Об этой женщине история, к сожалению, сохранила очень мало известий. В русских летописях о ней, как и о её сёстрах, нет вообще никаких упоминаний.
Одно время считалось, что девушки, в том числе и Анна, изображены на одной из фресок построенного при Ярославе Мудром киевского Софийского собора. Однако в 80-е годы прошлого века это мнение оспорили советские историки. Они утверждали, что расположение фрески не соответствует византийской традиции — если бы она изображала великокняжеских дочерей, ей надлежало бы располагаться в другом месте.
Также неизвестны точная дата и даже год рождения Анны Ярославны.
Французы считают, что она родилась в 1025 году. Существует и другая версия — 1032 год. Он указан в «Татищевских известиях» — своеобразном летописном своде, составленном пионером российской исторической науки сподвижником Петра I Василием Никитичем Татищевым. Свой труд он писал на основании летописей, многие из которых или были впоследствии утеряны (в результате московского пожара 1812 года), или считаются фальсифицированными — единого мнения нет до сих пор.
Так или иначе, но в первой половине XI века великий князь Руси Ярослав Мудрый выдавал своих дочерей замуж за европейских монархов, тем самым выстраивая свою внешнюю политику.
Начал он даже не с дочерей, а сестры Марии Добронеги, которую в 1038 году выдал за польского князя Казимира I. В том же году средняя из его дочерей — Анастасия Ярославна — вышла замуж за укрывавшегося в Киеве венгерского герцога Андраша (Андрея). При активном содействии тестя 8 лет спустя он стал венгерским королём Андрашем I.
В 1046 году старшая дочь князя Ярослава — Елизавета (в скандинавской версии Эллисив) — вышла замуж за другого европейского политического эмигранта — Харальда III Сигурдарсона. Ему, также во многом благодаря тестю, удалось усесться на норвежский трон. Он, правда, хоть и слагал до свадьбы посвящённые княжне восторженные песни-висы, но уже через два года после начала своего правления женился на другой женщине.
Младшей дочери великого князя судьба уготовила отправиться дальше всех из его детей.
Сначала её руку или руку Анастасии предложили германскому императору Генриху III — князь Ярослав приобретал союзников в преддверии планируемой войны с Византией. В начале 1043 года для проведения переговоров в Гослар прибыло специальное киевское посольство. Однако немцы были больше озабочены конфликтом с Францией, поэтому от предложений Ярослава император отказался и женился на Агнессе Аквитанской, чей отец Гильом V владел значительной частью земель современной Франции.
Зато Анной заинтересовались французы.
В 1048 году в Киев отправилось королевское посольство. «Реймсская глосса» указывает, что во главе миссии стоял епископ Шалонский Роже. Ему, помимо сватовства к княжне, также поручили разузнать, далеко ли от Киева находится Херсонес, где, как это было известно европейским церковникам, покоились мощи святого Климента. Ярослав рассказал Роже о своём посещении этого византийского города и о том, что головы святого Климента и его ученика Фива перевезены им в Киев, и даже показал их.
Другой источник — хроника аббатства Сен-Пьер ле-Виф в Сансе — сообщает, что посольство возглавили епископ города Мо некий Готье и один из вассалов короля Гослен де Шони. Возможно, это было второе посольство, которое доставило княжну во Францию три года спустя после визита первой делегации.
19 мая 1051 года на Пятидесятницу состоялось венчание. Разделение христианской церкви на католическую и православную произошло только три года спустя, так что никаких конфессиональных препятствий браку французского короля и русской княжны ещё не было.
О том, что «дочь короля руссов Анна» стала французской королевой, сообщает в своей датируемой 1122 годом хронике «Деяния современных королей франков» некий Гугон из Флёри. Любопытно, что на совместно подписанных документах европейский монарх вместо подписи ставил крестик, что говорит о его… безграмотности. Анна же подписывалась кириллицей: АНА РЪИНА.
Считается, что среди прочих драгоценностей в своём приданом Анна, возможно, привезла церковнославянское рукописное Евангелие, точнее его первую часть, которая написана кириллицей. Вторая, написанная глаголицей, датируется более поздним периодом — XIV веком. Некоторые учёные относят к этому времени и первую часть. В наше время эта книга хранится в Реймсском соборе, почему и называется Реймсским евангелием. Как минимум с XVI века на нём присягали французские короли.
У Анны началась семейная жизнь, пошли дети. В 1052 году появился первенец, наследник трона, которому уже через 7 лет предстояло стать следующим королём Филиппом I. До появления во Франции русской княжны это греческое имя, означавшее «любящий лошадей», среди европейских монархов не встречалось. Три года спустя на свет появилась дочь Эмма. Потом были ещё двое сыновей, из которых один ребёнок — Роберт — умер в младенчестве, а Гуго впоследствии стал графом Вермандуа.
Судя по тому, что пока король здравствовал, имя Анны в королевских хартиях почти не встречалось, отношение к ней с его стороны было прохладным. Её имя появляется в последние месяцы правления Генриха I, когда стало понятно, что ей вскоре предстоит стать опекуном при малолетнем короле. Правда, в подробном отчёте о коронации Филиппа I она не упоминается.
Сохранилось датируемое 1059 годом адресованное Анне письмо папы Николая: «Слух о ваших добродетелях, восхитительная дева, дошёл до наших ушей, и с великою радостью слышим мы, что вы выполняете в этом очень христианском государстве свои королевские обязанности с похвальным рвением и замечательным умом».
Вскоре, однако, папский престол изменил своё мнение о дочери Ярослава Мудрого — она повторно вышла замуж.
