- Виталий, в своем обращении по случаю 29-й годовщины референдума о независимости Украины президент Владимир Зеленский заявил, что у страны есть все, чтобы создать мощное и конкурентоспособное государство, и призвал украинцев объединить усилия ради этой цели. Как по-вашему, действительно ли у Украины есть все, или за эти 29 лет она что-то потеряла, что теперь необходимо восстанавливать, прежде чем объединяться?
— У Украины действительно есть все, потому что потенциал страны, несмотря ни на что, очень большой: и естественный, и приобретенный, и территории, и население, и остатки того образования, остатки той промышленности, остатки пока еще не проданной земли. Но потенциалом не воспользовались. Пока что процесс разрушения продолжается.
- А что сам глава государства сделал для того, чтобы объединить граждан?
— Он пошел на выборы. Сегодняшняя социология говорит о том, что условно правый-левый фланги — с одной стороны ОПЗЖ («Оппозиционная платформа — За жизнь». — Ред.), с другой — [лидер партии «Европейская солидарность» Петр] Порошенко — подрастают, но немножко. Все-таки большая часть населения центристская — она не склонна к этим крайностям.
И вот Зеленский на протяжении почти целого года, а частично и сейчас является символом этого здравомыслящего центризма. Но своими действиями не здравомыслящими и не центристскими он сам себя вытесняет, и эта ниша остается свободной. То есть он пытается удерживать нишу, соответствие которой не может подтвердить делами. Поэтому на следующие выборы, возможно, очередной такой чертик из табакерочки может появиться и занять место Зеленского.
А Зеленский как бы материализовал эту мечту о нормальной, здоровой, прагматичной украиноцентричной политике. Но сам он этой мечте не соответствует.
— О достижениях мне говорить крайне сложно, но сам факт существования государства при таком сложном курсе, с этими сложными вихляниями вправо-влево… Государство пока существует, и, наверное, это достижение.
Что касается провалов, я бы не сказал, что были какие-то крупные провалы. Я бы сказал так: внутренняя политика Украины все-таки оказалась непрагматичной, начиная еще со временем, как ни удивительно, [первого президента Леонида] Кравчука. Ведь это Кравчук впервые призвал сюда [американского финансиста Джорджа] Сороса и всевозможных советников, то есть начало внешней зависимости началось еще с самого-самого первого года независимости.
Берем следующего [президента] — [Леонида] Кучму. Кучма не выбрал польский, например, вариант пути развития, когда ставка делалась на мелкий и средний бизнес. Он формировал олигархическую модель, и последствия тянутся-тянутся-тянутся. Олигархическое государство может быть при очень сильной центральной власти. При слабой это становится феодальной раздробленностью, возвращением куда-то в XVII век.
- Как можно с этой точки зрения оценить майданы?
— С одной стороны, можно говорить о том, что в майданах закаляется гражданское общество. А с другой стороны, эта активная часть общества очень разновекторная. Как реалисты мы понимаем, что 80-90% населения все равно ведомые. А оставшиеся 10% тянут эту толпу в разные стороны — на восток и на запад, в небеса и в катакомбы.
Мы сейчас оказались на таком вот опасном перекрестке, на очень серьезной развилке, и куда понесет страну дальше, трудно понять.
- Но при этом у Украины, как вы и сами говорили, мощный человеческий капитал. Кого, по-вашему, можно считать выдающимися украинцами, которые смогли внести наиболее существенный вклад в развитие независимой Украины?
— Этот вопрос точно не ко мне, потому что я роль личности в истории не переоцениваю. Безусловно, очень много есть людей, которые внесли свой вклад, но этот список очень большой.
