Его отец Ян окончил иезуитское училище и получил в 1790 году от короля Станислава Августа звание коморника, или присяжного землемера. Женившись на Анели Панковской из Плоцка, Ян Падура проживал в Ильницах, где у него был домик и небольшой удел земли.
Первоначальное образование Томаш получил в родительском доме и в приходской школе, где его однокашником был Северин Гощинский, впоследствии — известный польский поэт. Позже Гощинский и Падура вместе посещали Подольскую гимназию в Виннице.
С детства Томаш интересовался украинским фольклором. Вместе с отцом он много путешествовал по близлежащим городкам и селам, наблюдая за жизнью украинских крестьян, слушая их песни и предания. Поэтому учась в Виннице, Падура уже хорошо владел украинским языком. Считается, что именно в те годы он начал писать свои первые стихи.
В 1820 году Томаш Падура поступил в Кременецкий лицей, в котором усердно изучал польскую и иностранные литературы, в особенности произведения Байрона и Оссиана. Первые поэтические опыты Падуры на малорусском языке начинаются ещё во время его учёбы в лицее. Тогда же он познакомился с польским археологом и этнографом Зорианом Доленгой-Ходаковским, от которого получил записи казацких дум.
В конце XVII — начале XIX веков, после исчезновения Польши с карты Европы, среди проживавших в Российской империи поляков возникло романтическое увлечение малорусской народностью и казачеством, вылившееся в политическую теорию так называемого «казакофильства», или «хлопоманства».
Польские «хлопоманы» пытались уравновесить польскую лояльность и малороссийский / украинский локальный патриотизм. Поскольку одним из ведущих «хлопоманов», наряду с Юзефом Богданом Залеским и Михалом Грабовским, был упомянутый Северин Гощинский, неудивительно, что подобных взглядов стал придерживаться и Томаш Падура.
В лицее Падура часто писал стихотворения в стиле народных эпических певцов — кобзарей. Главной их темой было воспевание подвигов лихого, разгульного казачества (при этом рассматриваемого с чисто польской точки зрения), его кровопролитные сражения и походы. Произведения эти он писал на малороссийском языке с использованием польского алфавита. Как пишут польские литературоведы, Томаш Падура выступал за совместную борьбу поляков и русинов за независимость — естественно, от России.
В начале 1825 года Падура участвовал в работе совместного съезда «Польского национального патриотического общества» (Narodowe Towarystwo Patriotyczne) под руководством князя Антона Яблоновского, и русских декабристов в Житомире. На этом «славянском собрании» присутствовал и Кондратий Рылеев. На съезде был одобрен вопрос о независимости Малороссии, что поляки считали необходимым «для дела общей свободы».
Падура, главный выступающий по этому вопросу, предложил для нового малорусского патриотизма форму старого казачьего. По его мнению, верным средством поднять народ Малороссии было напоминание ему о казацкой славе.
Поражение восстания декабристов никак не отразилось на судьбе Томаша Падуры. Окончив в 1825 году Кременецкий лицей, он начал жизнь странствующего поэта при дворах польских магнатов. Томаш пожил в имениях Потоцких, Сангушко, Заборовских и Олизаровских, но дольше других задержался у Вацлава Ржевуского в Саврани (ныне Одесская область).
Ржевуского после путешествия по Ближнему Востоку в 1818-1821 называли «эмиром», и Падура даже посвятил ему тематическое стихотворение «Золотая борода». Кстати, Ржевуский за свою отвагу получил от бедуинов титул Тадж ель-Фахр ель-Нишаан («Венец Славы»), составил карты Мекки, Персии и Аравийского полуострова, а также написал книгу «Путешествие в Пальмиру».
В Саврани Вацлав Ржевуский пытался вести бедуинско-кочевой образ жизни, но Падура дал беспокойному духу «эмира» новое направление. В непродолжительное время имение Ржевуского наполнилось казаками, арабские лошади, сбруя, вооружение стали служить декорациями для новой картины, — «эмир» стал исполнять роль малороссийского гетмана.
Падура за деньги Ржевуского основал школу игры на лире, кобзе и торбане (вариант бандуры). Там «народных» певцов обучали игре на музыкальных инструментах и текстам «казачьих песен», на самом деле сочиненных Падурой и положенных на музыку Ржевусским (хотя и сам Падура сочинял для своих текстов нехитрые напевы). Эти «думы» распространялись при дворах Волынских магнатов. Подготовив целую партию таких певцов, их также пустили по шинкам, вечерницам и прочим сборищам простого люда.
