Русско-турецкая война 1735-1739 годов всегда оставалась в тени петровского провала на Пруте и блистательных побед екатерининской эпохи. Вероятно, это связано с тем, что она пришлась на период в истории России, который знаменитый русский историк В.О. Ключевский назвал «эпохой дворцовых переворотов».
Огромное влияние на все стороны государственной жизни, которое оказывали такие люди, как Генрих Иоганн Фридрих Остерман, Эрнст Иоганн Бирон или Бурхард Кристов Миних, создавало впечатление «немецкого засилья». Квинтэссенцией негативных явлений той эпохи считается десятилетие «Бироновщины» (1730-1740 гг.), названное так по имени всесильного фаворита императрицы Анны Иоанновны.
Тем не менее, именно в этот период был подготовлен и осуществлен новый бросок на юг, который позволил России не просто вернуть утраченные позиции, но и навсегда переломить расстановку сил в Северном Причерноморье в ее пользу.
Минихова война
После воцарения в 1730 году императрицы Анны Иоанновны, племянницы Петра I, должность президента военной коллегии занял Бурхард Кристоф Миних. Этот военный инженер, успевший в рядах армий принца Евгения Савойского поучаствовать в войне за испанское наследство, с 1721 г. находился на русской службе и был высоко оценен Петром за работу над гидротехническими сооружениями Северной столицы. При Екатерине I он занял пост генерал-губернатора Ингерманландии, Карелии и Финляндии.
Став во главе военного ведомства, Миних со свойственной ему энергией принялся за реформирование армии. За образец для подражания он принял австрийскую военную систему, созданную выдающимся полководцем Евгением Савойским, которая также легла в основу и знаменитой прусской армии.
Отдельное внимание Миних уделял обороне южных рубежей, где его стараниями были созданы Украинская оборонительная линия и прикрывавший ее ландмилиционный корпус. Он же способствовал реабилитации и возвращению в Россию запорожских казаков, которые со времен Мазепы оказались в турецких владениях.
Очередной острый кризис в русско-турецких отношениях, которому суждено было стать прологом новой войны, возник в 1735 г. 23 июня фельдмаршал Б.Х. Миних получил распоряжение вывести войска из Польши и начать осаду Азова.
В письме к Бирону, написанном незадолго до начала похода, фельдмаршал изложил свое стратегическое видение войны против Турции. В 1736 году стояла задача взятия Азова, а также контроля над «крымской стороной» — ногайскими степями между Доном и Днепром. Следующий год должен был обеспечить полный контроль над Крымом, а также Кубанью и Кабардой. Целями третьего года войны назначались Белгородская и Буджакская орды, а также Молдавия и Валахия «которые стонут под гнетом турок», и несколько туманно Миних продолжает о том, что и греки найдут убежище «под крыльями русского орла». И, наконец, в 1739 году Миних планировал водрузить штандарты Её Величества Императрицы Анны Иоанновны в Константинополе.
Войну с Турцией Россия начинала в союзе с Австрийской империей, с которой стараниями барона Остермана и принца Евгения Савойского был создан наступательный союз.
В первые годы боевые действия шли по плану Миниха — был занят Азов, русские войска громили татар в Крыму, взята турецкая твердыня в Причерноморье — Очаков.
Однако дальше военная машина Миниха забуксовала. Поход к Днестру, в Молдавию и Валахию не удался. Русские вынуждены были бесславно отступить. Очаков, гарнизон которого выкосила чума, был оставлен. Установить постоянный контроль над Крымом не удалось. Неважно шли дела и у австрийцев на Балканах.
Кампания 1739 года
Уже в конце неудачной для союзников кампании 1738 года вновь заговорили о мире при посредничестве Франции. В сентябре русский посол А.Д. Кантемир обсуждал в Париже его возможные условия. Французские дипломаты выразили сожаление по поводу подрыва укреплений недавно оставленных русскими гарнизонами Очакова и Кинбурна, поскольку теперь трудно будет убедить турок уступить России Азов. Ни о каком присоединение Крыма или выходе к Черному морю не шло даже речи.
