Когда-то в одной из своих телепроповедей отец Андрей (Ткачев) рассказывал о священнослужителях, которые приняли смерть за Христа от рук большевистских карателей. Священников выводили на расстрел и предлагали отречься от Бога в обмен на продолжение земной жизни. Кто-то не выдерживал, сдавался. Но большинство приняло за Христа мученическую смерть.
Слова пастыря звучали примерно так: «Какими бы ни были некоторые из этих попов, — грешными, малограмотными, возможно, и недостойными сана,- но они, засвидетельствовав веру в Спасителя и приняв смерть, сразу попали в рай».
Ситуация с недавними выборами украинского митрополита показалась мне похожей на это испытание. Церковнослужители оказались перед серьезным выбором. Отдать голоса кандидату националистического «подполья» в УПЦ, которое подконтрольно киевскому режиму, означало совершить страшный грех раскола и принудить Церковь к выходу из лона Московского патриархата, превращая ее в политическую организацию на манер «КП УПЦ» во главе с анафемой Денисенко. Голосовать же за митрополита Онуфрия (сохраняя апостольское служение, оставаясь ветвью Тела Христова — православной апостольской Церкви) — значило вызвать гнев политической верхушки и провокации со стороны ее опричников, порой с непредсказуемыми последствиями.
Эти провокации были и во время Майдана — вспомним, как Правый сектор пытался оккупировать Лавру, но вынужден был отступить, испугавшись братии и мирян. Они же начались буквально сразу после интронизации: в Николаеве ночью бросили в храм «коктейль Молотова», а в селе Мотовиловка Фастовского р-на банда «свидомитов» среди бела дня приехала на Литургию и стала издеваться над священником.
Любой православный священник принимает «эстафету» от первоверховных апостолов, а те — от Господа. Если проследить всю историю рукоположений, то выяснится, что нигде не прерывается эта благословенная связь. Она разрывается только тогда, когда иерей практически отрекается от Церкви Христовой, уходя в раскол.
Никакой национальный фактор не может служить причиной для раскола. Церковное обособление на национальной или расовой почве — опасная ересь. По той причине, что у Бога наций и рас нет. «Нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, не не-обрезания, варвара. Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос.- Послание к Колоссянам ап. Павла (гл. 3)».
Об этом забывают украинские националисты, ставя во главу угла свою нацию и утверждая, что ей должна служить Церковь. Они даже не понимают, какую изрекают кощунственную белиберду, требуя такой «иерархии». И вместе с ними обезумевшие площадные толпы несут этот же бред. Фактически они борются за создание очередной тоталитарной секты, чтобы с ее помощью управлять массами, «благословляя» их служить злу. Как гузары и «филареты» прежде «благословляли» майдановцев на госпереворот и убийства силовиков, а теперь — на юго-восточный геноцид и кровавую бойню против мирного населения. Если бы такие «владыки» возглавили УПЦ, это был бы прямой шаг к принуждению епископов и церковнослужителей к отречению от Христа ради «нации». Поэтому я и дерзнул сравнить выборы митрополита с рассказом о. Андрея.
Подлинная Христова Церковь всегда пытается утишить распри, примирить врагов. Как то было в новейшей истории во время противостояния в Москве в 1993 г., когда Святейший Патриарх Алексий II и денно, и нощно молился о мире и уговаривал враждующие стороны остановить кровопролитие. Или как то было на Майдане, когда монахи Десятинного монастыря встали между воюющими манифестантами и силами правопорядка.
Когда в стране случаются революционные потрясения, Церковь часто подвергается нападкам. Так было и 1917 г., когда заговорили об автокефалии. Тогда в митинговой круговерти, захлестнувшей страну, околоцерковные миряне-политиканы начали настаивать на украинизации церковного богослужения и отделении от Русской Церкви. (Впервые принять автокефалию потребовал в апреле 1917 г. на «вече — майдане» (!) у собора Св. Софии в Киеве националист Мыкола Михновский). Митрополит Киевский Владимир (Богоявленский) дал резкую отповедь националистам: «Для нас страшно даже слышать, когда говорят об отделении юго-российской церкви от единой Православной Российской Церкви… Не совместно ли мы созидали единую великую Православную Российскую Церковь?.. К чему же стремление к отделению?» Того же мнения придерживалась и братия Почаевского монастыря, которая, по выражению одного из современников, стала «убежищем и твердыней антиукраинцев».
Митрополит Владимир принял мученическую кончину от рук неизвестных убийц в ночь на 26 января 1918 г. в Лавре. «Свидомые» историки муссируют версию о том, что его убили большевики из войска Муравьева. Но вполне правдоподобной кажется и версия о том, что убийцы — украинские гайдамаки, которых бесила его твердая «антисамостийная» позиция.
Избранный 19 мая 1918 г. митрополит Антоний (Храповицкий) отказал автокефалистам в их претензиях, в том числе — на украинское богослужение, заявив: «Все великие народы молятся не на том языке, на котором они говорят на базаре. Малороссы не понимают Евангелия на украинском и не признают его, даже если им его подарить». Тем самым он не побоялся выступить против заядлого украинизатора гетьмана Скоропадского, как фактически встал на пути Порошенко митрополит Онуфрий. Возмущенный гетьман настоял на проведении Собора с вопросом об автокефалии. Однако на Соборе священнослужители нашли в себе мужество принять «Положение о высшем церковном управлении», закрепившее каноническую связь УПЦ с Москвой и обязательность для Украины всех решений Поместного Всероссийского Собора и Патриарха Московского.
Сонм воистину верных, стоявших за каноническую Матерь-Церковь, служит путеводной звездой и для тех участников нынешнего Собора, кто не побоялся отдать свой голос митрополиту — стороннику церковного единства.
Выбор владыки Онуфрия настоятелем знаменует не только защиту канонического православия в Украине. Он означает, что УПЦ выступила против агрессии на Юго-Востоке, против войны. Именно потому что Церковь всегда против кровопролития.
Но киевские правители не только не ищут реальных путей мира, они всячески нагнетают ситуацию в Новороссии, разжигая огонь братоубийства. Для них важны «благословения» униатов и раскольников, а не голос Святой Церкви. Поэтому, думается, можно говорить о том, что в отношениях между ними и УПЦ вряд ли сложится идиллия.
Однако новый наш митрополит — человек твердый и мужественный. Он еще в бытность епископом не убоялся «Филарета» Денисенко и не поставил подпись об отделении от Московского Патриархата. Он не убоялся взять на себя груз ответственности руководить Церковью Московского патриархата во времена националистической диктатуры. Он стал примером для своей паствы.
Оригинал статьи