До 1061 года она делила опеку над сыном вместе с Бодуэном Фландрским, но в этом же году её подпись исчезает из королевских актов. По-видимому, именно тогда она и стала женой графа Рауля де Крепи. В приданом от своего усопшего мужа второму супругу от Анны перешли Санлис, область Мелёна и ряд владений между Ланом и Шалоном. Де Крепи и до этого владел значительной частью территории современной Франции, а теперь стал в королевстве просто одной из влиятельнейших персон.
Ради брака с вдовствующей королевой этот феодал обвинил свою вторую жену в прелюбодеянии, прогнал её и, не дождавшись от церковников разрешения на развод, женился на Анне Ярославне. Кроме того, граф был родственником её первого мужа. По законам того времени подобное считалось двоежёнством и прелюбодеянием. Со стороны королевского двора и церкви последовали «репрессии».
Папа отлучил де Крепи от церкви. Король же запретил «молодожёнам» появляться при дворе. Он сменил гнев на милость только 9 лет спустя, в 1070 году, и исключительно из меркантильных соображений — ожидалась война за Фландрское наследство, и ему требовались союзники, а земли его отчима как раз лежали между Парижем и Фландрией.
Рауль де Крепи умер 8 сентября 1074 года, и Анна Ярославна вернулась ко двору.
Последний её автограф стоит на документе, датируемом 1075 годом. В нём она значится просто как «мать короля», то есть королевского титула она к тому времени уже лишилась.
Точный год её смерти неизвестен. Судя по тому, когда её имя появляется в церковных поминовениях монастыря Сен-Венсан в Санлисе, она умерла в день 5 сентября между 1075 и 1079 годами.
Место её захоронения неизвестно. Скорее всего, оно находилось в том же Сен-Венсане, ведь монастырь был основан ею в 1065 году, но при последующих перестройках могилу утеряли. В благодарность русской княжне в XVII веке в Сен-Венсане в честь Анны установили её скульптуру с маленькой моделью основанного ею храма в руке. Эту идею украинские скульпторы потом позаимствовали, когда создавали скульптуру в честь её отца, которая стоит в Киеве возле Золотых ворот.
Прошли столетия. В 1991 году родной город Анны Ярославны стал столицей нового государства — Украины, политические деятели которой с жаром взялись за перекраивание истории. Им требовалось скомпоновать её таким образом, чтобы объяснить контролируемому ими населению, почему Украина не Россия и почему именно они должны распоряжаться судьбами населяющих эту землю людей и её богатствами, а не кто-либо другой.
Попала в поле их зрения и княжна Анна.
Для начала во всех книгах и учебниках её стали величать Ганной, хотя она даже подписывалась иначе. Но кого это и когда волновало на Украине, как оно было на самом деле, если речь идёт об историческом самоопределении страны?
Во-вторых, её стали именовать не русской княжной, как она и упоминается во всех западных источниках, а киевской.
Чтобы «застолбить» данный момент, украинские деятели настояли, чтобы в 1996 году в аббатстве Сен-Венсан подпись под скульптурой XVII века изменили. Если раньше там было написано «Анна Русская, королева Франции», то теперь значится «Анна Киевская…». При торжественной смене таблички присутствовал посол Украины во Франции Юрий Кочубей, другие должностные лица и представители местной украинской диаспоры (и эти люди потом рассказывают, что восточные соседи отобрали у них право называться русскими, русами или русинами).
Дальше больше.
В 2005 году главный пасечник, трипольевед и по совместительству президент Украины Виктор Ющенко открыл в Санлисе ещё один посвящённый Анне Ярославне памятник с той же надписью: «Анна Киевская, королева Франции».
10 ноября 2016 года появилась посвящённая Ярославне скульптура в её детском образе и в Киеве. Её установили на Львовской площади с той же подписью, утверждающей, что она Анна Киевская. Причём её странный для русской княжны венец чем-то напоминает головной убор американской статуи Свободы. 19 ноября 2019 года копию скульптуры установили в польском Кракове на территории дворца Велопольских.
Настоящая политическая баталия разгорелась вокруг Анны Ярославны после того, как 29 мая 2017 года на пресс-конференции президент России Владимир Путин заявил, что российско-французские отношения имеют намного более давнюю историю, чем посольство Петра I во Францию, и вспомнил об Анне Ярославне.
На Украине тут же поднялись клокочущие волны «народного» гнева. Первым не замедлил отреагировать президент Украины Пётр Порошенко. Уже на следующий день, 30 мая, он заявил, что Россия пытается украсть у Украины её украинскую княжну, хочет посягнуть на «украинские глубокие исторические европейские корни и приписать себе».
Далее эстафету борьбы за «историческую справедливость» подхватили многочисленные украинские и проукраинские политики, историки, публицисты, медиаактивисты и прочие блогеры.
В поднявшемся вале далёкого от исторической науки словоблудия потонули немногие трезвые высказывания. Так, например, мало кто услышал заслуженного украинского историка, академика Национальной академии наук Украины, директора Института археологии НАН Украины Петра Толочко:
«По этнической принадлежности и государственной княгиня Анна Ярославна была русской. Путин всё правильно сказал. А по месту жительства она была киевской. Я не вижу повода для возмущения наших политологов и политиков».
Учёный не видит повода для возмущения, потому что размышляет как учёный, а не как политик. Ведь из его же слов следует, что земля от Карпат и до Северского Донца, от Полесья и до Дикого поля издревле была Русью. Признать это современному украинскому политикуму — значит сознаться в отсутствии какого-либо исторического базиса под его политическими и экономическими претензиями.
Именно поэтому украинские политики всеми путями стараются не афишировать, что те же бандеровцы сами себя ещё в 20-е и 30-е годы называли… русинами, а не украинцами. Что территория Галичины и Волыни в польском административном делении называлась… Русским воеводством и что княжившие в Киеве князья и рождавшиеся в этом городе княгини были… русскими.
