Военные и политики в республиках пришли к выводу, что врага удалось утихомирить и обострение на линии соприкосновения миновало. На следующий день враг показал, что расслабляться рановато, — неподалеку от Дебальцево, под Санжаровкой, на так называемой Светлодарской дуге внезапным артналетом была уничтожена группа разведчиков из 8 человек — удар тяжелой артиллерии сопровождался массированным минометным обстрелом.
В этой непростой ситуации совсем под «боевым» углом смотрится инициатива бывшего главы Совета безопасности ДНР, создателя батальона «Восток» Александра Ходаковского — он вместе со своими боевыми друзьями провел пробные сборы резервистов.
- Александр Сергеевич, что это было и для чего?
— Это были сборы добровольцев, проведённые батальоном «Восток» Внутренних войск МВД ДНР. Собирались на одной из батальонных баз, занимались на полигоне. В чём смысл? Прежде всего люди, приписанные к «Востоку», встанут в строй по первому же сигналу (отражение нападения Украины или же другие активные действия). Ветераны и новички попросили: дайте вспомнить и научите. На сборах вместе с инструкторами участвовали чуть более сотни человек. Но учились больше инструкторы и командиры, выстраивали методику будущей работы с добровольцами.
- Что вы хотели понять по итогам этих сборов?
— Надо было выяснить, как быстро и насколько качественно этот резерв в случае чего мы можем вскрыть и применить в реальной обстановке при обострении. Очень важно было понять, насколько многие люди, заявляющие, допустим, через те же соцсети о своей готовности взять оружие, на самом деле будут готовы это сделать. Сколько людей готовы на самом деле сделать малое — потратить хотя бы две недели своего времени, чтобы получить военные знания и навыки? Мы хотели понять, каким человек вернется в строй (речь идет о бывших ополченцах), когда в этом будет острая необходимость.
- Иной раз можно слышать, что былые ополченцы четырнадцатого года и без того профессионалы.
— Слушайте, мы ж не набираем вместо ополченцев каких-то других людей, мы не вытравливаем из кого-либо дух четырнадцатого года. Мы его, условно говоря, ограняем, хотим сделать из ополченца профессионала. Тот, кто находит причины уклониться от военной учебы, просто проявляет лень, на мой взгляд. Боевая учеба — это не только повышение боевой эффективности, но и шанс выжить в бою.
- Насколько я понял, это пока пилотный проект?
— Пока да. Нам надо было понять, сколько и какого для занятий надо оружия, сколько боеприпасов, потому что мы изначально хотели, чтобы теории было минимум, а практики — максимум. Мы сделали упор на групповое обучение, когда люди учатся на конкретном виде оружия быть взаимозаменяемыми специалистами. Убежден — это единственно правильный в наших условиях способ боевой учебы. Те, кто нам возражает, привыкли к советскому шаблону: собрали «партизан» (так называли резервистов в СССР. — Авт.), дали им строевую подготовку и теоретические занятия, два раза в неделю постреляли на полигоне. Или взять планы сборов «настоящих» военных. Там процентов 70 будет «воды» — лишь бы занять чем-то людей.
Наша задача какая? Вот пулемет. Открыл крышку ствольной коробки, взял ленту, зарядил, посмотрел — нет ли перекосов, «утыканий». Устранил неполадки. Это учеба. Реальная. И, повторю, все должны быть взаимозаменяемы. Я вот, например, по военно-учетной специальности — «командир отделения, оператор-наводчик боевой машины пехоты». Это старый армейский принцип. А у нас шесть лет назад, когда наши части только формировались и начинали воевать, он не был реализован. Когда к нам начало попадать трофейное украинское вооружение, многие бойцы даже не знали, как им пользоваться.
- Тогда бойцы иногда звонили с «передка» домой и просили — посмотрите в интернете конструкцию АГС.
