Они договорились. И это отрадно. Разные люди в Минске пришли, в общем-то, к одному знаменателю. В чистой, зелёной столице Беларуси. И надеюсь, донбасские города скоро станут такими же, а, может, ещё лучше.
Уверен, люди, подписавшие мирный договор в Минске, хотят того же. 15 часов изматывающих переговоров не могут быть просто-так, зазря.
Много домыслов, пересудов, кто подписывать договор отказывался и кто чего не хотел. СМИ, как обычно, дают разную картинку. Но самым довольным, уверенным в себе кажется Владимир Путин. И тот градус радости, с которым подаётся новостное варево в российских медиа, это предположение укрепляет. Победа Кремля — так подаётся результат переговоров.
В этом, действительно, есть резон. При всей неоднозначности данного утверждения России мир в Донбассе был необходим прежде всего. Практически на таких, как приняты в Минске, условиях. Продолжение бойни грозило вхождением российской экономики в критическую зону турбулентности, падением рубля, удушливым букетом новых санкций и расходами, на которые никаких нефтяных скважин — тем более, при таких ценах за баррель — не хватит. От Донбасса же Кремль устами Сергея Лаврова отказался ещё в мае, перед референдумом. Тогда, правда, это восприняли как хитрый план Путина.
О чём-то подобном говорят и сейчас. Эта игра в виноватых не терпит смены ролей. И пока в Минске искали компромисс, украинские телеканалы показывали карту боевых действий, где танки российские бились с танками украинскими.
Мир новый, как и мир предыдущий — несомненно, прямое следствие военного давления. Не будь успеха ополченцев в Дебальцево, к обсуждению договорённостей и не приступили бы. От того Захарченко с Плотницким подписывали соглашение нехотя, под давлением Путина. Ещё бы, отвратное дело: наступать, терять людей, а потом узнавать, что всё это было, конечно, важным, но не так чтобы. И третьего меморандума, если перемирие будет нарушено, уже не будет. Лидеры ДНР и ЛНР об этом сразу же предупредили. Ведь бились-то они за суверенитет. А теперь за что биться, чем мотивировать?
Порошенко, наоборот, то ли не верил, то ли не хотел принимать как данность ситуацию в Дебальцево. Выходил, кому-то звонил, консультировался.
Возможно, будь в Минске представитель США, то Петру Алексеевичу и выходить бы не пришлось. Но звёздно-полосатые гаранты свободы и демократии по всему миру как всегда остались в стороне, хотя, по факту, должны были приехать в Минск первыми. Что ж, умеют дистанцироваться, не замарать рук, предпочитая убивать, разрушать чужими усилиями.
И Украина — тут лишь инструмент. Очередной. Вашингтон устроил бы любой вариант продолжения бойни: от сомализации Украины до геноцида населения Донбасса. Главное — пусть дальше продолжается братоубийственная война. Эскалация конфликта — вот то, чего хотели мистеры из Белого дома.
Не случилось. Сколько бы ни противились и ни брыкались. Мир есть, пусть пока что лишь на бумаге.
Критиковать Порошенко за упрямство, безусловно, можно, но стоит ли? За ним — не только Белый дом, но и националисты всея Украины. То, что для цивилизованного человека воспринимается как логичный итог, радикал примет за обиду и поражение. Они хотели иного, конечно, эти красно-чёрные и жовто-блакитные панове, но вышло не так, как им желалось. От того, вернувшись в Киев, Порошенко заявил, что «ни о какой автономии или федерализации договоренностей нет».
А, значит, будут нарушения, провокации. Будет перевооружение. Минск — не точка, не финал и даже не середина. Нет, это лишь самое начало долгой длинной дороги из ада, в который завели мир даже не геополитические интересы, а банальные человеческие страсти.
Так что в 00-00 часов 15 февраля прекращение огня не станет окончательным. Только передышка, лишь пауза. Глотнуть воздуха, похоронить мёртвых, подлатать инфраструктуру. Россия и Евросоюз, возможно, успеют решить часть вопросов; вот уже и о передаче «Мистралей» заговорили.
К сожалению, в самом тексте соглашения слишком много либо мало выполнимых, либо абстрактных пунктов. Ни гарантий, ни внятных формулировок. Всё как бы красиво, но что делать с этим в реальности? Не проект, но прожект мира.
Например, «отвод всех тяжелых вооружений обеими сторонами на равные расстояния в целях создания зоны безопасности шириной минимум 50 км друг от друга для артиллерийских систем калибром 100 мм и более, зоны безопасности шириной 70 км для РСЗО и шириной 140 км для РСЗО «Торнадо-С», «Ураган», «Смерч» и тактических ракетных систем «Точка» («Точка У»)».
После выполнения данной тяжеловесной директивы формируется некая зона, где могут оставаться войска и ополчения, и Украины без пушек. Кто осуществит контроль за этой зоной? Неясно.
Также неясно, как будет осуществлена предполагаемая конституциональная реформа в Украине, предполагающая в качестве ключевого элемента децентрализацию страны, кто даст её провести даже, если тот же Порошенко этого очень захочет. Или как будут проведены новые местные выборы. Или как освободить от «наказания, преследования и дискриминации лиц, связанных с событиями, имевшими место». Таких неясностей в меморандуме с лихвой хватает для того, чтобы свежими хищными залпами разрушить мир, вернув на донбасскую землю ад.
И главное — что значит особый статус Донецкой и Луганской Народной Республики в составе Украины? Безусловно, данные регионы в сложившихся реалиях не могли жить самостоятельно; они остаются зависимыми и от России, и от Украины. Постоянное ожидание гуманитарных конвоев или возмущение по блокировке пенсий и социальных выплат — тому подтверждение. Остаться одним значит для Народных Республик остаться нищими, голодными, разрушенными, при это постоянно держа оборону против прирастающей западным оружием и насильно мобилизованными новобранцами украинской армии.
Идеальным для Донецка и Луганска, конечно, было бы включение их в состав Российской Федерации, но Москва отказалась от этой идеи давно и надолго, если не навсегда. От того — Украина. И вновь тяжёлый, с горькотой вопрос: как после всего того, что было, после убийства сотен и тысяч мирных жителей, люди смогут жить вместе, в одном государстве, пусть и с загадочным особым статусом? В государстве, не представляющем как интегрировать в себя пороховой склад, где постоянно чиркают спичками. Лидеры Новороссии уже заявили, что это невозможно.
Тут, как правило, приводят аналогии, параллели с Чечнёй. Собственно, и минские договорённости во многом напоминают те, на которых Кремль мирился с Грозным. Но, если без эвфемизмов, Россия платит Чечне за согласие оставаться в составе и платит серьёзные деньги. Такова её индульгенция. Есть ли у Украины подобные средства? Сомневаюсь. Да и платить вряд ли будут. Поэтому гроза того, что Донбасс полыхнёт, куда больше.
Однако, несмотря на все трудности, неоднозначности, сумятицы, в Минске сделан не просто шаг, а рывок из кровавого болота, подобно тому, что совершил барон Мюнхгаузен, вытащив себя за волосы.
И фраза «худой мир лучше доброй войны» — сегодня не просто банальность, а самая точная, самая важная и необходимая вещь на свете. Прежде всего, для людей Донбасса, уставших, измученных, обескровленных, жаждущих лишь одного — мира.
Give Peace a Chance, как спел Джон Леннон во время постельной акции протеста против вьетнамской войны. Дать миру шанс. И себе тоже.
