Парижская мирная конференция, очертившая контуры нового послевоенного мира, открылась в январе 1919 года. На ней победившие союзники решали, как наказать неразумные Центральные державы и как наиболее справедливо поделить мир в свою пользу.
Лидеры УНР возлагали на конференцию большие надежды и сразу же снарядили делегацию во главе с Григорием Сидоренко. Делегаты основательно подготовились к поездке и везли с собой карту прекрасной Украины будущего «от Сяна до Дона», включавшую Галицию и Кубань, а также «Записку о независимости». В этой записке растолковывалось, почему страны Антанты должны немедленно признать независимость Украины в этих границах, изгнать с ее территории польские войска, а также оказать военную и финансовую помощь в борьбе с РККА и с армией Деникина.
Все шло хорошо, пока делегаты не прибыли в Париж. Там у них возникла одна деликатная проблема.
Представителей УНР просто не допустили до участия в официальных переговорах. Причин, по которым с делегатами обошлись столь сурово, было две. Но обе достаточно весомые.
Во-первых, представителей Антанты весьма удивил тот факт, что приехавшие с ворохом требований и просьб делегаты, собственно говоря, никого не представляли.
К моменту приезда делегатов в Париж правительство УНР контролировало примерно 1/10 часть территорий, на которые претендовало. То есть союзники должны были вмешаться и зачем-то влезть в войну сразу с тремя сторонами исключительно ради независимости УНР, которая совсем недавно показала себя далеко не с лучшей стороны.
И это была вторая ключевая проблема. Меньше чем за год до конференции представители УНР кинулись заключать отдельный сепаратный мир с немцами. Этим поступком они явно не добавили себе расположения у представителей Антанты. Конечно, все это можно было оправдать соображениями внутренней политики, но глупо было бы рассчитывать после такого на то, что Антанта кинется изо всех сил помогать украинскому делу.
Для союзников УНР была пронемецким марионеточным образованием, и отношение к ней было очень осторожное.
Вдобавок страны Антанты предусмотрительно не спешили с дипломатическим признанием УНР, дожидаясь окончания Гражданской войны в России. В 1919 году были немалые шансы на то, что в войне победят противники коммунистов, и в этом случае украинский вопрос существенно осложнил бы отношения с новой Россией.
Противником украинской независимости был и американский президент Вудро Вильсон.
Вообще-то именно он был страстным сторонником права народов на самоопределение в Европе. Однако это не касалось прибалтийских государств, УНР и прочих отколовшихся от бывшей Российской империи государственных образований, за исключением Польши. Вильсон поручил американским делегатам не признавать независимость этих государств до окончания Гражданской войны. В случае победы белых их предполагалось вернуть в состав России на правах автономии.
Поняв, что у делегации ничего не получается, руководство УНР заменило ее главу. В августе на смену Сидоренко приехал польско-украинский аристократ граф Тышкевич.
Между тем, союзники наконец договорились с Австрией и начали распределять земли, входившие в состав павшей империи. Среди этих территорий были Закарпатье, Буковина и Галиция, на которые претендовала УНР.
10 сентября был заключен Сен-Жерменский договор между Антантой и Австрией, который положил конец мечтам УНР. Почти все земли, на которые претендовали украинские самостийники, были распределены между другими государствами.
Население Буковины почти поровну состояло из русин и румын, но первых было чуть больше. По этой причине на эти земли претендовала ЗУНР, формально включившая их в свой состав. Однако местные румыны быстро сообразили, что делать, и обратились с официальным призывом к Румынии, которая недолго думая ввела свои войска в регион.
Поскольку к моменту конференции Румыния де-факто контролировала эти земли и к тому же была членом Антанты, союзники решили не мудрить и оставить регион за ней.
Следующим вопросом на повестке было Закарпатье.
Исторически это был венгерский регион, но венгры как проигравшие в войне должны были быть наказаны. Вместе с тем независимое Закарпатье не имело шансов устоять против весьма вероятного венгерского вторжения, поэтому его надо было определить в какую-то из стран. В самом Закарпатье часть населения выступала за присоединение к УНР, а другая часть за вхождение в состав Чехословакии.
Однако более весомым было мнение русинской диаспоры в США — весьма многочисленной и имевшей мощное лобби. Американские русины почти в полном составе поддерживали вхождение региона в состав Чехословакии.
Сами чехи не слишком горели желанием принимать к себе бывшие земли Венгерского королевства, однако их никто не спрашивал. В качестве Подкарпатской Руси регион был включен в состав Чехословакии на правах автономии (которую, правда, не давали почти до самой Второй мировой).
Единственным спорным вопросом, так и не решенным на конференции, стала судьба Галиции. На Галицию, в которой в значительных количествах жили поляки, упорно претендовала Польша, однако мнения союзников в этом вопросе разделились.
Французы, главные патроны поляков в Европе, настаивали на безусловном включении Галиции в состав Польши, обосновывая это тем, что Польша необходима Европе как преграда на пути большевизма, и чем сильнее будет эта преграда, тем проще будет Европе.
Англичане выступали против Великой Польши, предлагая перенести решение вопроса до окончания Гражданской войны в России.
Американцы выступали за включение украинских территорий в состав Польши и демократической России с непременными гарантиями политической и культурной автономии.
Поскольку достичь согласия в этом вопросе так и не удалось, вопрос перенесли на будущее. В качестве временной меры и в целях военного противодействия большевизму полякам разрешили временно занять Галицию.
К галицкому вопросу Антанта вновь вернулась только в 1923 году.
К этому моменту Петлюра официально отписал Галицию полякам в обмен на военную помощь, а советско-польский мирный договор подтвердил, что регион остается в Польше. Соответственно, кроме поляков и правительств УНР и ЗУНР в изгнании, которые можно было не воспринимать всерьез, претендентов на Галицию не было.
В этих условиях союзники без лишних споров оставили Галицию за Польшей, официально признав ее аннексию.
