Китайца не обманешь. Он сердцем чует, где произведение искусства на века, а где дешевая подделка-однодневка. Каким-то невероятным образом любознательные азиаты безошибочно тянутся к шедеврам мировой сокровищницы человеческой культуры. Именно потому, в какую страну мира ни приедешь, первый делом у выдающихся зданий, картин, скульптур обнаружишь лопочущий на инопланетном наречии раскосый десант с фотоаппаратами и всевозможными гаджетами.
Время роскошных подземок
Так происходит у римского Колизея, в Лувре (у «Джоконды» так просто как на шанхайском базаре, не протолкнуться), в Британском музее, на каналах пряничного Брюгге и, разумеется, на избранных станциях Московского метрополитена. Жители российской столицы практически и не осознают, что за уникальные музеи служат им вульгарными остановками общественного транспорта.
А вот восточные товарищи в подземку косяками валят, лишь бы сфотографироваться с роскошными образцами сталинского ампира, да и вообще ощутить дух той великой советской эпохи, натуральным образом законсервированной в станциях метро.
Московскому метрополитену есть чем похвастаться. Станций красивых, ярких и, чего уж греха таить, помпезных тоже, на его линиях довольно. Но повышенным спросом у тонких ценителей пользуются подземные сооружения 30-50-х годов. Метро изначальное, так сказать. Позже наступило время решительной борьбы с симпатичными архитектурными излишествами, резьбой по мрамору и бронзовым литьем, антураж серьезно сместился в сторону урбанистического аскетизма. Совсем свежие, современные станции, которые в Москве последнее время запускаются с завидной регулярностью, наверное, тоже стильны, оригинальны.
Но станут ли они объектами отдельной гордости человечества, так это только время покажет. Прежние же станции давно прошли испытание годами, они — реальные произведения искусства.
Из залов, претендующих на звание победителя конкурса подземной красоты, особо выделяется станция метро «Киевская». Вообще-то с таким названием у метро Москвы имеется целых три объекта. Но в данном случае речь идет о станциях, оформленных в созвучных мотивах и расположенных на Кольцевой и Арбатско-Покровской линиях. «Киевскую» с филевского направления, в принципе, можно в расчёт не брать, больно она лаконична, хотя в эксплуатацию запущена еще в далеком 1937 году.
Рука Хрущева в тоннелях Кагановича
Отчего, спросит любознательный исследователь, станция «Киевская» получилась такой пышной, что даже вентиляционные решетки и технические дверцы там представляют ценность для исследователей? По традиции принято увязывать это с именем Никиты Хрущева. Мол, тот выходец с Украины, стал у руля партии, и первое, буквально, что сделал — взялся увековечить славный украинский народ на стенах московского метро. Тем паче как раз подошла важная дата, «Киевская-Кольцевая» вступила в строй в 1954 году, когда весь Советский Союз масштабно отмечал 300-летие Воссоединения Украины с Россией.
Хорошая версия, сочная, но, что-то подсказывает, далекая от истины. Во-первых, напомню, что Хрущев — уроженец Курской губернии, а Юзовка, где он проходил первые стадии своего профессионального становления, ей-богу, не самое украинское место на земле. Ладно, допустим, что это он потом на посту первого секретаря ЦК КПУ нахватался рафинированной «украинскости». Но на посту первого секретаря ЦК КПСС, скорее всего, ему было чем заняться, кроме как оформлением станций метро. Это во-вторых. В-третьих, станция «Киевская» Арабатско-Покровской ветки вступила в строй в 1953 году, когда Никита Сергеевич еще не стал главным коммунистом страны, но выглядит она как предтеча «Киевской-Кольцевой».
Оформление двух «Киевских» станций связано общим замыслом. И сводился он к тому, чтобы подчеркнуть отдельное уважение, почтение даже к народу УССР, не так давно вынесшему на своих плечах значительную часть тягот и лишений Великой Отечественной войны.
Это вообще была такая идеологическая линия, а не персональные пристрастия Хрущева или, скажем, Лазаря Кагановича, которого тоже приплетают к украинофильским проявлениям к столичной подземке.
К слову, Московский метрополитен с 1935 по 1957 год носил имя Кагановича. А к еще одному слову, «Киевская» стала последней роскошной станцией сталинской эпохи, затем наступило упрощенчество в советской архитектуре. А вот к этому Никита Хрущев действительно руку свою бестрепетную приложил.
Большой кочан и предшественник Бубки
Вообще-то, по одним только «Киевским» станциям Московского метрополитена можно было бы монографию написать, а может, и не одну даже. Много там всякого интересного понамешано.