В ноябре австрийцы вновь настоятельно требовали присутствия в следующем году русского экспедиционного корпуса на Дунае, в противном случае они вообще грозились выйти из войны. В декабре подписанием договора между Австрией и Францией была формально завершена война за Польское наследство, и позиции двух держав еще более сблизились.
План наступления русских войск на 1739 год стал плодом коллективного творчества А.П. Волынского, который к тому моменту получил пост кабинет-министра, князя А.М. Черкасского, А.И. Остермана и собственно Б.-К. Миниха.
Стратегический замысел, как и в предыдущем году, состоял в том, чтобы разгромить противника в решающем сражении и, таким образом, победоносно завершить эту тяжелую для России войну.
К этому подталкивали и известия из Швеции, где набирали популярность реваншистские идеи. При неудачном развитии событий Россия рисковала вновь, как при Петре, вести без союзников войну на два фронта.
1 (12) марта описанный план кампании был утвержден Анной Ионанновной, и Миних отбыл в Гетманщину. В феврале Украинская линия подверглась уже традиционному набегу крымцев, который вновь был успешно отражен. Пунктом сосредоточения русских войск был определен Киев.
От Днепра к Днестру
Миних рассчитывал на девяностотысячную армию, но собрать для похода сумел лишь две трети от этого числа. Не имея возможности ни наладить постоянное надежное снабжение через территорию Польши, ни добывать его на территории нейтральной страны, Миних был вынужден увеличить размеры и без того немалого обоза.
13 (24) мая переправа армии через Днепр, которая длилась почти три недели, была, наконец, завершена. Еще через две недели она пересекла польскую границу и спустя месяц форсировала Южный Буг в районе Константинова и Меджибожа. Выяснив, что основные силы турок сосредоточены под Хотином, Миних отправил казаков к расположенным ниже по течению Днестра Могилеву-Подольскому и Сорокам, которые были преданы огню. Успешный рейд поднял боевой дух армии.
Основные силы продолжили движение на запад к Збручу, который форсировали у Каневки 9 (20) июля. На следующий день впервые на пути следования войск был замечен противник, после чего дальнейшее движение армия производила в каре. На военном совете 16 (27) числа Миних объявил о том, что переправа через Днестр будет произведена западнее Хотина, а для того чтобы заставить основные силы турок по-прежнему оставаться там, отряд под командованием Александра Румянцева должен был имитировать наступление на эту крепость.
Через два дня Миних стремительным маршем подошел к Днестру, который беспрепятственно форсировали иррегулярные части, на следующий день обеспечившие прикрытие переправы основных сил. Только через несколько дней турки узнали, что русская армия уже на правом берегу Днестра, и атаковали силами татарской конницы русских фуражиров. 25 июля начал переправу своего отряда Румянцев, и все войска вновь воссоединились.
4 (15) августа на военном совете было решено наступать на Хотин не напрямик, на восток, а обойти крепость с юга, двигаясь по направлению к «волошскому местечку Черноуцы» (совр. Черновцы) на Пруте.
Ставучаны
16 (27) августа, не доходя примерно полутора десятков километров до Хотина, Миних встретил основные силы турецкой армии. Турки занимали выбранную заранее и дополнительно укрепленную позицию и превосходили русскую армию по численности почти вдвое.
В центре стоял сам главнокомандующий Вели-паша, на левом фланге были янычары, которыми командовал комендант Хотина Колчак-паша (прапрадед знаменитого адмирала А.В. Колчака), а на правом — тяжелая турецкая конница сипахи Генж-Али-паши. Полем боя должна была стать долина между местечками Недобоевцы и Ставучаны (Ставчаны, Стаучаны).
Со всех сторон русские были окружены татарами Ислам-Гирея и вынуждены были отбивать атаки и на марше, и став лагерем на ночлег. Позиция, в которой оказались русские войска, была неудобной, здесь ощущался недостаток воды, фуража и дров. Турки были уверены, что заманили русскую армию в ловушку, и в связи с этим даже вспоминали, как заставили капитулировать Петра I на Пруте.