Песни имели успех и некоторые из них стали народными, в частности песня об Устиме Кармалюке «За Сибіром Сонце Сходить» (притом, что в реальности украинский социальный разбойник Кармалюк боролся не с русским правительством, а с местными польскими панами — прим. ред.). Поэтому Падура, который к тому времени называл себя исключительно «Тимком», имел все основания заявлять: «Мицкевич — великий поэт, но кто его знает, а меня поёт целая Польша и Украина!»
В 1828-1829 годах Тимко Падура снова отправляется в путешествие. На этот раз он переоделся «дедом»-лирником и посетил казацкие земли, вплоть до Кубани. Везде он воспевал давнюю казацкую славу, и время от времени предсказывал вооруженное восстание.
Восстание и вправду началось — только не в Малороссии, а в Польше и Литве в 1830-м, получив название «Ноябрьского». Вацлав Ржевуский сформировал отряд в составе созданного повстанцами Волынского кавалерийского полка, и Томаш Падура не просто оказался в его рядах, но ещё и написал для полка боевую песню под названием Ruchawka kozacka.
14 мая 1831 года отряд Ржевуского был наголову разбит русскими войсками под Дашевом (ныне Винницкая область), сам командир пропал без вести. Но поскольку от Дашева до Ильинцев было рукой подать, оставшийся в живых Падура укрылся в родовом имении. Его никто не выдал, и поэт, и на этот раз избежав репрессий, продолжил литературную деятельность.
Долгое время произведения Падуры распространялись только в списках, в основном в Малороссии. Доподлинно известно о том, что одной из первых его печатных публикаций было упомянутое стихотворение «Золотая борода», вышедшее в 1829 году в газете Dziennik Warszawski на польском языке.
В 1830 в изданной на немецком языке во Львове «Грамматике русской» Иосифа Левицкого появилось стихотворение «Казак», которое позже Падура публиковал в значительно переработанном виде. По оценке биографического словаря Половцева, «язык произведений Падуры, смесь польского с малорусским, — местами звучный и красивый, особенно в думах, местами исковерканный в угоду стихосложению».
Часть стихотворений Падуры без разрешения автора была издана во Львове в 1842 году под названием «Pienia Tomasza Padurry». Однако публикацию нельзя считать аутентичной, ибо в её состав вошли не только неавторизованные, извращённые тексты Падуры, но и ряд произведений, вообще принадлежавших другим авторам. Под авторской редакцией вышел сборник «Ukrainky z nutoju Tymka Padurry» (Варшава, 1844), состоящий из 12 малорусских стихотворений — с польским переводом самого поэта и с нотами.
К некоторым своим текстам Падура сам сочинял мелодии, а его «Лирника» положил на музыку Николай Лысенко.
Падура написал поэмы «Kudak», «Hostyna i Iwoni», «Roman z Koszyry», занимался переводами на малорусский язык произведений Байрона и поэмы Мицкевича «Конрад Валленрод» (их рукописи не сохранились), сочинил также поэму «Путешествие Чайльд-Гарольда по славянским землям». На польском языке он написал несколько исторических статей, лучшей из которых считается «Mazepa» («Biblioteka Ossolińskich», Львов, 1864).
Уже после смерти автора в Львове вышла книга «Pyśma Tymka Padurry. Wydanie posmertne z awtohrafiw» (1874) — полное собрание его поэтических и прозаических произведений. В этом издании наряду со всеми текстами на малорусском языке (в латинской транскрипции) подавались их переводы на польский.
В своих песнях и думах Падура выражал восхищение казацкой стариной, при этом, наряду с казакофильскими тенденциями, ощутима славяно- и полонофильская концепция истории Украины: «Від Балтика до Горбат / Якесь желізне плем'я / З леміша кує булат / І носить слов'ян ім'я» («Лейстровой», 1828). Потому неудивительно, что Томаш Падура в 1848 участвовал в Панславянском съезде в Праге в качестве делегата от Польши.
К тому времени он уже написал большинство своих произведений. Томаш Падура жил в своём имении в селе Махновка возле Бердичева, работал воспитателем сыновей Пиюса Борейко из Пикова.
