Уже давным-давно — как минимум сорок тысяч лет назад, ещё в доисторические времена, люди заселили всю Землю — кроме совсем уж негостеприимных Антарктиды и нескольких приполярных островов.
Везде же в других местах люди живут издревле, и попытка завоевателей или захватчиков объяснить жителям какой-либо территории факт, что «вас тут не стояло», обычно оборачивалась в истории либо кровопролитной войной, либо же геноцидом местного населения — тихим или громким.
В случае же, если два народа за свою историческую эпоху научались существовать в мире и в гармонии, то тут у истории существовал уже более интересный и гуманный выбор. В зависимости от степени взаимной ассимиляции двух народов ход истории либо порождал новые этносы и национальные государства, как это произошло с индейцами, испанцами и португальцами в Латинской Америке, либо же формировал классические империи, одной из которых была и Российская.
В случае же, если этногенез и образование новой нации застывали на некой «средней» точке, либо же до тех пор прочная империя вступала в период нестабильности и неустойчивости — то вопрос о самоопределении народов обычно вставал снова, порождая до тех пор забытые границы и исторические линии.
Отношение же так называемого «международного сообщества» к вопросу самоопределения достаточно двойственно и двулично: всё международное право стремится скорее сохранить status quo, нежели разрабатывает возможные способы к изменению текущего положения. В силу чего столь деликатные вопросы, как вопросы самоопределения народов и наций, всегда решались этим международным сообществом по массе факторов и исторических прецедентов.
Поэтому-то успешное самоопределение народа или территории в международном праве обычно называют именно «самоопределением», а неуспешное — «сепаратизмом». Так удобнее и проще. Получит Каталония независимость от Испании — будет самоопределение каталонцев. Не получит — ну, знать, так и будем говорить о «каталонском сепаратизме».
К сожалению, весьма часто грань между «сепаратизмом» и «самоопределением» пролегает как раз через большую кровь, кровопролитную войну или даже попытку геноцида самоопределяющегося народа — разной степени кровавости и успешности. Именно в этот момент «международное сообщество» обычно и «прозревает», пытаясь дать задний ход на фоне картин гуманитарной катастрофы и массовых убийств.
Что происходит, к сожалению, отнюдь не всегда и всегда поздно — достаточно вспомнить такие трагические примеры, как попытка образования Биафры (1967-1970) на территории Нигерии или трагедию Сербской Краины (1991-1995), потопленной в крови Хорватией.
С другой стороны, при взаимном согласии на то сторон и при должном оформлении «бракоразводного процесса» между формирующимися этносами, вопрос создания собственной государственности у отдельного народа превращается в рутинный и спокойный процесс. Именно так поступила Великобритания, когда осознала, что не может удержать в повиновении короне Канаду и Австралию — сегодня мы уже говорим о «канадцах» и «австралийцах», хотя этнически это не более чем преимущественно англичане, просто проживающие за океанами и отнюдь не смешивающиеся с аборигенами Австралии или индейцами Северной Америки.
С другой стороны, сама Канада в результате такого «самоопределения» по воле английской короны оказалась «беременна сепаратизмом» Квебека, поскольку Квебек был исторически колонизирован не англичанами, а французами и, в отличие от американского, но исторически — французского Нового Орлеана, сохранил французский язык, традиции и культуру Франции, весьма отличную от культуры английских колонистов Канады.
Нельзя в вопросах самоопределения опираться и на эмоциональный вопль — «вы уже самоопределились, так нельзя!», что позволил, например, себе бывший премьер-министр России Михаил Касьянов, заявив дословно следующее: «Кто хотел вернуться, пусть возвращается в Россию, но без Крыма. Потому что проживающие там русскоговорящие люди не имели права на самоопределение. Проживающие там украинские люди не имеют права на самоопределение. Это право не дано нациям, которые уже самоопределились». Это — ложь.
Например, после самоопределения Албании прошло достаточно много времени — страна самоопределилась, как осколок Османской империи, ещё в 1912 году, но в 1991 году была провозглашена «Республика Косово», которая по факту является национальной республикой албанцев в составе государства Сербия. И с точки классики международного права — была и есть примером «албанского сепаратизма». Как бы в прессе и в межгосударственных договорах ни называли жителей Косово. Пусть бы и «косоварами».
При этом, как и всегда в истории издревле густонаселённых территорий, любые апелляции к «историческим фактам» обычно упираются в то, что таковых фактов масса, многие из них противоречат друг другу и ненадёжны, а процесс самоопределения народа происходит «здесь и сейчас» — и с этим уже ничего не получается поделать: надо или бороться с ним, или же в той или иной степени его возглавить и направить.
Как я уже сказал, в истории не так уж и много примеров «бескровного» сепаратизма. Хорошо, если разделение территорий происходит практически бескровно и без разрушений — именно так, как это произошло с единой Чехословакией, и в меньшей степени — в момент распада Британской империи или Советского Союза.
Проблема тут в ином: обычно такой бескровный раздел ведут по неким уже сформировавшимся границам, часто весьма произвольно учитывая фактически сложившееся положение различных людских общностей на момент такого «раздела сверху».