Однако Миниха, который уже давно искал решающего сражения, все это, по-видимому, беспокоило мало.
Под прикрытием артиллерии, которая держала на расстоянии конницу противника, Миних начал переправу через речку Шуланец (совр. Черлена) и развернул наступление на левый фланг турок, которые, наконец, поняли его маневр и спешно кинулись достраивать здесь свои полевые укрепления.
Первым форсировал Шуланец правофланговый отряд русских войск под командованием К. Бирона, который затем сдерживал яростные атаки сипахов и татар. Переправившись, армия построилась в одно большое каре, в центр которого был поставлен обоз, и продолжала медленно наступать на левый фланг турок.
Когда к пяти часам вечера она поравнялась со Стаучанами, противник предпринял решительную атаку силами янычаров по центру и конницы на своем левом фланге. Однако плотный артиллерийский и ружейный огонь ощетинившихся рогатками русских войск заставил противника с большими потерями в беспорядке отступить.
После этого турки подожгли свой лагерь и начали под прикрытием конницы покидать поле боя. В 7 часов вечера, когда русское каре, наконец, достигло турецких позиций, Генж-Али-паша попытался сосредоточить конницу для последней решающей атаки на правый фланг Миниха, но огонь артиллерии вновь рассеял неприятеля.
После этого бегство было уже не остановить, большая часть турок бежала к Бендерам и даже дальше — за Дунай, а татары — в Буджак. Хотя разгром противника был полным, назвать сражение кровопролитным нельзя: русские потеряли всего 13 убитыми и 54 ранеными, у турок было около 1000 погибших.
19 августа без боя капитулировал Хотин, оставшийся практически без гарнизона. После этого русские отряды распространились по всей Молдавии, взяли Яссы, где Миних созвал «штаты», которые 5 сентября объявили о переходе княжества под русское подданство.
Белградский мир
Однако все эти успехи Миниха были перечеркнуты сепаратным выходом Австрии из войны.
Еще 22 июля армия императора потерпела поражение у Гроцка, после чего турки осадили Белград. Через два дня после того, как Хотин был сдан, австрийцы заключили с турками перемирие и начали переговоры о прекращении войны. Они были готовы к территориальным уступкам в пользу Турции, включая и сам Белград, но только при условии, что все его укрепления будут уничтожены.
Такое требование было слишком тяжелым даже для искавших мира австрийцев. Турки, которые упорно стояли на своем, уже начали приготовления к штурму Белграда, когда в их лагерь прибыл французский посол де Вильнев, который любой ценой хотел добиться выхода Австрии из войны. Он предложил «соломоново решение»: новые укрепления, возведенные Евгением Савойским, будут срыты, а старые турецкие стены Белграда останутся нетронутыми.
В результате был подписан мир, по которому Австрия возвращала Турции почти все свои завоевания в Сербии, Боснии и Валахии. Мир был сепаратным — интересы России в нем даже не упоминались.
Все эти события привели Миниха в ярость. Заключенный мир он называл «стыдным и весьма предосудительным» и всячески пытался убедить императрицу Анну в необходимости продолжения войны до победного конца.
Но его аргументы не были услышаны. Россия при посредничестве де Вильнева заключила договор, по которому приобретала лишь узкую полоску земли на Правобережье Днепра вдоль границы Речи Посполитой («Заднепровские места»), Запорожье, а также Азов с окрестностями.
При этом, как и в случае с Белградом, турки вовсе не собирались уступать Азов, и только де Вильнев сумел убедить их удовлетвориться ликвидацией там укреплений. Слабым утешением являлся свободный доступ русских паломников на Святую Землю.
Уже в следующее царствование Заднепровские места будут заселены сербами, здесь будет основан Елисаветград, а уже Екатерина назовет эти земли Нороссийской губернией. Однако всё это будет впереди, а пока результаты длительной войны казались мизерными.