Последние годы провёл в доме своего друга Мариана Васютинского, где и умер 20 сентября 1871 года. Томаш Падура юыл похоронен в Махновке, но на протяжении десятилетий его могила была забыта и заброшена. Лишь в сентябре 2016 года местный краевед Николай Купчик нашёл под слоем земли могильную плиту с надписью «В память о Томаше Падуре, певцу Украины».
Скорее всего, захоронение настоящее, хотя и найдено оно было ко времени — ведь после первого, а особенно после второго «Майдана» на Украине приобрела популярность песня «Гей, соколы!», автором которой считался Падура.
Первоначально это была польская песня, её даже использовал Ежи Гофман в фильме «Огнём и мечом». Но позже появился украинский перевод, а также миф о том, что её пели польские и украинские военные во время войны с большевиками в 1920 году.
Однако, во-первых, базовый текст этой песни под названием «Тоска по Украине» написал польский поэт и драматург Мацей Каменьский (1734-1821), и Падура никогда на его авторство не претендовал.
Во-вторых, популярный припев «Гей, соколы!» появился только в начале ХХ века в среде польской молодёжной организации «Сокол», причём первый песенник с этим припевом был напечатан в 1917 году на подконтрольных немецким войскам польских землях.
Понятно, что члены «Сокола» после 1918-го оказались в рядах польской армии, и вполне могли петь эту песню в боях против Красной армии. Но «Гей, соколы!» не была популярной песней в Польше до начала 1990-х, хотя после Второй мировой войны она стала своеобразным гимном переселённых с Украины поляков, так называемых «кресовяков». На Украине же эту песню просто не знали, о чём свидетельствуют результаты этнографической экспедиции Ольги Харчишин.
Но когда в 1994-м «Гей, соколы!» включила в свой репертуар Марыля Родович, а за ней Кшиштоф Кравчик, Кристина Гижовская и другие польские исполнители, и особенно после фильма «Огнём и мечом», песня действительно стала популярной в Польше. В 1999-м её начал исполнять Волынский областной хор — сначала на польском, а потом и в переводе дирижёра этого коллектива Александра Стадника. В 2005 году «Гей, соколы!» наряду с песнями УПА*попала в патриотический альбом «Шли селом партизаны», после чего её начали массово тиражировать — вплоть до ресторанов (что, конечно, понравилось бы Тимку Падуре). Закрепило же популярность «соколов» среди украинской публики попадание в репертуар вокального коллектива «Пиккардийская терция» из Львова.
Но даже если бы автор базового текста песни «Гей, соколы!» был бы неизвестен, она никогда не могла бы выйти из-под пера Томаша Падуры.
Ещё Яков Гловацкий отмечал: Падура не писал на «чистом» малорусском языке, его стихи были смесью малорусского с русским, польским и церковнославянским. При этом «Тоска по Украине» написана на польском литературном языке, который Падура никогда не использовал для своих рифмованных текстов.
Но парадокс состоит в том, что именно эта песня является популярной в среде как украинских, так и польских патриотов, — что, опять же, явно понравилось бы Тимку Падуре.
Другой вопрос, что отношение этих патриотов к землям нынешней Украины, как и 200 лет назад, весьма сильно отличается. Поэтому популярность песни «Гей, соколы!» на Украине вызывает в среде украинского меньшинства в Польше недоумение или даже раздражение. Глава Украинского исторического общества профессор Роман Дрозд прямо заявляет, что для живущих в Польше украинцев она носит имперский, ревизионистский характер.
«Во время украинских празднований в Польше её не поют. Разве что её может исполнить какой-нибудь коллектив из Украины — однако публика этого не одобряет. Поляки трактуют эту песню как выражение тоски по потерянному после Второй мировой войны „раю" на украинских землях. Наши соотечественники с Украины, наверное, это недостаточно понимают. Замечают исключительно музыкальные ценности, а там, к сожалению, есть „кресовая" идеология» — сказал Дрозд в комментарии журналу «Украина модерная».
По его мнению, песня «Гей, соколы!» не может стать мостом сближения между поляками и украинцами: «Ведь песня „Калинка" является русской, и она останется такой, хотя воспевает калину — символ Украины».
* Деятельность организации запрещена в РФ
