— На мой взгляд, все, что мы сейчас наблюдаем — пока что хорошая мина при плохой игре. Последние результаты берлинской встречи, по сути, закончились ничем. Да, сторонам удалось сблизиться по некоторым вопросам гуманитарного блока Минских соглашений, но в ключевых вопросах политической части «Минска» особых прорывов пока что нет.
Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что по итогам встречи не было выпущено какого-то общего коммюнике. И со стороны официальных лиц Германии и Франции не последовало каких-то прорывных заявлений.
Последнее, что я читал — заявление посла Франции в Украине господина де Понсена, в котором он сказал, что остается надежда на то, что выборы на неподконтрольной Украине территории Донбасса могут состояться до конца этого года. «Могут состояться» и «состоятся» — не всегда одно и то же.
Поэтому даже несмотря на то, что вчера появились некоторые оптимистические заявления о том, что стороны согласовали статьи 2 и 3 закона об особом статусе Донбасса, это не внушает особого оптимизма, потому что параллельно существуют заявления о том, что этот процесс будет решаться в рамках широкой децентрализации, о чем заявил президент Зеленский. То есть особого статуса не будет.
- Можно ли в принципе выполнить Минские соглашения? Или их подписали только потому, что не придумали ничего лучше?
— Знаете, итоги прошедшей встречи можно подвести одной фразой: «Стороны договорились договариваться». Да, идет процесс работы в ТКГ, стороны стараются найти компромисс в тех вопросах, в которых компромисс возможен (например, прекращение огня в связи с пожарами на Луганщине), согласовать списки обмена пленными и так далее. Но даже если мы возьмем такой маленький пример, как пересечение линии разграничения, то там же ужас что творится.
- Какой из сторон украинского кризиса больше всего выгодна эта ситуация, когда нет ни войны, ни мира, и кому она больше всего вредит?
— Понимаете, в данной ситуации мы находимся на развилке. Либо этот процесс закончится по типу Приднестровья, либо же будет совершен какой-то кардинальный прорыв и стороны найдут компромисс по наиболее острым вопросам.
Но, судя и по вчерашним заявлениям Козака, и по заявлениям Резникова, стороны еще надеются, что за оставшееся время до конца июля — начала августа они смогут этот вопрос решить. Но чем больше проходит времени, тем сильнее у меня складывается впечатление, что пока это тупик.
Все бы рады выйти из этого тупика, но все понимают, что нельзя просто взять и выйти из Минского процесса. Поэтому все находятся в рамках этого процесса. Это, как пел когда-то Высоцкий, «бег на месте общепримиряющий». Никто не хочет брать на себя ответственность за выход из Минского процесса. Ни Россия, ни Украина, ни тем более Франция с Германией.
- А заключение условного «Минска-3» вы допускаете?
— Для начала необходимо, чтобы все стороны признали, что «Минск-2» является невыполнимым документом. Для этого просто нужна политическая воля. Если на Украине об этом все практически вслух говорят (что данную концепцию «Минска-2» выполнить тяжело, потому что это разорвет страну изнутри), то ни Россия, ни Германия, ни Франция пока однозначно не высказались по этому поводу.
Даже если мы возьмем последнее интервью министра иностранных дел Британии относительно Будапештского меморандума, то вроде бы никто не против провести переговоры именно в этом формате. Но для этого же нужно дипломатическое решение в первую очередь.
Для того чтобы начать что-то новое, нужно поставить точку в чем-то старом. Поэтому мне кажется, что ближайшие несколько недель, а может быть, даже месяцы, будут самыми интересными с точки зрения дальнейшего развития Минского процесса. Или он будет опять заморожен на определенное время, или же стороны все-таки найдут компромисс, и тогда мы, наоборот, увидим быстрое развитие сюжета.
Тогда мы будем знать точную дату встречи лидеров стран нормандской четверки, тогда мы будем иметь конкретные дедлайны по реализации обещаний, подписанных между сторонами, и тогда мы будем иметь четкое понимание, когда произойдут на той территории выборы. Потому что без проведения выборов говорить о том, что Минский процесс сдвинулся с места, не приходится.
— Я думаю, что ни Франции, ни Германии сейчас не выгоден официальный выход из Минских соглашений. Им проще согласиться на какой-то вариант «лайт-Приднестровья», продолжая формально Минский процесс, чем громко и ясно заявить о своем выходе.
Иначе у руководителей этих стран спросят, чем же они занимались все эти пять лет. Вы что, не видели, что соглашение тупиковое? Если видели, то почему не говорили? Если соглашение не тупиковое, то почему оно не выполнено?
Мы сейчас имеем ситуацию, которая очень сильно напоминает кипрскую проблему. Самое главное, чтобы Донбасс не превратился в Кипр XXI века.
- Сейчас многие эксперты также говорят, что Россия якобы заинтересована в возвращении Донбасса в состав Украины, чтобы якобы он не давал Киеву проводить антироссийскую политику. Насколько это вообще реально?
— Это чисто российская внутренняя дефиниция. Сейчас, на мой субъективный взгляд, реинтеграция Донбасса — это то, что в первую очередь частично снимет напряжение в российско-украинских отношениях. И уже сам этот факт во многом поспособствует тому, что эти отношения не будут в стадии перманентной войны.
Что же касается НАТО, то Макрон же недавно сказал о смерти мозга этого альянса. Если Турция испытывает ваши С-400 на самолетах F-16, то о каком НАТО можно говорить? Давайте называть вещи своими именами и жить в реалиях новой эпохи. Правильное расставление приоритетов — это уже половина решения задачи.
- Я спросил об этом, поскольку украинская «партия войны» говорит, что якобы нельзя возвращать Донбасс на таких условиях, потому что там якобы будут российские агенты влияния.
— Дело в том, что тут надо будет решить вопрос с 200 тысячами граждан Украины, которые получили на Донбассе российские паспорта. Тут надо четко понимать, как внутри Украины будет развиваться концепция Донбасса в Украине. В любом случае повестка ЕС и НАТО не будет актуальна в течение ближайших 20 лет.
Что же касается российского влияния в Донбассе, то самой России надо определиться, как они видят Украину. В концепции Стрелкова, что это часть России, или в концепции Козака, что это независимое государство, с которым надо работать.
Потому что даже наличие всех договоров о дружбе не означает проведение однозначной политики. Возьмите российско-китайские отношения. Там мало скандалов? Поэтому надо смотреть на эту политику с точки зрения новой геополитической эпохи и новой геополитической реальности.
