слишком уж лизоблюдским по отношению к немецким нацистам и постеснялась его печатать! Но ведь нацистский коллаборационизм Шевелева — это всего лишь «советский миф», который рисовал всех украинских националистов «коллаборационистами», верно?
Почему подобную цитату «голубая проевропейская нацистка» не может опубликовать в своей статье? Да понятно, потому что логическая цепочка, выстроенная ею выше, сразу же дает сбой. Оказывается, «советский миф» о коллаборационистах Харькова — не такой уж и миф. Стало быть, и «миф» о нацистской сущности киевского режима как бы и не мифом может оказаться! А сомневаться в святости борьбы против «российской агрессии на Украине» западному читателю не положено! Пусть лучше считает Шевелева, «Азов» и им подобных всего лишь националистами, отстаивающими «европейские ценности» в неравной борьбе против «варварской России».
В конце концов, и в 40-е те же Шевелевы именно так и не иначе преподносили борьбу «великого Фюрера». Чем, собственно, германская свастика на улицах Харькова в те годы отличается от волчьего крюка «Азова» в нынешнем «Пятом Харькове», описываемом г-жой Журженко? Уверен, она и тогда написала бы о белокурых бойцах, расположившихся на площади Дзержинского (переименованной в то время в площадь Вермахта точно так же, как сейчас — в площадь Свободы): «Мне неудобно от такой позиции, но будем честными: где бы Харьков был без них?»
А потом наверняка очень удивлялась бы, почему ее причислили к «нацистским коллаборационистам». Ну да, нацистов поддерживала, свастику радостно приветствовала, гимн (неважно чей) вместе с бойцами-нацистами распевала, но ведь ей же было неудобно и стыдно! Разве это не оправдывает застенчивых «голубых нацистов»?
Все существо их протестует против нацизма, но не быть нацистами они не могут!..
