США уже не демократия, поскольку политические решения, принимаемые государством, служат не потребностям граждан, а интересам небольшой кучки людей, представляющих так называемую экономическую элиту. Этот вывод ученых Принстонского университета германское деловое издание Deutsche Wirtschafts Nachrichten называет «поразительным».
На самом деле, ничего «поразительного» нет.
Демократия (термин условный, поскольку то, что мы ошибочно именуем «демократией», в классической формулировке Аристотеля определено, как «полития») само по себе в нынешних условиях есть понятие выморочное. Ибо подразумевает прямое, осознанное и основанное на личном суждении о кандидате избрание гражданами своего руководства, что возможно, согласно тому же Аристотелю, исключительно в небольших замкнутых коллективах. На уровне же государства, где информация о персоналиях доходит до избирателя опосредованного, через СМИ и тэдэ, осознанность невозможна.
Более того, в нынешних условиях безусловно выморочным понятием стала и т. н. «представительная демократия». В свое время, когда стратификация (разделение на группы — ред.) общества была выражена четко и конкретно, партии, претендовавшие на роль представителя интересов тех или иных секторов общества (скажем, «тори» — землевладельцев, а «виги» — промышленников) представляли интересы именно этих секторов, вполне сознательно делегировавших своим избранникам, — выходцам из своей четко выраженной среды, которых они хорошо знали, — право добиваться четких и всем понятных целей.
Сегодня, в условиях всевластия СМИ и политтехнологий, а равно и политического равноправия атомизированных индивидуумов и маргинализации целых социальных слоев, реальная демократия, — на общегосударственном уровне, — безусловно, невозможна.
По сути, она даже менее демократична, чем в «традиционном» обществе, где сотни тысяч «граждан» голосуют так, как велит уважаемый мулла, — потому что мулла, по крайней мере, известен им, как достойный уважения человек, который плохого не посоветует, чего не скажешь о благообразной говорящей голове, призывающей с экрана отдавать голоса за совершенно неизвестных людей, лоббируемых совсем неизвестными кланами. Не говоря уж о том, что коллегиальность принятия решений при формальном участии оппозиции обеспечивает в нынешних условиях бесконтрольность, безнаказанность, а зачастую и анонимность.
Короче говоря, «поскольку система выборных парламентов основана на агитации ради получения голосов, она является демагогической системой в полном смысле этого слова, ибо голоса можно покупать и подтасовывать. Ведь бедные не могут составить конкуренции в предвыборных кампаниях, поэтому только богатые, одерживают верх…, а нынешние партии (особенно при голосовании за список), по сути, «новейшее орудие диктатуры». Поскольку партия — не отдельная личность, то видимость формальной демократии создаётся образованием собраний депутатов, комитетов, а также с помощью пропаганды… Партия ни в коей мере не является демократическим орудием, так как она образуется из группы людей, объединённых либо общими интересами, общими воззрениями, общей культурой, общей территорией или общей идеологией. Эти люди создают партию для осуществления своих интересов или навязывания обществу своих взглядов и установления господства в нём своей идеологии».
Итак, — за откровенность автора и убили, — демократия сегодня есть фальшивка. То есть, она возможна на низовом уровне, максимум, на уровне небольшого муниципия, но не выше. Реально, голосование есть итог манипуляций, при которых массу равноправных граждан подкупают «уважением к их правам», но реализовать эти права позволяют только в рамках, дозволенных вышепомянутыми неизвестными кланами. Плюс, — но это только при возможности, — социальными поблажками (отступными). А если такой возможности нет, тогда отвлекая от ненужных раздумий игрой на первичных инстинктах, от полового во всех видах и вариантах до самосохранения, через создание образа врага, не одолев которого, не уцелеешь.
Обращаясь к аналогиям, можно констатировать: судя по многим совершенно очевидным признакам, человечество возвращается в эпоху «младших тираний». С иной атрибутикой, в иных декорациях, но типологически — безусловно. В связи с чем, достаточно любопытными представляются рассуждения на эту тему уважаемого Павла Шипилина. Он, безусловно, сильно упрощает классическую схему, но не фатально, ибо пишет, в конце концов, не трактат, — и…
«Может, именно у нас, в России, происходит превращение украинского охлоса, этой безжалостной и хорошо управляемой движущей силы революции, в демос — ответственных граждан своей страны. Который еще скажет свое веское слово у себя на родине. Интересно, кто-нибудь, кроме меня, на это надеется?»
Не знаю. Но констатирую: Фрасибул и его друзья, сбросившие самую гнусную в истории Афин, — коллегиальную! — тиранию, пришли из Фив, где, укрывшись от террора хунты, сумели преодолеть разногласия и, с помощью фиванского буле, сформировать армию. Демократию они, правда, даже восстановив старые законы, реанимировать не сумели, — именно отупевший за два года скачек на поколение вперед «демос», которому они как бы передали власть, расправился с Сократом, — но спартанских марионеток, по крайней мере, извели и кровавое беззаконие прекратили.