В случае Британской империи естественными границами новых государств были моря и океаны — и то, смотря на Канаду или же вспоминая опыт пакистано-индийских войн, мы должны понимать, что даже у англичан не получилось толком решить многие из ими же созданных проблем в своей погибающей колониальной империи.
Крах же Советского Союза в 1991 году породил как массу сразу же вспыхнувших этнических конфликтов, таких, как Абхазский, Карабахский, Южно-Осетинский и Приднепровский, так и заложил немало «мин замедленного действия». И, как оказалось, одной из самых мощных мин, оставленных в постсоветском мироустройстве, была Украина.
Украина буквально проскочила узкое «бутылочное горлышко» 1991-1995 годов, когда украинская экономика на фоне коллапса единой советской экономической системы переживала годы катастрофического падения и развала.
Исходя из мировой практики — именно в такие моменты и происходит большинство войн и революций. Изучая причины войн и революций, американский психолог Девис ещё в 1969 году показал, что им всегда предшествует достаточно долгий период роста качества жизни и опережающий рост ожиданий такого же будущего процветания. В какой-то переломный момент уровень жизни несколько снижается, а вот ожидания по инерции продолжают расти. Разрыв ожиданий и реальности порождает разочарование, текущее положение кажется людям невыносимым и унизительным, они ищут виновных — и агрессия, ненаходящая больше выхода вовне, обращается внутрь социальной системы.
В 1991-1995 годах Украина прошла буквально «по краю», чуть не сорвавшись в гражданскую войну ещё тогда. Немногие хотят вспоминать тогдашние события — но вопрос самоопределения Донбасса и Крыма впервые возник ещё в 1994 году. В тот год, в марте 1994 года, на Украине проводился первый тур выборов депутатов Верховной Рады. Одновременно с ним тогда провели и референдум на Донбассе, поставивший в бюллетень всего два вопроса:«Согласны ли вы с тем, чтобы Конституция Украины закрепила федеративно-земельное устройство Украины?» и «Согласны ли вы с тем, чтобы Конституция Украины закрепила функционирование русского языка в качестве государственного языка Украины наряду с государственным украинским языком?»
Ответ был — да. С результатом в 72% в Донецкой области и 75% — в Луганской.
Однако результаты этого референдума так и не были применены на практике — близорукая политика Украины привела к тому, что фундаментальные вопросы Донбасса так и не были решены.
Ещё более показательна история Крыма в 1991-95 годах. Тут процессы самоопределения шли намного активнее.
20 января 1991 года на Всекрымском референдуме народ Крыма проголосовал за восстановление Крымской Автономной Советской Социалистической Республики как субъекта СССР и участника Союзного договора. Однако, несмотря на столь явное волеизъявление народа Крыма, Украина 1 декабря 1991 года провела референдум о своей независимости, лишив, по сути, Крым возможности реализовать результаты своего волеизъявления.
Вторая попытка мирного самоопределения Крыма произошла совместно с Донбассом, с января 1994 года по март 1995 года, когда в Крыму были проведены первые президентские выборы. Президентом Крыма на тот короткий период был избран Юрий Мешков, который, опираясь на статус Крыма, как автономной республики, взял явный курс на сближение с Россией. Однако, одновременно с этим, Украиной в рамках борьбы с «крымским сепаратизмом» был принят целый ряд законов, на основании которых из подчинения Республики Крым вывели милицию, службу безопасности, министерство юстиции. Именно эти шаги, как и в случае Донбасса, реально заморозили кризис и перевели его в скрытую фазу. К марту 1995 года новый президент Украины Леонид Кучма в конце концов сосредоточил всю полноту власти в своих руках — и в итоге целым комплексом репрессивных мер временно решил вопрос крымского и донбасского «сепаратизма».
В 2004 году, во время первой «оранжевой» революции, вопрос самоопределения Донбасса и Крыма вновь встал во всю остроту. Съезд депутатов всех уровней в Северодонецке опять заговорил о вопросах государственного устройства страны: снова на повестку дня были поставлены вопросы самоопределения русских в рамках Украины и вопросы федеративно-земельного устройства страны.
И в этот раз эти простые вопросы, поднятые Донбассом и Крымом и, в целом, всем юго-востоком страны, остались без внятного ответа со стороны Киева.
Как оказалось потом — тогда у страны был последний шанс закончить «развод» малой кровью — или же вообще обойтись без революций, репрессий и устранения неугодных, народных восстаний, а потом и бомбардировок и обстрелов городов и сёл Донбасса.
Ведь, как я уже написал в начале статьи — нет ничего более сложного и тонкого, нежели право народа на самоопределение.
И постоянные попытки Украины использовать лишь силовое решение для всех вопросов Крыма, Донбасса, всей «Большой Новороссии» привели именно к тому, что мы видим сегодня: процессы самоопределения на территории бывшей Украины идут всё ускоряющимся темпом.
Бороться против них Украине всё труднее — и уже давным-давно невозможно возглавить.
Потому что русские люди имеют право на самоопределение.
Как и все люди, живущие на нашей Земле.