Станция, что на Арбатско-Покровской линии, расположена, оформлена так, чтобы ни у кого не осталось сомнений в том, что Украина — прогрессивная и процветающая республика.
Но если могучие буряки (свекла, если по-русски. — Авт.) в руках ладно скроенных и крепко сшитых крестьянок выглядят достаточно гармонично для украинских реалий, то, скажем, уборка хлопка смотрится несколько диковинно. Учтите, сюжет создавался до того, как затейник Хрущев решил передать Крым от РСФСР к УССР. Стало быть, речь идет не о плантациях благословенного полуострова, а о Херсоне, скорее всего. На заднем плане, за спинами тружениц, изображена хлопкоуборочная машина СХМ-48. А это уже историческое свидетельство, если угодно.
По фрескам метро безумно любопытно изучать одежду середины 50-х годов. Одна из композиций, например, подсказывает, что в ремесленных училищах была специальная форма, а на бляхах ремней будущих мастеровых значились буквы «РУ».
Два человека, правда, на различных фресках, изображены в парадных мундирах (с золотым шитьем на вороте) и со значками Почетных шахтеров СССР.
Один мужчина в возрасте, Герой Социалистического труда и кавалер двух орденов Ленина, явно маститый наставник, на что и седые усы намекают. Другой в самом расцвете сил, хорош собой, а награды на мирном горняцком мундире у него боевые — Герой Советского Союза, кавалер орденов Ленина и Боевого Красного знамени.
И сразу персонаж обрастает историей. Понятно, что фронтовик, не жалевший живота своего, а после войны — труженик-ударник, стахановец.
Кубки, надо заметить, тоже свидетельствуют об успехах наших героев. Барышня, судя по спортивной форме и обуви, скорее всего, участница акробатических этюдов, столь популярных в ту пору. Зато джентльмен — шестовик, это однозначно. В руке его зажат бамбуковый шест — снаряд для прыжков, не самый эффективный, опасный, и к моменту запуска станции «Киевская» уже почти вытесненный на аренах мира металлическим аналогом.
Тем не менее главное, что авторы сюжета пронзили время и предсказали, что именно в прыжках с шестом украинская спортивная школа в будущем прогремит на весь мир. Рекордные достижения Сергея Бубки, нынешнего главы НОК Украины, вписаны золотыми строками в историю мировой легкой атлетики.
Роковая ошибка в имени вождя
Несколько лет тому назад фрески станции «Киевской» подверглись скрупулезной реставрации. Сегодня они сияют свежестью и манят сильней, чем даже в год создания. Но, как часто случается, итогами восстановительных работ довольны остались не все. Случилось минимум две волны скандалов.
Первая была связана с фреской, запечатлевшей лихих танцоров — два парубка проворных заходились в гопаке вокруг розовощекой красавицы. Последняя и привлекла внимание бдительной публики. У чаровницы на голове был веночек, а после реставрации появилась косынка. Понятно, либеральная интеллигенция стала лютовать, мол, это злобный выпад против украинского народа и прямо-таки какая-то несусветная деукраинизация. Художники спокойно пояснили, что в изначальном варианте плясунья выкидывала коленца, как раз в платочке, а вот во время реставрации в 80-е годы минувшего века случилась непозволительная творческая вольность и девушке нарисовали венок.
Портретов Иосифа Виссарионовича насчитывалось то ли 5, то ли 7. Потом, когда «культ личности» стали безжалостно развенчивать, изображения Сталина в едином порыве убрали. Причем доходило до смешного.
Так, на рассматриваемых нами сегодня фресках, ликвидировали даже буквы «ИС» на паровозе (модель «Иосиф Сталин» была одной из самых надежных в отечественном паровозостроении. — Авт.), а еще затерли фамилию автора на книге в руках у жизнерадостной студентки.
Теперь же, в ходе реставрации, и паровозу, и томику вернули первозданный вид. Понятно, вызвав волну негодования отдельных личностей, до сих пор подрагивающих, когда звучит имя Сталина. Кстати, интересный момент. Книга, изображенная на одной из фресок, на украинском языке — на обложке написано: «I. Сталiн».
Вот тут ошибочка вышла. Дело в том, что Иосиф по-украински — это Йосип или, как писали в 40-50-е годы ХХ века, Йосиф. На переплете должно быть написано «Й. Сталiн», верно же?
И еще о Сталине, но на этот раз в паре с Тарасом Шевченко. Одна из фресок «Киевской» посвящена рукастым украинским мастерицам по части вышивания, они как раз работают над портретом Кобзаря. Идея, в принципе, не уникальна. На станции «Белорусская», например, в свое время имелась изумительная мозаика, где женщины вышивают профиль Сталина. Потом все это добро, понятное дело, ликвидировали. Точнее, изображение вождя заменили орденом Трудового Красного знамени, типа, это его вышивают.
