«Обозначили шаг к миру» – Рудяков об итогах нормандского саммита

После трехлетнего перерыва президенты Франции, Германии, России и Украины собрались вместе 9 декабря в Париже, чтобы обсудить кризис в Донбассе.

- Павел Николаевич, как вы оцениваете итоги встречи в целом?

— В целом положительно. Есть какие-то намеки, что может начаться движение вперед к миру, прекращение вялотекущих военных действий с жертвами, пока что не к урегулированию, но к миру. Если отбросить максимальные требования с трех сторон, включая французско-европейскую, мне кажется, что больше оснований для положительной оценки мероприятия в целом.

- Приняли ли участники саммита какие-то прорывные решения?

— Прорывные решения содержатся во втором пункте итогового коммюнике об имплементации «формулы Штайнмайера» в украинское законодательство. Это то, собственно, против чего категорически выступал Киев, оглядываясь на формальные и неформальные радикальные и ультрарадикальные контексты.

Теперь вопрос только в том, отнесутся ли Зеленский и его окружение серьезно к этому, возьмутся ли они реализовывать это или опять сделают вид, что это нереализуемо, поскольку против так называемый народ Украины, от имени которого Зеленский выступил на заключительной пресс-конференции, когда сказал, что тут три президента и я, украинский народ.

Все остальное — это вещи, которые были ожидаемы. Насколько мне известно, предварительно называлось от 10 до 20 точек разведения сил и средств, а ограничились тремя. Получилось, что сделали меньше, чем возможно.

Каких-то больших прорывов нет, но можно говорить, что есть намеки на то, что прорыв возможен по законодательному обеспечению украинских обязательств. С оговорками, но говорить.

- Что эта встреча дала Украине — приближает она ее к миру, отдаляет или замораживает конфликт?

— Конфликт и так заморожен. Действительно, к сожалению, стрельба и гибнут люди, но по классическим характеристикам это замороженный конфликт.

Разморозить — об этом речь не шла, потому что все понимают, что главным исполнителем этой разморозки должен быть господин Зеленский и те, кто ему подчиняется или формально в его компетенцию попадает. Но первый пункт итогового коммюнике — «Неотложные меры по стабилизации…», — если они будут выполнены, начиная с прекращения огня, то это будет путь к миру.

Насколько я понимаю ситуацию, сейчас есть три направления. Последнее, самое дальнее, это реинтеграция Донбасса, против которой никто, включая Россию, не выступает, это урегулирование, то, что в комплексе мер Минска февраля 2015 года называется «всеобъемлющее политическое урегулирование», и это мир, установление мира.

Так вот саммит, мне кажется, пусть не сделал, но обозначил шаг к этому миру. Шаг к урегулированию не был сделан, но взгляд был брошен в сторону урегулирования. Имея в виду, что второй пункт итогового документа, имплементация в украинское законодательство «формулы Штайнмайера», — это путь к урегулированию. Но в сторону интеграции никто не взглянул, это отдаленная тема, пока что о ней говорить трудно.

- Как вы оцениваете действия и заявления Зеленского?

Он крутился, старался как мог показать себя серьезным политиком, хотя, наоборот, показал себя несерьезным. Все время менял выражение лица, все время на пресс-конференции посматривал на свою делегацию, в которой, очевидно, сидели люди, оценка которых для него была важнее оценки Макрона и тем более Путина. Ясно, что было нелегко, так он достойно продержался, насколько смог.

Но понятно, что ему еще объективно рановато на таком уровне присутствовать, поскольку он не контролирует ситуацию в стране, поэтому он связан по рукам и ногам, только улыбка и слова его. Все остальное, и мимика, и жесты, диктуется теми, кто контролирует ситуацию в стране.