2 мая исполнится год с погрома в Одессе, когда, по официальным данным, были убиты 48 человек. Трагедия стала результатом столкновений между сторонниками и противниками новой украинской власти. Проправительственные демонстранты, среди которых было много правых экстремистов и футбольных хулиганов, атаковали палаточный лагерь оппозиции, который находился на площади перед Домом профсоюзов.
Люди попытались укрыться в здании. Обе стороны бросали друг в друга коктейли Молотова, в результате чего вспыхнул пожар. В интернете есть много видеозаписей на которых видно, как отчаявшиеся люди пытаются выпрыгивать из окон, порой с 5 этажа, чтобы спастись от огня. Окружившие Дом Профсоюзов провластные активисты реагировали на это по-разному. Одни пытались помочь несчастным, другие набрасывались на них и добивали палками и арматурой.
Полиция и пожарные прибыли на место событий только через полтора часа, когда в огне погибло несколько десятков человек. Многие из тех, кто пережил пожар, были позже арестованы полицией, в то время как большинство нападавших остались на свободе.
Украинские власти поспешили заявить, что Дом профсоюзов защищали многочисленные граждане России и выходцы из Приднестровья. Но все погибшие оказались гражданами Украины.
Судя по опубликованным недавно промежуточным результатам расследования, следствие стремится возложить всю вину на оппозицию. Хотя есть много видео доказательств того, что сторонники майдана бросали бутылки с зажигательной смесью и стреляли из огнестрельного оружия по оборонявшимся. Первый заместитель Генпрокурора Украины Владимир Гузырь недавно заявил, что его учреждение считает виновными все-таки оппозиционеров: «Не сами себя подожгли, а сами создали пожар внутри».
***
Официально обвинения сегодня предъявлены 22 фигурантам дела. Из них 19 — оппозиционеры. Причем суд над сторонниками власти не назначен, в то время как оппозиционеры уже сидят на скамье подсудимых.
Обвиняемые, их родственники и адвокаты считают, что следствие фальсифицирует доказательства и обвиняют прокуратуру в предвзятости. Они указывают на многочисленные процессуальные нарушения в ходе процесса. «Это такая боль, это такой ужас… Из окна видеть, как люди горящим факелом летят вниз. Это была фикция, а не расследование: сами себя загнали, сами себя подожгли, сами сгорели» — говорит Елена Горбунова, одна из тех, кто был в Доме профсоюзов 2 мая и сумел выжить.
Шеф-редактор независимого Одесского информационно-аналитического портала Timer.od.ua Юрий Ткачев, который входит в общественную «Комиссию 2 мая», занимающуюся расследованием этой трагедии, сказал, что он не сомневается в том, что «официальное расследование завершено не будет, а в суд попадут только сторонники оппозиции». Он рассказывает, что официальные власти под предлогом секретности отказываются сотрудничать с «Комиссией 2 мая». Им не выдают протоколы вскрытия погибших, результаты экспертиз и другие документы.
Amnesty International в своем ежегодном докладе по Украине также подвергла критике власти за атмосферу секретности вокруг расследования трагедии. Правозащитники пишут, что действия следствия и прокуратуры «вызывают озабоченность по поводу их эффективности и беспристрастности».
«Первый месяц от страха быть арестованной жила у подруги в офисе — рассказывает Елена Горбунова — с тех пор каждые три месяца стараюсь менять квартиру и работу». По ее словам, несмотря на агрессивную «патриотическую пропаганду», большинство горожан симпатизируют оппозиции, боятся и ненавидят новый режим. Отдают себе в этом отчет и власти. «Проукраински настроенных в Одессе не большинство. По оптимистичным прогнозам — 20%» — заявила на Львовском медиа-форуме заместитель губернатора Одесской области Зоя Казанжи.