Целое поколение военных и дипломатов, начавших свою карьеру еще при Петре и попытавшихся воплотить его замыслы на юге — Миних, Ласси, А. Румянцев, Бредаль и пр., — так и не смогли прорубить свое окно в Европу на юге.
Итоги «Миниховой войны»
Впрочем, результаты этой войны не измеряются только размерами территориальных приобретений. Никогда еще русские войска не действовали в Причерноморье настолько успешно, и никогда еще им не удавалось разгромить турок в полевом сражении. Миних сумел реализовать то, о чем мечтал еще Иван Грозный, — массированное вторжение в Крым. Приобретенный бесценный военный опыт в дальнейшем был реализован уже в войнах екатерининской эпохи.
Вновь, как и во всех предыдущих южных кампаниях русских, оказалось, что главным противником были не татары и турки, а само пространство Причерноморья.
Несмотря на принятые фельдмаршалом системные меры по обеспечению войск продовольствием и медицинским обслуживанием, пространство оказалось сильнее. При этом если еще в конце XVII века сверхзадачей было просто дойти до Перекопа, то всего через полстолетия сложность состояла в том, чтобы удержать фактически захваченный Крым.
Значительные прямые потери татарской конницы, разрушения, произведенные русскими войсками, выбранная самими татарами тактика выжженной земли, а также опустошительные набеги на Кубань нанесли тяжелейший урон Крымскому ханству. Фактически после Миниха оно уже не способно было представлять серьезную угрозу России, и его завоевание оставалось вопросом времени.
Украинская линия, созданная в ходе подготовки к войне, стала непреодолимой преградой для татарских набегов. Под ее защитой началось интенсивное хозяйственное освоение южных земель России. Пожалуй, главным итогом Миниховой войны можно считать превращение черноземной полосы в главную житницу империи, которое позволило преодолеть кризисные явления в экономике страны, вызванные петровским перенапряжением сил.
Так были заложены основы для нового роста, который и дал ресурсы для дальнейшего покорения и освоения Причерноморья и создания Новороссии.
Судьба самого фельдмаршала после войны складывалась непросто. После смерти в 1740 г. Анны Иоанновны он организовал свержение регента Бирона, но уже через год взошедшая на престол Елизавета Петровна отдала Миниха и Остермана под суд, который приговорил их к смертной казни, в последний момент замененной ссылкой в Сибирь. В Пелымском остроге он провел долгих 20 лет.
Из ссылки Миниха вернул Петр III, которому он остался верен во время организованного Екатериной переворота. Впрочем, императрица не ставила этого старому полководцу в вину и, после того как он принес ей присягу, сохранила за Минихом занимаемые должности. Так, в конце своей долгой жизни он вернулся к тому, с чего начинал при Петре, — управлению гидротехническими сооружениями Петербурга.
Впрочем, разменявшего девятый десяток Миниха занимали вопросы управления империей. Свое видение этой темы он изложил в специальном очерке, адресованном Екатерине. Также он убеждал императрицу продолжить борьбу с Турцией за Причерноморье и Балканы и не дожил всего лишь год до того, как эта победоносная война, наконец, началась.
Военные успехи Миниха, которые дипломатам так и не удалось конвертировать в соразмерные территориальные приобретения, дали еще один, совершенно неожиданный, результат. Узнав о победе при Ставучанах и взятии Хотина, находящийся на учебе в Германии Михайло Ломоносов был охвачен патриотической эйфорией и написал в честь Анны Иоанновны оду.
«Шумит с ручьями бор и дол:
Победа, росская победа!
Но враг, что от меча ушел,
Боится собственного следа».
Это сочинение, которое произвело огромное впечатление на современников, Ломоносов отправил в Академию наук, приложив к оде исследование о новых принципах русского стихосложения. С «Оды… на взятие Хотина» принято вести отсчет существования самостоятельной русской литературы.
Были в ней и ставшие во многом пророческими слова о том, как однажды «обставят росским флотом Крит». Во время новой войны с Турцией Андреевский флаг будет развеваться над «греческим архипелагом».
