Во всей этой истории с распятым в Славянске мальчиком — краткий пересказ таков: Александр Дугин опубликовал в социальных сетях текст, который позже зачитала псевдобеженка и псевдосвидетельница — есть один главный, системообразующий вопрос: «Для чего?»
Когда российские новости показывают очередной сюжет об ужасах донбасской войны — из серии «то, что вам не расскажут украинские СМИ» — я понимаю их логику: донести, не дать замолчать, настроить должным образом. Когда вещают о блестящих перспективах Донецкой и Луганской Народных Республик, всё просто — надо поднять боевой дух, не дать воцариться паническим настроениям.
Тем же — только с куда большим, поистине эпическим, масштабом — занимаются и украинские СМИ, создающие нечто, напоминающее хроники из параллельных миров.
В Луганск зашли тридцать российских танков. Российский спецназ и ФСБ кромсают украинских солдат. В общем, что-то такое, с приветом Ивану Крылову.
Особое буйство фантазии начинается тогда, когда речь заходит о действиях украинской армии. За ночь силы Анти-Террористической операции уничтожили тысячу боевиков. На следующий день — ещё пятьсот. В неделю, при благоприятном раскладе, выходит, наверное, тысяч десять, не меньше. Практически всё население Славянска. Тем более, что жертвы среди мирных жителей идут в «общий зачёт».
Типичная сводка с фронта выглядит так: «После упорного семичасового боя украинские пограничники отступили. Наши потери — ранено три человека. Потери врага — двадцать убито, пятьдесят ранено». Не надо идти в Нацгвардию, чтобы понять — так может быть, если только ополченцы — или боевики, кому как больше нравится — изображали мишени в тире, пока украинские освободители — или каратели, опять же кому как больше нравится — расстреливали их из укреплённых позиций. Но ведь, по сообщениям тех же украинских СМИ, на стороне Народных республик сражаются исключительно профессиональные наёмники и спецназовцы; стали бы поступать столь безрассудно? Да уж, не складывается фронтовой паззл.
Но тем не менее абсурду в Украине верят. Нелепому, дикому. Верят, потому что оправдывают уничтожение людей, чьи взгляды — политические, культурные — отличаются от декларируемых Вашингтоном и Киевом. Так спокойнее.
Есть враг — Россия, и все беды, происходящие в стране, вызваны её действиями. Просто, удобно. Дабы лишний раз не заморачиваться. А жить легко, комфортно, сняв с себя всякую ответственность, веря, что по одну сторону — инфернальные убийцы, бесы, а по другую — ангелоподобные создания, посланные для восстановления справедливости. Односторонней справедливости.
Когда убивают одних граждан Украины — это горе. Когда других — норма или праздник. Их не жалко. Раздавленных танками в Мариуполе. Заживо сожжённых в Одессе. Погибающих от взрывов в Донбассе. Они заслужили. Они должны умереть. А смерть лично проконтролируют Аваков или Ляшко.
Люди — искренние, добрые украинские люди, терзаемые вирусом злобы — после Евромайдана верят всему; в матрице тотальной пропаганды быть иначе не может. Человек, ставящий под сомнение официальную версию, превращается в Нео, за которым уже едут жовто-блакитные Смиты. И если ещё два, три месяца назад казалось, что смерть может отрезвить украинских граждан, то сейчас очевидно: толпа возбуждена и жаждет ещё большей крови.
Однако торжество абсолютного зла, рафинированного безумия невозможно без хвори добра. Быть истым злодеем — привилегия избранных; большинство же всегда сомневается, ищет оправдания, ищет доказательств того, что против — действительно, враг, действительно, Люцифер. Ведь зло само по себе разрушительно: ему нужно противоположное зло, чтобы направить деструктивную энергию на него как на внешний объект, не разрушая себя изнутри.
И, похоже, никто не заботится о том, чтобы сохранять хотя бы иллюзию правдоподобия. Зловещие, шокирующие новости подаются одна за другой, в ускоренном темпе, бесперебойно, как гамбургеры в «Макдональдс»; никто не успеет передохнуть, задуматься.
Абсурду верят, потому что российско-украинский конфликт, несмотря на разницу идеологий, политических и ментальных, зиждется, прежде всего, на гуманитарной катастрофе. Люди банально перестали различать «хорошее» и «плохое», плюрализм мнений, не подавившись, сожрал данные категории. Обесценились сами понятия человеческой жизни, милосердия, сострадания.
Взамен есть некое общество сильных, национально ориентированных людей. Вот только на деле выращенные в инкубаторах украинской демократии, на которую, по словам Нуланд, США потратили пять миллиардов долларов, Заратустры оказываются банальной шпаной, терзаемой стандартными фобиями, комплексами и отсутствием самореализации.
Война — это ведь не только трагедия, но и очищение, время новых смыслов. Шелуха отпадает, как отпадают все эти распятые мальчики, которые выглядят не провокацией даже, а едкой, как фтор, глупостью, плодящей ещё большую глупость.
Она удар по тем украинцам и русским, которые, находясь в информационной блокаде — им попросту отказали в праве на существование, — в надежде на тот самый глоток свежего воздуха ожидают другой картинки, иной реальности, но из них вновь лепят болванов.
Когда людям в Крыму и Донбассе, в очередной раз сообщают о кровавых бандерлогах и правосеках, поедающих и распинающих православных девочек, мальчиков, они всё больше не верят безумию гротеска, а начинают сомневаться, что в принципе на той стороне. Сомнения в частностях неизбежно проецируются на сомнения в целом.
Больше крови? Больше шокинга? Больше страха? Приезжайте в Славянск, Донецк, Краматорск. Снимайте. Видьте. Этого достаточно, чтобы понять: украинский ад реален.
Со времён Ремарка и Андреева, пишущих о вспоротых животах, вывалившихся кишках и людях, умирающих под траками, ничего не изменилось. Война всегда отвратительна. Красный Смех из века в век сжирает умы, души, сердца людей. И его не надо дополнять устрашающими элементами, потому что он изначально чудовище. Достаточно — и куда важнее — показать, обнажить его истинную сущность.
У Мо Яня есть замечательное произведение «Страна вина», где следователь приезжает в китайскую провинцию, дабы расследовать дело о поедании детей. И вот ему подают блюдо, он пробует его и не может понять, что это на самом деле — искусная имитация или реальный младенец.
Информационная пропаганда занимается тем же самым: стирая грани, превращает людей в каннибалов. И устроить пир из распятых мальчиков значит предать тех, кто реально страдает в аду донбасской войны, значит плюнуть в их перекошенные болью лица, накормив дьявольское безумие.