В этих условиях власти и националисты делают все для того, чтобы уничтожить в городе любую легальную оппозицию. Даже разговоры о создании свободной экономической зоны в регионе могут рассматриваться, как проявления сепаратизма. «Если организовывается какое-то активное движение, общественная организация граждан города, то этому движению хода не дают. Неважно, какие лозунги — политические или социальные, например, растущие тарифы ЖКХ в 6-7 раз или падение уровня зарплат и пенсий. Обязательно будут какие-то жлобы в военной униформе, которые начнут или избивать людей, разгонять митинг» — говорит Елена.
— Только за апрель 2015 в Одессе прошло порядка 40 арестов политически не лояльных. Им предъявляют обвинения в подготовке террористических актов, в покушении на территориальную целостность государства и в государственной измене — рассказывает Юрий Ткачев. Но многие боятся не столько репрессий со стороны властей, сколько нападения со стороны никому не подконтрольных националистов. «В данный момент я ощущаю на себе лишние 3 кг, — отвечает Ткачев на вопрос о том, что для него поменялось за последние месяцы — Моя жена отказывается меня выпускать из дома без бронежилета».
При этом власти и сторонники евромайдана активно используют тему событий 2 мая. Если с точки зрения официального расследования, оппозиционеры «сами себя сожгли», то в публичном пространстве эти события рассматриваются как «славная страница в истории Одессы». Даже нынешний украинский президент говорил о том, что в этот день удалось «отстоять город» от сепаратистов, а в устах местных политиков «патриотической направленности» такая риторика звучит постоянно, говорит Ткачев: «Если сами события 2 мая можно назвать — хотя и с большой натяжкой — трагической случайностью, то вот реакция на них, когда их пытаются сделать таким «Днем Победы над сепаратизмом», это находится совсем за рамками морали».
С одной стороны, власти и радикалы заинтересованы в подавлении оппозиции, а с другой — в углублении раскола в обществе, объясняет правозащитник и лидер социал-либеральной партии «Спiльна дiя» («Общее действие») Татьяна Монтян. «Они отвлекают людей от того, что реформ нет, не было и не будет, а есть только расхищение военных бюджетов. Просто становится все сложнее рассказывать публике, что на нас вот-вот нападет Путин». Постоянная пропагандистская истерика, педалирование темы «сепаратизма» позволяют поддерживать мобилизацию «патриотической» части общества и легитимировать репрессии в отношении несогласных.
Но в тоже самое время такая риторика вызывает гнев со стороны очень большой части расколотого общества. Уровень ненависти к власти со стороны тех, кто симпатизировал одесскому антимайдану зашкаливает. Татьяна Монтян описывает образ мыслей и эмоциональный настрой этой среды: «Люди ждут только повода, «скоро вам конец и мы вас не пожалеем» — говорят они».
Зоя Казанжи в одном из своих выступлений заявила, что одесситы, мобилизованные в украинскую армию, часто переходят на сторону сепаратистов. По словам Юрия Ткачева, на сегодняшний день в вооруженных формированиях в Донбассе против украинской власти сражаются не менее 2500 жителей Одессы. Причем многих из них украинские власти буквально заставили взять в руки оружие.
Показательна судьба левого активиста из Одессы Владислава Войцеховского, тоже пережившего события в Доме профсоюзов. В сентябре 2014 г. он был арестован через несколько часов после того, как давал интервью шведским журналистам. В тюрьме провел 4 месяца. Вечером 26 декабря его и еще 64 «политических» арестанта одесской тюрьмы неожиданно посадили в машины и увезли в Харьков. Там к ним присоединились еще около 200 арестованных. И всех вместе передали сепаратистам в рамках обмена военнопленными.
Владислав говорит, что большинство его сокамерников, которых официально обвиняли в терроризме, государственной измене и сепаратизме, хватали чаще всего после неосторожных высказываний в социальных сетях или в общественных местах. Среди них не было ни одного, кто до ареста сражался на стороне сепаратистов. Зато все они были активистами одесского протестного движения.
