Никакого перемирия нет
- Эйнарс, сколько вы пробыли в Донбассе?
— Один день, 28 сентября.
- Как вы там оказались?
— Меня, как и других правозащитников из стран Евросоюза, пригласили представители Донецкой Народной республики, чтобы мы своими глазами увидели, что там происходит. Речь не только о массовых захоронениях и массовых расстрелах, внесудебных расправах над ополченцами и мирным населением, на Донбассе помимо этого уничтожена инфраструктура, много проблем с медициной, не хватает наркоза, нет средств борьбы с бешенством животных. На улицах очень много бродячих собак, хозяев которых или убили, или они пропали без вести. Есть угроза эпидемии бешенства.
Мы также посмотрели, как «соблюдается» перемирие. Во время нашего нахождения в Донбассе никакое перемирие не соблюдалось — по Донецку украинской стороной был открыт огонь из реактивных систем «Град». Мы посетили шахту Коммунарская, рядом с которой было обнаружено первое массовое захоронение, а также посёлок Нижняя Крынка, где найдены три массовых захоронения. Но я уверен, что они не последние, будут найдены ещё.
- Почему вы пробыли в Донбассе так мало?
— В условиях боевых действий экспертам работать очень сложно. Кроме того, все эксперты (там были представители Франции, Великобритании, Болгарии, Эстонии) поехали в Донбасс за свой счёт. Нас приглашали по отдельности. Лично я вхожу в две известные правозащитные организации: «Европейское движение русских» и «Конгресс неграждан в Латвии».
Нацгвардия насиловала даже подростков
- На чем вы перемещались в Донбассе?
— На автомобиле, причём на огромной скорости. И хотя представители Донецкой республики нам об этом не говорили, я могу сделать вывод, что они боялись того, что по нашей машине могут попасть из гранатомёта, либо снайперы.
- Вы раньше бывали на Донбассе?
— Нет, но я прожил год в Херсонской области.
- Вы могли бы как европейский правозащитник подтвердить, что в Донбассе гуманитарная катастрофа?
— И гуманитарная катастрофа, и административный коллапс, но самое главное — там идёт неконституционное ведение войны. Если регулярная украинская армия более или менее придерживается правил ведения войны (об этом говорит и мирное население), то наёмники из карательных батальонов не придерживаются никакого права.
Там идёт очень кровавая война, в ходе которой совершается геноцид, другого определения тут просто нет. Правозащитники и мировая общественность должны приложить максимум усилий, чтобы прекратить эту бойню.
Представители ДНР нам сообщили, что в моргах Донецка 400 неопознанных трупов. Это не только тела из мест массовых захоронений. Это люди, погибшие от авиаударов и артобстрелов, от шальной пули. Массовые захоронения до конца ещё не раскопаны, многие территории надо разминировать. У ДНР не хватает на это средств.
- Вы общались с мирными гражданами или только с ополченцами?
— У шахты Коммунарская я встречался с матерью ополченца, который был казнён и похоронен в одной из наспех вырытых в поле ям. Трупы в массовом захоронении у шахты Коммунарская лежали под тонким слоем земли — сантиметров 30-40. Их наспех сбросили и засыпали землёй.
В посёлке Нижняя Крынка я общался со стариками и женщинами, чьи дома вначале были разграблены, а потом при отступлении сожжены карателями. Сейчас эти люди живут в сараях и в землянках, как после Великой Отечественной войны, один к одному.
Я также разговаривал с женщинами, которых насиловали наёмники из батальона «Азов» и «Донбасс». Они подвергали частым групповым изнасилованиям почти всех женщин села, даже пожилых. Насиловали и девочек-подростков. Я видел изнасилованную девочку 13 лет.
Но люди при этом говорят: «Слава богу, живыми остались, остальное можно пережить». Хотя со стороны понимаешь: жителям Донбасса нанесены такие глубочайшие психологические травмы, что они вряд ли за всю жизнь их преодолеют.
Мы когда только приехали, нас сразу же окружила толпа людей. Они просто кричали, пытаясь рассказать, что с ними происходило.
- Каратели считали, что насилуемые ими женщины как-то связаны с ополченцами?
— Нет, это никак не связано. Каратели просто считали эту территорию территорией врагов. Любой человек мог стать их жертвой. Но тех, кто был хоть как-то связан с проведением референдума о независимости, даже технических работников выборной комиссии, арестовывали первым делом.
- Солдаты украинской армии тоже творили бесчинства?
— Нет. Местные жители говорят: «Большой взаимной любви у нас с солдатами не было, но никто никого не трогал. А когда вошли карательные батальоны, всё резко поменялось. Сразу стали бесследно исчезать люди. Многие не найдены до сих пор — ни живыми, ни мёртвыми. Каратели подпитывались алкоголем — вынесли его из магазинов первым делом.
Из Кремля никто ни разу не звонил
- Вы протоколировали то, что вам рассказывали мирные граждане?
— Да, я все записывал, фотографировал. Другие эксперты тоже. Материалы будем передавать в международные инстанции, в том числе ООН и ОБСЕ. Этим сейчас занимаются эксперты из Франции и Великобритании. Целью нашей поездки было привлечь внимание Евросоюза к происходящему в Донбассе.
В Латвии ополченцев называют исключительно террористами, сообщают в СМИ, что это они уничтожают украинский народ. Я общался в Донбассе с женщинами 60-70 лет, со стариками. Они на террористов совсем не похожи.
- И что, вас в Латвии услышали? Есть реакция на то, что вы рассказали?
— Да, реакция есть. Во всех латвийских СМИ меня называют прокремлевским агентом. И плюс я ещё сволочь, предатель и так далее. А вот в Фейсбуке, где я разместил материалы о своей поездке, реакция совершенно другая. Люди воспринимают мой рассказ серьёзно и отмечают, что это совершенно не похоже на то, что пишут официальные СМИ. Я думаю, что некую информационную блокаду нам все-таки удалось прорвать.
- Вас называют кремлевским агентом. Признайтесь, когда-нибудь с кем-нибудь из Кремля общались?
— Мне было бы очень интересно пообщаться с Путиным. Я считаю его выдающейся исторической личностью, которая сохранила Россию, не дала ей развалиться в постельцинский период. Но пока у меня не получилось. Из Кремля мне никто ни разу не звонил.
- Какое впечатление от этой поездки осталось у ваших коллег-правозащитников из Евросоюза? Расхождений в трактовке увиденного не возникло?
— Как могут отличаться взгляды, если нормальные, трезвые люди видят результаты насилия над мирными гражданами. У любого честного человека взгляды будут совпадать. Есть сотни свидетельств мирных граждан, подтверждающих бесчинства карателей.
Исходя из информации, которую публикуют в латвийских СМИ, я все пытался выяснить у ополченцев: где же находятся в Донбассе подразделения российской армии? Там, где я был, я видел только местных жителей, мужчин, которые защищают свою землю. И никаких русских наёмников или псковских десантников, как у нас в Латвии говорят, я не видел.
- Вы собираетесь ещё приехать в Донбасс?
— Если насилие не будет прекращено и потребуются свидетельства международных экспертов, я поеду снова.