А Шевченко остался неприкосновенным. Никакие изменения политической ситуации не поколебали его постамент в пантеоне творцов 1/6 части суши.
Самое востребованное место для фотографирования иностранных делегаций, кстати. Гостей из-за кордона можно понять, всякому хочется постоять хотя бы несколько секунд рядом со сказочно счастливой Украиной.
Нет места злому старичишке
Обратите внимание, обе «Киевские» станции, о которых мы так вдохновенно сегодня толкуем, посвящены светлому празднику 300-летия Воссоединения Украины с Россией. Но! Если на Арбатско-Покровской линии наблюдается одно лишь доброе буйство трудовых, научных и прочих достижений украинцев, то на Кольцевой дело обстоит несколько иначе — тут уже рассказ идет о совместных свершениях братских народов и таких же республик. Шикарная подача — резьба по мрамору, масштабные мозаики, высокий идейный и художественный уровень.
Сюжетов на стенах 18, и стартуют они прямо с Переяславской рады. По всему видать, там, без указания фамилий, правда, изображены Богдан Хмельницкий и боярин Василий Бутурлин. Не подписан и царь Петр Алексеевич на мозаике, посвященной Полтавской битве. Но его, собственно говоря, не узнать сложно. А вот Пушкина, медитирующего на малороссийских просторах, и Шевченко, читающего что-то особо важное Добролюбову, Чернышевскому, Некрасову и портрету Белинского в некой петербургской квартире, обозначили.
Кстати, о Пушкине. Теперь почти наверняка знаю, за что Александра Сергеевича окончательно и бесповоротно «декоммунизируют» на современной Украине, а ведь к этому, согласитесь, все идет.
Вот что в свое время писал поэт об одном своем не самом приятном персонаже: «Говорили мне, что мой Мазепа злой и глупый старичишка. Что изобразил я Мазепу злым, в том я каюсь: добрым я его не нахожу, особливо в ту минуту, когда он хлопочет о казни отца девушки, им обольщенной. Глупость же человека оказывается или из его действий, или из его слов: Мазепа действует в моей поэме точь-в-точь как и в истории, а речи его объясняют его исторический характер».
Какой удар от классика в самое болезненное место нынешних профессиональных патриотов, такого они не прощают.
Дальше по законам жанра в хронологическом порядке идет революционная героика. В том числе восстание 1905 года в Донбассе (в подписи мельчить не стали, хотя Горловка сюда просилась однозначно), Ленин, сообщающий массам, что все анонсированное ранее большевиками свершилось, зарисовка по мотивам Гражданской войны с бронепоездом, щорсообразным руководителем в кожаном костюме и «человеком из будущего».
Последний искушает каждого, кто когда-либо писал о станции «Киевская».
В виду имеется солдат в левом нижнем углу композиции, говорящий по полевому телефону, что-то в стиле «снаряды давай!» или «казаки прорвались!». Средство связи изображено таким образом, что, обладая толикой фантазии, можно вообразить — у служивого в руках мобильник, а перед ним раскрыт ноутбук. Прекрасная тема для журналистских инсинуаций, разумеется, но мы ведь сейчас толкуем об ином.
Когда Украина была здоровой
Художественные решения при создании мозаик были использованы самые разные. Где-то создавались прямые иллюстрации к знаковым историческим событиям, скажем, показано открытие Днепрогэс осенью 1932 года, причем с участием конкретных Михаила Калинина и Серго Орджоникидзе.
А где-то даны собирательные образы, наподобие бодро дружащих российских и украинских колхозников или соперничающих, но только во благо социалистическому строительству, металлургов Урала и Донбасса.
Прелестно смотрится панно, посвященное объединению всех украинских земель в единое целое: советские украинцы, еще не снявшие вышиванки, но уже надевшие поверх них цивильные костюмы, встречают радостно бегущих к ним навстречу западных украинцев, одетых в архаичные этнографические наряды.
Кто же тогда мог подумать, какие непримиримые противоречия возникнут у потомков изображенных на этой мозаике типажей.
Но что характерно для всех без исключения сюжетов, украсивших собой невероятные, не станем ложно скромничать, по своей красоте станции «Киевские» — они вызывают устойчивое ощущение, что на фресках и мозаиках изображена очень правильная, нормальная Украина, умеющая верно выбирать, где друзья, а где враги.
Та самая Украина, которую все мы не так давно, в новейшее уже время, потеряли. Остались от доброй, крепкой, зажиточной республики, населенной здравомыслящими людьми, одни воспоминания. Ну и еще картинки в Московском метрополитене.
