Несмотря на жестокость и недоговороспособность киевского неонацистского режима, живущего от провокации до провокации, несмотря на то что его лидеры давно уже озабочены проблемой сохранения своей личной свободы и части своего состояния после неизбежного скорого разрушения так и не созданного окончательно неонацисткого государства, часть антифашистской общественности и большинство российских политиков озабочены проблемой восстановления взаимопонимания с теми гражданами Украины, которые стали «жертвой неонацистской пропаганды».
Это бессмысленная затея.
Нет, конечно, миллионы рабочих, крестьян и бюджетников, которых хозяева жизни в Киеве называют «маленькими украинцами», после нашей победы быстро перестроятся.
Так же быстро, как они из советских людей, патриотов страны «от Варшавы, до Японии и от Белого моря, до Черного» стали патриотами Украины, они примут любой новый флаг, герб, гимн, новую власть, особенно, если в домах будут свет и тепло, зарплаты будут платить вовремя, а в магазинах будут продукты. Они признают столицей и Донецк, и Харьков, и Москву, и Кустанай. Достаточно поменять идеологическую направленность телеканалов и они так же незаметно для себя станут антифашистами, как, не ведая того, стали нацистами.
Но никуда не денется идеологическая обслуга режима — десятки тысяч представителей люмпен-интеллигенции, искренне верящих, что в Европе и США солнце ярче, перины мягче, а сало вкуснее. Никуда не денутся те, кто прекрасно знал, что на «майдане», задолго до переворота «евроинтеграторы» пытали и убивали людей, и был уверен, что это правильно. Те, кто убивал и калечил, жег «коктейлями Молотова» безоружный «Беркут» и себя же объявлял «жертвами режима». Те, кто застолбил за собой «право» на вооруженный переворот потому, что «ватники» и «колорады» (которых оказалось большинство) сделали «неправильный» выбор. Те, кто оправдал убийства в Одессе и Мариуполе.
Те, кто считал невозможным разгон «майдана», поскольку у них «есть право на выражение собственного мнения» и считает нормальным геноцид в Донбассе, поскольку у местных жителей мнение «неправильное».
Эти люди не заблуждаются. Они очень хорошо знают, что происходит. Они не являются жертвами телевизионной пропаганды. Они создают эту пропаганду. Они создают общественное мнение оправдывающее фашистов. Они отрицают сам факт нацистского переворота на Украине. Они называют украинский тоталитаризм «демократией».
Они не бескорыстны. Они прекрасно знают, что их присутствие в политике, в СМИ, во власти определяется не профессионализмом, а верностью идеологии нацизма и силовым вытеснением своих конкурентов.
Они глупы. Они не понимают, что начав с коммунистов, продолжив регионалами (которые, кстати, мало чем от них отличались в идеологическом плане и сами же вскормили нацизм), они не завершат сепаратистами. Машина репрессий в отношении идеологических врагов, будучи раз запущенной, уже не в состоянии сама остановиться. Когда они перебьют всех «колорадов», «ватников», «сепаратистов», они примутся друг за друга. Всегда найдется кто-то, кто «колеблется» не в такт линии партии. Политическая репрессия, физическое устранение оппонента становится единственным эффективным средством политической борьбы. И этим средством уличная гопота владеет значительно лучше, чем гопота телевизионная.
Они уничтожили нашу страну. Сейчас они уничтожают свою страну. Они не могут остановиться. Они предатели. Кто-то (постарше) из них отрекся от великой Родины — СССР, кто-то (помладше) отрекся от новой родины — Украины. В обоих случаях, предметом вожделения была должность западного надсмотрщика над миллионами своих сограждан, которых они искренне считают быдлом. Даже тех, кто находится по их сторону баррикад.
Они предали все, что могли. Они предали даже свое русское имя. Парадокс, но чеченцы и аварцы, буряты и якуты, коми и татары в России большие русские и большие патриоты нашей общей Родины, чем многие великороссы (без единой примеси даже малороссийской крови), живущие на Украине. Для великоросса, ставшего украинским нацистом и с гордостью идентифицирующему себя в качестве бандеровца пути назад нет.
Нам с ними тесно в одной стране.
Часть из них составят новую волну эмиграции. Но большинство останется — они никому не нужны ни в Европе, ни в США.
У них слишком велики запросы и слишком низка квалификация, если вообще можно говорить об их квалификации. Они никогда не простят нам нашей победы. Они даже не поймут ее неизбежность (жизнь, в конце концов, всегда торжествует над смертью, а правда над ложью). Они будут считать, что мы отняли у них мечту.
Они враги. Последовательные, жестокие, непримиримые враги. Опасные тем, что внешне ничем от нас не отличаются, что готовы мимикрировать (как мимикрировали под коммунистов кравчуки, кучмы, ющенко, павлычки, яворивские и прочие), готовы десятилетиями ждать своего часа, воспитывать новые поколения латентных предателей, которые вонзят нож в спину, воспользовавшись первой же проблемой, первой же слабостью.
Их нельзя убить. Они не пойдут на фронт. Они посылают вместо себя тех, кого считают быдлом. Они формально мирные граждане, а мирных граждан, даже если они идеологически чужды, нельзя расстреливать, не превращаясь в нациста. Они не принимают непосредственного участия в военных преступлениях и им нечего предъявить, кроме политической поддержки режима. В ответ они скажут: «Мы не знали. Мы добросовестно заблуждались», — и будут радостно держать фигу в кармане. В СССР их можно было посадить лет на десять. В рамках демократического государства нельзя.
С ними практически ничего нельзя сделать. С ними придется жить. Единственное средство борьбы с ними — всегда помнить, что они подлецы (причем тупые подлецы, даже подлость свою использовавшие не только нам, но и себе же во вред) и всегда напоминать им, что мы не забыли.
Публично напоминать, чтобы их дети стыдились своих родителей и старались вырасти другими — искупить родовой грех.
Они должны остаток дней своих прожить в состоянии позора, будучи отверженными в нормальном обществе. Но и после того, как умрет последний из них, мы не имеем право забыть и простить. Как помнят поколения преступление Герострата, как помнят поколения предательство Иуды, так должны помнить и о них — поименно.
Чтобы другим неповадно было.
Не мстить, но помнить и напоминать.