— Такое время было. Для меня лично показательным примером служат наши бои за Пески, Первомайское в 2014-м. Тогда, чтобы перекрыть объездную дорогу со стороны Авдеевки, мы собрали роту из 132 человек. Это трудный момент — нам надо было организовывать подковообразную оборону. Мы им предоставили и СПГ-9, и «Утес» (крупнокалиберный пулемет. — Авт.), но они не смогли ими воспользоваться. Собирали людей спешно, и только отдельные люди знали, как им пользоваться. Кстати говоря, в нынешних условиях, когда в наших войсках действует запрет на ответный огонь, тоже нельзя сказать, что все бойцы имеют необходимую практику. И наши действия исходят из опасения, что, если вдруг чего, пойдет массово трофейное оружие, некому будет стрелять, если вовремя людей не подготовить.
- Что в первую очередь показывают бойцам на сборах? Например, на пулемете.
— Элементарные вещи — разборка и сборка, его возможности, потенциальные проблемы, поломки, их устранение в полевых условиях. Даже это может помочь процессу взаимозаменяемости. Возвращаясь к бою у Первомайского-Пески: в течение дня противник смял нас из-за нашей неумелости. У нас были СПГ-9 (станковые гранатометы. — Авт.) и «Утесы», которые БМД противника могли бы легко пробить и заставить остановиться, но люди были не обучены, не уверены. Они могли бы размолотить украинцев, но вместо этого из 132 человек к вечеру на позициях осталось пятеро, которых уже ночью, контратаковав, вытащили. Погибших было немного, в большинстве ополченцы мелкими группками ушли в тыл — они не верили, что смогут остановить вражескую пехоту и ее боевые машины. Командир роты не справился с управлением. На следующий день, забирая тела наших погибших, мы бросали в машину эти СПГ-9 и «Утесы».
Мы извлекли горький опыт. И применяем, естественно, его на практике, а для учебы разрабатываем методологию работы с людьми так, чтобы за короткий срок расширить их возможности.
- Примечательно, что на сборах были ребята, уже повоевавшие. И при этом они чего-то не умели?
— Они большую часть того, что мы им предлагали изучать, не умели.
- Что конкретно преподается?
— Главная тема занятий: подготовка расчётов коллективного оружия поля боя (АГС-17 «Пламя», СПГ-9 «Копьё», пулемёт «Утёс», РПГ-7, ПТУР).
- Сколько резервистов можно ждать при возникновении нужды в них?
— За все годы через батальон «Восток» (самый профессиональный отряд ополченцев 2014 года, превратившийся в строевую часть) прошли более 8000 бойцов, многие планируют снова принять участие в боях, если возникнет необходимость. Мы можем, если наш опыт будет востребован, обучать на базе одной воинской части до 500 человек ежемесячно. А ведь это можно делать на базе каждой части при наличии полигона и БК (боекомплекта. — Авт.). Можно провести инструкторские сборы, где учить методологии занятий с людьми.
- Что делать обычному гражданскому человеку на Донбассе, если он хочет научиться навыкам ведения боя как резервист?
— Этот человек прежде всего должен встать на воинский учет. Надо понимать, что время дилетантских подходов прошло, что мы не клуб любителей стрелкового оружия, мы готовим мобилизационный ресурс. Мы сознательно сделали эту информацию доступной. Надо, чтобы люди понимали, хотят они вернуться или нет? А мы будем понимать, на кого можем рассчитывать. Что касается вашего вопроса о гражданских, то есть новичках. Это молодые люди, воспитанные в республике за шесть лет её существования.
- Какая позиция руководства республики по отношению к процессу подготовки резервистов?
— Что касается официальной мобилизации резервистов ДНР, вернее отсутствие её запуска… Во-первых, я разговаривал не так давно с Главой республики Денисом Пушилиным. Он сказал: «Пока мобилизацию не объявляем, но, просчитываем, где и сколько из приписных резервистов, надо будет добавить, если ситуация обострится». И, во-вторых, встретил тут свою знакомую из военкомата (неофициальная информация) и спросил: «Кандидаты для службы в армии идут»? Она сделала круглые глаза: «Полно!»