В последний день в тюрьме Владиславу дали бумагу о том, что его дело закрыто за недостатком улик. «Но вместо того, чтобы отпустить домой в тот же момент надели наручники и повезли в Донецк» — рассказывает он. Получается, что украинские власти на собственной территории проводят мобилизацию в армию повстанцев.
По словам Владислава, из тех 200 с лишним людей, которые вместе с ним были переданы повстанцам, «половина уехала в Россию, а половина пошла в ополчение добровольцами». Он сам работает военным корреспондентом в самопровозглашенной Луганской народной республике. На его страничке в социальной сети написано: «Жди меня, мой город родной, я обязательно вернусь», а под этим его фотография — в камуфляже и с автоматом.
Владислав говорит, что хочет вернуться в свой город освободителем. На вопрос о том, верит ли он в мирные формы борьбы, он отвечает: «Каждый день я читаю про новые аресты. Это кого арестовывают? Как раз тех, кто борется мирными способами — пишет листовки, вывешивает баннеры, требует референдума. Их сажают в тюрьмы. Пока есть эта власть, мир невозможен».
***
В годовщину трагедии 2 мая противники власти в социальных сетях готовят акцию памяти и возложение цветов у Дома профсоюзов. В преддверии этого события в городе нарастает напряженность. Семь крупнейших «патриотических организаций», имеющих «силовое крыло» (т.е. парамилитарные формирования), включая профашистский «Правый сектор»*, объявили о создании «Объединенного штаба патриотических сил». Они обещают в режиме «прямого действия» предотвращать любые попытки «дестабилизировать обстановку в городе».
Один из лидеров этой силовой коалиции, Марк Гордиенко, пишет у себя в «Фейсбуке», намекая на проходящие в Киеве протесты шахтеров, требующих выплатить им задолженность по зарплате и сохранить их рабочие места: «В Одессе никаких демонстраций шахтеров не допустим. Всех отправим рыть окопы».
Ему вторит начальник Главного следственного управления СБУ (украинской спецсслужбы) Василий Вовк. Он заявил, что «пророссийские силы» хотят использовать годовщину трагедии для провозглашения «Одесской республики». «Мы уверяем, и пусть это услышат все — ничего у них не получится», — подчеркнул он.
«Правоэкстремистские выродки разрушили стенды с фотографиями погибших на Куликовом поле», — жалуется мама погибшего в Доме профсоюза левого активиста Андрея Бражевского. «Власти обещали также обеспечить безопасность на траурном митинге 2 мая. Но смогут ли и захотят ли?» — спрашивает она. Тем временем активисты оппозиции бесследно пропадают посреди бела дня, как это случилось 24 апреля с Александром Шеламовым, который был задержан сотрудниками СБУ при участии ультраправых активистов.
В глазах активистов антимайдана и их близких, власть и правые экстремисты — это почти одно и то же.
«Безусловно, игнорирование западными политиками эксцессов и преступлений, таких, как события 2 мая, во имя поддержки украинских властей, способствует развитию самых экстремистских форм — говорит Юрий Ткачев — Только систематическое давление Запада на эту власть, возможно, заставило бы ее действовать как-то иначе. И это — тот вклад, который Европа могла бы внести в эту ситуацию на Украине, если она, конечно, хочет, чтобы у ее границ было спокойствие и мир».
Но пока об этом говорить не приходится. Бывший министр иностранных дел Швеции Карл Бильдт в прошлом году возложил ответственность за трагедию в Одессе на «пророссийские силы». А новый глава правительства, социал-демократ Стефан Лёвен, во время визита в Украину в марте 2015 г. заявил, что Швеция твердо поддерживает новую Украину и предоставит ей финансовую помощь в размере 850 млн. крон.
Распространяется ли эта поддержка на тысячи одесситов, которые сегодня живут в страхе перед повторением бойни и действительно нуждаются в помощи, осталось неизвестным.
* — Организация «Правый сектор» решением Верховного суда РФ от 17 ноября 2014 года была признана экстремистской организацией, ее деятельность на территории России запрещена.
